Он вышел из неё и лёг рядом, обнимая рукой через вздымающуюся грудь, прошептал:

— Ты ещё способно меня удивлять…

Рианн ничего не ответила, продолжая глядеть в потолок своей комнатки. Думала о том, что случилось.

______________________

Когда она проснулась, его уже не было рядом, а в голове всё ещё нет осознания того, что всё произошедшее на самом деле происходило, а не являлось сном.

Рианн долго лежала с открытыми глазами, думала. «Неужели это была я? Как я могла? Как посмела? Вот так нескромно, бесстыдно, как последняя блудница? О, Фрейя… Что это случилось со мной? Я ли это? Как могла я так делать? О, Донар…» Еле-еле сдержала стон стыда и отчаяния.

А где он? Куда ушёл? О чём он теперь думает? Кем он теперь её считает?

Он же мужчина, он должен быть первым, он должен делать всё сам, ему это богами, самой природой положено, так должно быть. А она бесстыдно захватила всё сама, как хотела вела себя, сама делала с ним то, что хотелось её телу. Так нельзя! Как он там когда-то говорил? Если женщина делает или говорит что-то не так, её можно ударить даже. А тут вся ночь — всё не так! Всё — неправильно! Как глупо, безрассудно… Ну зачем, зачем она позволила ему втянуть себя в это? Ведь понимала, что неправильно это! А сама…

Он и сам-то, наверное, не рад, что позволил ей руководить собой. Рианн в редких проблесках памяти помнила его растерянное лицо в неярком свете маленького окна под потолком. Помнила, как он просил не оставлять его, помочь ему… Да, Рианн, конечно, постаралась потом вернуть ему долг, не оставила его, позволила и ему кончить, но это же было потом, уже после…

О, какая же она дура… Ну зачем, зачем было всё это делать?

Аж стона отчаяния не смогла сдержать, стыдясь самой себя.

Рианн неторопливо поднялась и медленно оделась, стараясь прислушиваться к тому, что делается в другой комнате. Вышла, застёгивая пряжку плаща, и замерла, застав хозяина за чисткой оружия. Это был потерянный кинжал. И всё вспомнилось вдруг. С чего всё началось. С этого злополучного кинжала, будь он не ладен…

Рианн задержала дыхание и неслышно скользнула на кухню. Мылась в тазу, плескала в горячее лицо прохладную воду, стараясь привести мысли в порядок. Как сейчас смотреть ему в глаза после всего, что случилось, что вытворяла она этой ночью? Как развязно и свободно она вела себя, непростительно для рабыни. О, стыд-то какой… И что теперь он сделает с ней?

Стояла у стола, нарезая сыр, когда почувствовала, что качнулась занавеска. Резко обернулась, вскидывая непроизвольно руку с кухонным ножом.

— Ого! Ничего себе! — Центурион отшатнулся и рассмеялся, глядя на нож. — Это ты мне так?

— Извините… — прошептала, опуская руку, прятала взгляд в сторону.

Центурион прошёл и сел за стол, наблюдал за руками рабыни. Спросил:

— Будем завтракать?

— Хлеба мало…

— Нам хватит.

Рианн пожала плечами, ну, хватит, так хватит, надо будет сходить за свежим сегодня. Пока они ели, свенка старалась не глядеть на господина, прятала глаза стыдливо, и краска румянцем лежала на скулах. Наконец, спросила про другое:

— Взялись за оружие? Вам что, уже пора?

— Да, думаю, скоро уже. Вариний говорил, что скоро… Может, ещё пару дней. Ну, сразу, думаю, посылать куда не будут, пока в крепости, а там… — усмехнулся.

— И вам хочется снова на службу?

— Нет, — признался честно. — Я, конечно, соскучился по ребятам, хотел бы увидеть всех, поговорить, но на службу? Нет!

— Вам это не нравится? — Рианн нахмурилась озадаченно.

— Кому это может понравиться? Подневольность, в любую погоду, нагрузки какие, переходы всякие, другие хоть за гражданство, а я… — Пожал плечами. — Но, может быть, в конце службы мне дадут землю и пенсию, я буду жить на своей земле.

— И что, вы будете пахать и сеять эту землю?

— Почему?

— А зачем вам тогда земля?

— Посажу виноградники!

— Виноградники? Ни разу в жизни не видела виноградников. На вино, что ли? Вы же сопьётесь, как мой отец.

Он усмехнулся на её слова.

— Я не себе. Буду продавать, выводить новое вино, просто любоваться тем, как зреет виноград. Думаешь, мне дадут сильно много земли? Ага…

Рианн улыбнулась, добавляя:

— Смотря, какую землю вам дадут, а то будете пахать наши земли и растить только рожь и ячмень, виноград у нас не растёт.

— Да, это точно, землю могут дать и тут…

— Останетесь здесь и будете жить в Германии. Прослужите всю жизнь здесь и доживать остаток жизни тоже будете здесь. Тоскливо, наверное, будет?

— Да, точно, тоскливо — мягко сказано. Ваши зимы меня и так уже доконали. Особенно снег, и ваши дожди, и этот холод везде…

— Уже весна, скоро станет тепло. — Рианн улыбнулась и впервые встретилась с римлянином глазами, тут же растерянно отвернулась. Помолчали. Она заговорила первой:

— А я бы не хотела отсюда уезжать хоть куда-нибудь, это моя Родина, да, может быть, здесь холодно, неприветливо, часто дожди и снег зимой, и земля наша не родит винограда, но я люблю эти места, эту землю, эту природу…

— И эти мерзкие болота?

— И болота. — Она согласно кивнула.

— Значит, ты останешься со мной на моей земле.

Свенка рассмеялась вдруг на его слова.

— Если вы меня не продадите, кому другому, конечно, я останусь с вами, куда я денусь?

Он поднялся из-за стола, собираясь уходить, и Рианн поняла, что он уйдёт сейчас, и эта недосказанность так и останется между ними. А так не должно быть. Это неправильно.

— Господин? — она сама позвала его, поднимаясь следом, мяла пальцами край плаща.

— Что? — Обернулся к ней и смерил вопросительным взглядом. — Что случилось?

— Я… — Она боялась смотреть на него, глядела в занавеску за спиной центуриона. — Я хотела… Извините меня за то, что было ночью. Просто… Я… — Она в бессилии замотала головой, глянула в глаза на мгновение. — На меня нашло что-то, какое-то помешательство… Я не могла держать себя, я не понимала… Простите…

Он смотрел на неё с улыбкой.

— Простить? Я должен тебя простить? — Он усмехнулся. — Разве ты сделала что-то плохое? Я сам этого хотел! Ты помнишь? — Он шагнул вдруг к ней, и Рианн невольно отшатнулась назад, упёрлась подколенным сгибом в лавку у стола, а римлянин взял свенку за плечи и притянул к себе, зашептал прямо в ухо:- Я понимаю, что с тобой происходит… У тебя это в первый раз… Ты была этой ночью такой, какой мне давно хотелось тебя видеть. Помнишь, я говорил тебе? Ты должна быть смелее, активнее? Я это имел ввиду… Я узнал тебя совсем другой, интересной… Не надо стыдиться этого… — Он сделал паузу и добавил:- Да, всё было не так, как обычно, но мне понравилось…

Рианн отшатнулась от него, поражённая его словами, но центурион по-прежнему держал её за плечи. Подтянул к себе и поцеловал в губы, свенка даже не успела ничего сообразить. Как ей вести теперь себя? Позволить ему этот поцелуй или по-старому отстраниться?

— Я должен идти, мы договорились с Диксом встретиться на Форуме.

Отпустил её и ушёл. Рианн осторожно присела на лавку. Значит, он не злится на неё? И ей ничего не угрожает? Он не накажет её за кинжал? А за то, что она хотела убить его? Или это уже другой разговор? Он замалчивает об этом, но с каким сосредоточенным лицом он сегодня чистил лезвие этого кинжала. Рианн вздохнула. Он не забудет, он никогда этого всего не забудет. Ладно. Принялась убирать со стола и позже села за работу.

Проработала почти до обеда и решила сходить за хлебом в пекарню на Форуме. Денег было немного, поэтому Рианн купила только хлеба и немного молока, на уголь денег не хватило. Придётся потушить одну жаровню и тянуть оставшийся уголь на другой. Ночи были ещё холодными, а значит, в комнатах будет холодно, особенно в её комнатке, там тепла вообще практически нет. Но что поделаешь? Надо больше работать, чтобы быстрее продать ткань и хоть что-то заработать.

Центурион не возвращался, наверное, они с Диксом засели опять где-нибудь. Рианн проработала до ночи, пока не устала смертельно, и легла спать. Уже сквозь сон слышала, как вернулся её хозяин, ходил туда-сюда, гасил свет и ложился. Она уже засыпала опять, когда почувствовала, что к ней под одеяло забирается её господин. Рианн возмущённо заворчала, пытаясь отстраниться, но римлянин обнял её, прижимаясь всем телом, шепнул: