Генерал Хиггинс отодвинул стул и подошел к экрану.

— Наши аналитики подготовили несколько вариантов, основанных на предположении, что «Айова» имеет на борту смертельное биологическое оружие. Вот первый вариант: мы можем вызвать эскадрилью «Ф-1-20» и уничтожить «Айову» при помощи ракет с лазерным наведением. Одновременно по «Айове» будет нанесен удар береговой артиллерией.

— Недостаточно надежно, — сказал президент. — Если уничтожение не будет полным и мгновенным, мы можем сами начать распространение Быстрой Смерти.

— Второй вариант, — продолжал Хиггинс, — мы посылаем отряд «Морских котиков» на борт «Айовы» с воды, они занимают корму, где имеется площадка для посадки вертолетов. После чего на линкор высаживается морская пехота и захватывает корабль. — Хиггинс замолчал, дожидаясь реакции президента.

— А если все люки корабля будут задраены, — вмешался Кемпер, — морская пехота сможет проникнуть внутрь?

Джарвис был готов к ответу на этот вопрос.

— Если верить работавшим на верфи людям, большая часть брони «Айовы» снята и заменена деревом. Морская пехота сможет взорвать палубу и пробиться внутрь, если, конечно, люди Фокса их не перестреляют во время посадки.

— И если ничего не получится, — продолжал Хиггинс, — наш последний вариант — уничтожить цель тактическим ядерным зарядом.

Почти минуту все в зале молчали, каждый пытался осмыслить, к каким последствиям приведет такое решение.

Наконец инициативу взял президент — он понимал, что все ждут его слова.

— Мне представляется, что небольшая нейтронная бомба будет более практичным вариантом.

— Одна только радиоактивность не уничтожит штамм БС, — сказал Джарвис.

— Кроме того, — вмешался Кемпер, — я сомневаюсь, что при взрыве нейтронной бомбы будет повреждена оружейная башня. Когда все люки задраены, она практически изолирована.

Президент посмотрел на Хиггинса.

— Полагаю, ваши люди взвесили все последствия.

Мужчина мрачно кивнул.

— Все сводится к древнему выбору — пожертвовать небольшой частью, чтобы спасти многих.

— Что вы имеете в виду, когда говорите о небольшой части?

— От пятидесяти до семидесяти пяти тысяч жертв. Ну, и примерно вдвое больше раненых. Небольшие группы населения, находящиеся ближе всего к «Айове», и перенаселенный сектор Александрии пострадают сильнее всего. Вашингтон — незначительно.

— Как скоро морская пехота сможет начать операцию? — спросил президент.

— Они уже садятся в вертолеты, — ответил генерал Гилфорд, командующий морской пехотой. — А «морские котики» движутся по реке на патрульном катере.

— Три боевых подразделения по десять человек в каждом, — добавил Кемпер.

Раздался негромкий звонок телефона, стоявшего рядом со стулом генерала Хиггинса, Кемпер наклонился, снял трубку, выслушал доклад, повесил трубку и посмотрел на замершего у экрана Хиггинса.

— Группа связи установила камеры на южном берегу над «Айовой», — сказал он. — Через несколько секунд они начнут передачу.

Кемпер еще продолжал говорить, когда изображение на экране потускнело и на его месте появился крупный снимок «Айовы».

Президент налил себе чашку кофе, но пить не стал. Он смотрел на «Айову», пытаясь принять правильное решение, понимая, что теперь все зависит от него. Наконец он вздохнул и повернулся к генералу Хиггинсу.

— Начинаем операцию с «морскими котиками» и морской пехотой. Если они потерпят поражение, вызовем истребители и прикажем береговой артиллерии открыть огонь на поражение.

— А ядерный удар? — спросил Хиггинс.

Президент покачал головой.

— Я ни при каких обстоятельствах не могу пойти на массовое убийство своих сограждан.

— До восхода осталось тридцать минут, — тихо сказал Кемпер. — Капитану Фоксу необходим дневной свет, чтобы нацелить пушки. Все радары и системы автоматического ведения огня были демонтированы перед тем, как линкор сняли с вооружения. Он не может рассчитывать на точную стрельбу, если только у него нет наводчика, который находится где-то рядом с целью, — тогда он сможет корректировать огонь по рации.

— А может наводчик сидеть где-нибудь на крыше? — спросил президент, делая глоток кофе.

— Меня бы это не удивило, — ответил Кемпер. — Однако он недолго будет вести передачи. У нас есть компьютеризированная система триангуляции, так что уже через несколько секунд мы сможем определить его местонахождение.

Президент вздохнул.

— Тогда на данный момент мы сделали все, что могли, господа.

— Остается еще один вопрос, мистер президент, я оставил его напоследок, — сказал Хиггинс.

— Слушаю.

— Снаряды с БС. Если мы сумеем захватить их в нетронутом виде, предлагаю отдать их на анализ в лаборатории министерства обороны…

— Их следует уничтожить! — перебил его Джарвис. — Такое ужасное оружие не следует спасать.

— Боюсь, возникла проблема, ее нужно решать срочно, — сказал Тимоти Марч.

При звуках голоса Марча все обратились к экрану. Кемпер тут же схватил трубку и закричал:

— Направьте объективы на корму «Айовы»! И дайте общий план!

Невидимые руки тут же выполнили приказ, корабль уменьшился, и теперь камера снимала еще и участок реки. Внимание присутствующих тут же привлек приближающийся свет навигационных огней.

— Что это? — резко спросил президент.

— Вертолет, — сердито ответил Хиггинс. — Каким-то проклятым гражданским овладело любопытство, и он решил осмотреть корабль.

Все встали со своих мест и столпились перед экраном, беспомощно наблюдая, как вертолет приближается к севшему на мель линкору. Все были напряжены, в глазах появилось раздражение.

— Если Фокс запаникует и откроет огонь до того, как наши силы займут исходные позиции, — безучастно сказал Кемпер, — будет много жертв.

«Айова» стояла точно на середине Потомака, ее двигатели смолкли, Фокс отдал команду «стоп машина». Капитан осмотрелся по сторонам со сдержанным оптимизмом. Таким экипажем ему еще не приходилось командовать. Несколько человек казались всего лишь мальчишками, все были одеты в камуфляжную форму, какую носят солдаты АРА. И если не считать профессионализма, с которым они выполняли свои обязанности, ничто не наводило на мысль о том, что они являются бойцами армии Южной Африки.

Работа Чарльза Шабы в качестве старшего механика закончилась в тот момент, когда были заглушены двигатели и в соответствии с приказом он стал артиллерийским офицером. Когда Шаба поднялся на капитанский мостик, он нашел Фокса, который склонился над маленькой рацией. Вошедший четко отсалютовал.

— Прошу прощения, капитан, мы можем поговорить?

Фокс повернулся и положил похожую на бревно руку на плечо Шабы.

— Что у тебя на уме? — с улыбкой спросил он.

Довольный тем, что застал капитана в хорошем настроении, мужчина встал по стойке «смирно» и задал вопрос, который занимал всю команду.

— Сэр, где, черт побери, мы находимся?

— На Абердинском испытательном полигоне. Тебе знакомо это место, мальчуган?

— Нет, сэр.

— Это большое открытое пространство, где американцы испытывают свое оружие.

— Я думал… ну, команда полагала, что мы в открытом море.

Фокс выглянул в иллюминатор.

— Нет, мальчуган, янки проявили добрую волю и разрешили нам пострелять на своем полигоне.

— Но как мы отсюда уйдем? — спросил Шаба. — Корабль сел на мель.

Фокс успокаивающе улыбнулся.

— Не волнуйся. Мы отплывем, как только начнется прилив. Вот увидишь.

Механик облегченно вздохнул.

— Парни будут рады это услышать, капитан.

— Вот и хорошо, мальчуган, — Фокс похлопал его по спине. — А теперь возвращайся на свое место и проследи за зарядкой пушек.

Шаба отсалютовал и ушел. Капитан посмотрел вслед молодому чернокожему парню, который скрылся в темноте коридора, и впервые за все время на него накатила волна скорби из-за того, что ему предстояло сделать.

Его внимание привлек какой-то шум. Он посмотрел в светлеющее небо и увидел мигающие огни вертолета, летевшего вдоль реки с востока. Фокс схватил ночной бинокль, направил на вертолет и прочитал на борту: «НУПИ».