Это был ошибочный ход. Капитан оглушительно взревел и обрушил оба своих огромных кулака на поднятое вверх лицо Эммы, ломая хрящи и сдирая кожу. Однако Эмма не разжал руки.

Хотя боль стала практически невыносимой, Фоксу хватило ума не пытаться оторвать руки, которые сжимали его как тиски, а схватил голову Эммы и начал колотить ею по металлической площадке лестницы, используя мощь своих огромных рук. К счастью, давление на пах ослабело, но взбешенный Фокс остановился только после того, как затылок наемного убийцы превратился в кровавую массу. Наконец ярость иссякла, он откатился в сторону и принялся массировать пах, проклиная все на свете.

Через пару минут капитан с трудом поднялся на ноги, схватил за шиворот обоих неподвижных мужчин и потащил вверх по лестнице. Преодолев короткий пролет, прошел еще несколько ярдов по коридору и остановился возле двери, ведущей в грузовой отсек на правом борту «Айовы». Фокс распахнул дверь и в свете дня стал рассматривать ранение Питта.

Пуля задела висок — в худшем случае это могло привести к контузии и серьезной ране. Потом осмотрел Эмму. Кожа на залитом кровью лице убийцы посинела. Фокс проверил карманы, но нашел только запасную обойму к пистолету. На толстый свитер Эмма надел надувной спасательный жилет.

— Так ты не умеешь плавать, — с улыбкой сказал Фокс. — Не думаю, что теперь тебе понадобится экипировка.

Он снял жилет с Эммы и надел на Питта. Затем вытащил маленький блокнот из кармана своей куртки и сделал несколько коротких записей огрызком карандаша. Потом достал мешочек для табака, изготовленный из кожи угря, высыпал содержимое, спрятал в него блокнот и засунул под рубашку Питта. После этого дернул за веревку, и спасательный жилет начал наполняться воздухом.

Вернувшись к Эмме, Фокс схватил труп за переднюю часть свитера и подтащил к открытому люку. Однако угол оказался неудачным, и свитер задрался на голову. Взгляд невольно остановился на верхней части тела Эммы. Он осторожно расстегнул нейлоновую застежку и увидел маленькую женскую грудь.

Несколько мгновений капитан с ужасом смотрел на тело.

— Матерь божья, — пробормотал он.

Эмма оказалась женщиной.

Дейл Джарвис указал на экран.

— Вон, смотрите, сразу под второй оружейной башней, ближе к борту.

— И что там? — спросил президент.

— Кто-то открыл люк, ведущий в грузовой отсек, — ответил Кемпер и повернулся к генералу Хиггинсу. — Предупредите ваших людей — возможно, команда попытается сбежать.

— Они и на десять футов не отойдут от берега, — сказал Хиггинс.

Они молча наблюдали, как из люка на палубу выбрался настоящий великан, подошел к борту и выбросил в воду нечто, напоминающее тело. После короткого всплеска оно сразу пошло ко дну. Вскоре вернулся со вторым телом, но на этот раз аккуратно спустил его на веревке — движения были почти нежными, так показалось наблюдавшим за происходящим людям в конференц-зале. Через несколько мгновений течение подхватило тело и понесло прочь от корабля. Затем великан захлопнул люк.

Кемпер подозвал адъютанта.

— Свяжитесь с береговой охраной, пусть вытащат из реки плывущего по течению человека.

— Что означает этот спектакль? — Вопрос президента эхом отразился в сознании всех присутствующих.

— Самое ужасное, что мы можем так никогда и не узнать ответ, — тихо ответил адмирал.

Казалось, прошла вечность, когда Хайрам Лусана нашел нужный люк и сумел выбраться на главную палубу. Он шагнул на нее, покачиваясь и дрожа от холода в тонком деловом костюме. Двумя руками он сжимал мешок с контейнерами. Яркий дневной свет ослепил, и Лусана остановился, чтобы понять, в какой части корабля оказался.

Генерал стоял под кормовым постом управления огнем, перед орудийной башней номер три. На корабле все еще продолжали стрелять из автоматического оружия, но сейчас Лусана думал только о том, чтобы избавиться от контейнеров с Быстрой Смертью. Река манила к себе, и Лусана побежал к переборкам, определявшим границы палубы. Оставалось преодолеть двадцать футов, когда из тени появился человек в черном резиновом костюме и направил на него пистолет.

Алан Фергус уже не чувствовал боли от ранения в ногу и ярости из-за погибших на его глазах товарищей. Теперь лейтенанта трясло от ненависти к тем, кто за это в ответе. И для него уже не имело значения, что человек, появившийся в его прицеле, одет в деловой костюм, а не в военную форму, и в руках у него нет оружия. Фергус видел лишь того, кто убил его друзей.

Лусана резко остановился и посмотрел на мужчину с оружием. Никогда прежде ему не доводилось видеть такой холодной злобы в глазах человека. Они стояли на расстоянии двенадцати футов и не сводили друг с друга глаз, пытаясь обменяться мыслями за эти уходящие мгновения. Они не произнесли ни единого слова, но между ними возникло странное взаимопонимание. Казалось, время остановилось, стихли все звуки и окружающий мир исчез.

Хайрам Лусана понял, что наступил кульминационный момент всей жизни, что он не зря преодолевал грязь и ужас своего детства, чтобы все закончилось здесь и сейчас. Он понял, что не сможет стать лидером народа, которой никогда не будет считать его своим. Теперь стал ясен дальнейший путь. Он сделает гораздо больше для угнетенной Африки, если станет мучеником, погибшим за ее свободу.

Лусана принял приглашение к смерти. Он наградил Фергуса молчаливой улыбкой прощения и прыгнул к борту.

Фергус нажал на спусковой крючок, и автомат начал стрелять. Три пули, попавшие в бок Лусаны, толкнули генерала вперед, и воздух с хрипом вырвался из его легких. Однако ему чудом удалось удержаться на ногах и сделать еще несколько спотыкающихся шагов вперед.

Фергус выстрелил снова.

Лусана упал на колени, все еще пытаясь приблизиться к борту. Фергус с отстраненным восхищением наблюдал за странно одетым чернокожим мужчиной, который продолжал двигаться вперед, хотя в его теле засело не менее дюжины пуль.

С остекленевшими глазами и упорством, на какое способен лишь человек, решивший идти до конца, генерал полз по палубе, прижимая мешок к животу и оставляя за собой алый след.

До борта оставалось три фута. Он продолжал двигаться, несмотря на то, что темнота начала смыкаться вокруг него, а из уголков рта текла кровь. Собрал последние силы и швырнул мешок за борт.

Мгновение тот балансировал на переборке, а потом рухнул в воду. Лусана упал на палубу лицом вниз и вступил во врага забвения.

В орудийной башне воняло потом, кровью, порохом и горелым маслом. Большая часть команды еще не пришла в себя после взрывов ракет, в их глазах застыл страх и недоумение; остальные лежали среди механизмов в неестественных позах, кровь текла из их ушей и ртов.

«Покойницкая, — подумал Фокс, — будь оно все проклято. Господи, я ничуть не лучше тех мясников, что уничтожили мою семью».

Капитан посмотрел на центральную трубу подъемника, ведущую вниз, и увидел, как Чарльз Шаба лупит молотком по снарядному лотку, застрявшему десятью футами ниже уровня башенной палубы. Переключатели блокировки дверей, сконструированные для того, чтобы помешать случайному возгоранию снарядов, остались в открытом положении, и Фоксу показалось, что он смотрит в бездонную пропасть. Затем черная бездна затуманилась, и Фокс вдруг сообразил, что происходит. Воздухом стало невозможно дышать. Те, кто пережили взрывы выпущенных истребителями ракет, теперь теряли сознание от недостатка кислорода.

— Откройте внешний люк! — взревел Фокс. — Сюда необходимо впустить свежий воздух.

— Он согнулся и застрял, капитан, — послышался хриплый голос откуда-то сбоку. — И его полностью заклинило.

— Вентиляторы! Почему они не работают?

— Повреждена проводка, — кашляя, ответил другой матрос. — Воздух к нам поступает только снизу.

В душном сизом тумане капитан с трудом различал фигуру говорившего матроса.

— Найди что-нибудь, чтобы открыть люк. Нам необходимо обеспечить приток свежего воздуха.