Киваю.

— Да, как только просмотрю данные всех камер и выясню подробности.

— Все и так ясно, как божий день! — порыкивает отец. — Избавься от Шахина! Он угроза для всех нас…

— Я все сделаю. Как только получу данные.

Выискиваю взглядом начальника службы безопасности отца.

— Мирон! — подзываю его. — Что у тебя?

— Всех гостей распределили по гостевым домикам, пересчитали. Персонал уже допрашивают. Телефоны проверяют…

— Где твоя Марианна?! — внезапно бледнеет отец. — Не вижу рядом с тобой этой девчонки!

— Водитель убит взрывом. Кроме Якова и Максима, еще трое находятся в тяжелом состоянии, четверо — легко ранены. Однако нескольких гостей мы не досчитались, — продолжает отчитываться Мирон. — Близнецы фон Бергер покинули вечеринку до взрыва. Судя по данным камеры, с одним из Бергеров уехала Марианна Устинова. Это выяснили только сейчас, когда просматривали камеры. Они уехали задолго до взрыва.

— На ней надето целое состояние! — всплескивает руками отец. — Это же семейная ценность. Реликвия, передающаяся из поколения в поколение! Она сбежала с нашей семейной ценностью… Мне плохо с сердцем, — хватает за грудь отец.

— Я ее найду, верну тебе дорогие цацки. Мне лишь нужно время.

Отец падает обратно на кровать, его лицо посерело немного. Может быть, по-настоящему ему плохо с сердцем.

— Врача вызови, — отдаю распоряжение охране.

Подтащив стул, опускаюсь напротив отца. Он дышит с хрипами. Отношения у нас дерьмовые, но я начинаю беспокоиться за старика.

Какой-никакой, все же он мой папаша.

— Зачем ты вообще нацепил на Марианну это колье и серьги?

— В нашем мире встречают по одежке. Я принарядил дурочку, дал всем знак, что это не просто девушка. Ты же знаешь, — раздраженно машет отец. — Здесь полно эскортниц! Надев на Марианну семейную реликвию, я дал всем понять, что она пользуется особым расположением в нашей семье. Никто бы не попытался ее зажать в углу или нагло залезть под платье. К тому же я мыслю на десять шагов вперед. Ты быстро пресытишься этой девочкой. А я, после того, как ты бы вернул ей деньги, мог выгодно пристроить ее. Помочь, кхм… с успешным браком и обзавестись нужными связями…

— Старый плешивый сводник. Думаешь, она бы тебе спасибо за это сказала?

— Ты не единственный мужчина в ее жизни. Женщины все — вертихвостки. Он сбежала не в одиночку. Боже. Семейные драгоценности. Зачем я только надел их на эту взбалмошную дурочку? — охает отец. — Я буду гореть в аду за то, что по глупости потерял родовое наследие Бекетовых…

Смотрю на часы. Точно неизвестно, сколько прошло времени с момента побега Марианны. Я разговаривал с отцом, с рыжей. Потом был взрыв, паника… Пока все пришло в относительную норму, время утекло, как вода сквозь пальцы.

Но меня радует, что Мари жива и находилась вдалеке от взрыва. Только эта мысль и придает реальности немного светлых оттенков.

— Я пойду смотреть камеры.

— Воды… — стонет папаша. — Подай мне воды.

Стискиваю зубы изо всех сил, но выполняю просьбу старика. Поддерживаю стакан у губ отца. Не может же он так сильно притворяться?

— Перебинтуйте мою ногу и принесите новый костюм! — распоряжается отец. — Немедленно.

— Тебе нужно пойти и отдохнуть!

— Нет, мне нужно выйти к гостям и успокоить всех, не дать расползтись слухам. Я успокою перепуганных гостей, уговорю всех сотрудничать и не поднимать шумиху, а ты делай, что должен. Выясни, кто подложил взрывное устройство и избавься от Шахина. В первую очередь!

— Уверен, что это он, да?

— Интуиция меня редко подводит, — отвечает отец. — Не будем тратить время зря.

Удивительно, но сейчас я с ним полностью согласен. Нельзя тратить ни одной секунды…

Бекетов

Подробности произошедшего выясняются только с рассветом.

Взрывное устройство, судя по всему, было заранее установлено внутри раритетной машины, в одной из запасных частей. Водитель крутился рядом с машиной незадолго до взрыва. Потом отец принялся осматривать подарок и изъявил желание прокатиться на раритетной машине…

Взрыв.

За этим точно стоит Шахин. Значит, нужно достать его и отправить на тот свет, где бы он ни был. Можно сказать, что Шахин уже не жилец.

Это легко, понятно и просто, но во всём остальном, что касается Марианны, ситуация кажется провальной.

И как же дерьмово у меня на душе…

Я еще помню предыдущий рассвет, встреченный мной и Марианной вместе, как начало чего-то нового, прекрасного, даже воздух казался чище, а солнце — ярче, чем обычно.

Но новый рассвет окунает меня с головой в беспросветную тьму.

Я снова и снова прокручиваю данные с разных видеокамер. Нарезка выстраивается в стройный логический ряд.

Вот Марианна рядом с одним близнецом.

Вот она рядом со вторым близнецом. Вот они втроем, воркуют…

Один уходит. Но второй остается рядом с моей Мари, как приклеенный.

Факт в том, что Мари сбежала.

Я всем сердцем хотел верить, что спонтанное решение моя взбалмошная Анна-Мария приняла после того, как отец объявил о помолвке.

Но факты говорят обратное.

Я восстановил все по секундам, перепровел сотни раз, каждый раз мечтая ошибиться, жаждая получить озарение, понять, что я проебал важный момент или растолковал что-то неверно.

Но факт в том, один из близнецов потащил мою Мари в кусты до того, как папаша заявил о моем будущем браке с Большаковой.

Камера засняла парочку со спины. Близнец наклонился к губами Марианны. Для поцелуя. Не очень хороший обзор, другого на том участке нет, но и этого хватает!

Мари его не оттолкнула. Дала себя поцеловать. Пусть украдкой, но все же…

Марианна изменила мне с другим.

Потом папаша объявляет о моей помолвке, Мари прячется за спину фон Бергера.

От меня скрывается, гадина брехливая.

Снова шушукаются, короткий, жадный…

Прячется и убегает.

Марианна сбежала с фон Бергером под ручку!

Работала с фон Бергером на удивление слаженно.

Еще бы знать, с каким из близнецов она убежала в закат, чтобы взорвать его к чертям!

Разрезать мудака на кусочки, заставить истекать кровью и молить о пощаде, продлить как можно дольше его мучения, не дать подыхать мрази и наслаждаться каждым криком агонии того, кто посмел украсть мое.

Он же украл. Заставил.

Вынудил.

Да?

Еще раз пересматриваю пленку.

Ищу признаки того, что Марианну похитили.

Но выводы делаю совсем неутешительные.

Никто не похищал Марианну.

Она сама этого захотела. Захотела до того, как узнала о моей женитьбе на другой девушке.

— Надымил. Топор вешать можно! — каркает отец.

Я выбрасываю руку с пистолетом в его сторону.

— Не подходи ко мне со спины!

— Открою окна, здесь дышать нечем…

Отец прихрамывает до окон, распахивая их настежь. Сизый дым вытягивает клубами наружу, вот бы и мою тоску, которую не выгрызть, вытянуло точно так же.

Но не выходит.

Я снова смотрю на видео, составленное из кусочков.

Мари сбегает с другим. Мой персональный ад, повторяющийся снова и снова.

Эмоции буйствуют внутри лютым ураганом, кромсающим на кровавые ошметки.

Думал, что там давно пустота, но от пустоты не бывает больно дышать.

Чувствую себя нездоровым, смертельно больным. Мой устоявшийся мир хладнокровного циника ничем нельзя было поколебать. Но Марианне удалось это сделать.

Что-то ломается, рушится до основания.

Перед глазами темнеет. Воздух кажется ядом, с трудом протискивается в легкие.

Их жжет.

Пытаюсь вырвать с мясом картинки, выжженные на сетчатке: моя девочка в объятиях другого, дает ему себя обнимать, трогать.

Она — другая с ним, я со стороны ее совсем не узнаю.

Отхожу к окну.

Случайно ловлю отражение в окне и с трудом узнаю в том постаревшем, нахмурившимся мужике — себя. Мне как будто лет двадцать сверху присыпали.