Наблюдая, как приближаются солдаты в белых мантиях, я опираюсь на стенку, выглядываю из-за угла и вспоминаю все до мелочей. Мне нужен Кресс. Последний раз мы виделись с ним в ущельях Гончих, и тогда он чуть было не убил меня. Важное уточнение, хорошо бы не выпускать его из головы. Что же касается их сговора с Кайтеном Уэллсом… Интересно, доложили ли ему, что оба Уэллса в темнице? Думаю, что да. Он знает, что их план по уничтожению Малкольма, а заодно и Аделара и всего народа эшри, провалился с треском. Лард всегда держит руку на пульсе. Это звучит еще интереснее, если учесть, что он все еще лекарь… А значит, он, должно быть, зол, как тысяча гиен. Мне это, в общем-то, и на руку, и нет…

Итак, Кресс знает, что Мэл жив. Тогда моя попытка обмануть сорвалась из-за Кайтена, а после — из-за Анги. Я знаю, что цель Кресса — да и Седой Госпожи, наверно, тоже — это Малкольм. А значит, у меня есть шанс. Шанс сыграть в двойную игру. Сделать вид, будто я поддалась. Ведь у меня есть то, чего они так яростно желают — информация. Разменная монета, которой нет цены — хоть в поселении сефардов, хоть на Зиккурате. До него я тоже доберусь.

И пусть это случится поскорее…

— Отведите меня к Крессию Ларду!

Я выскакиваю на дорогу прямо перед командующим патруля, так что его лошадь встает на дыбы. Ритм барабанов резко сбивается, как сбивается и ровный строевой шаг барабанщиков. Лошадь ржет и фыркает, а всадник смотрит на меня с весьма недобрым лицом.

— Ты кто еще такая? — спрашивает он грубо.

— Меня зовут Данайя, — говорю я и, подумав, опускаюсь на колени. — У меня есть информация для Крессия Ларда. Прошу вас, покажите мне, где я могу его найти.

— Туда таких бродяг и оборванцев не пускают, — усмехается он. — Что ты такого можешь ему рассказать, чего он сам не знает? Тайну государственной важности?

— Представьте себе, да!

Молчание.

Я делаю глубокий вдох — и выдаю последний козырь:

— Я жена Малкольма Росса!

Что-то меняется в лице командующего. Я прямо чувствую, как щелкают шестеренки в его мозгу. Бросив быстрый взгляд на свой отряд, он спрыгивает с лошади и подает мне руку:

— Вставай уж, девка. Лард с тобой сам разберется…

Рывком подняв меня с земли, он подсаживает меня на свою лошадь и сам садится спереди. Я крепко вцепляюсь в седло. Качнувшись, дома и мостовая начинают плыть назад. Я смотрю в одну точку и не могу понять, что именно я сейчас сделала. Решение пришло ко мне само — я даже не задумывалась, чем мне зацепить их. Что ж, это тоже часть игры. Мне восемнадцать лет, а я надумала перехитрить альхедорского сына и женщину, чье имя произносят только по углам и шепотом. Но я клянусь — сама себе и всей Лидее: то, о чем лишь шепчут в спальнях, вскоре будет объявлено с самых высоких крыш столицы.

И все-таки, как я до этого додумалась? Как будто что-то подсказало мне, что делать и как говорить. Я чувствую, что есть в этом нечто неуловимое и знакомое, то, что вертится на языке, но не находит сил сорваться с губ. Что-то похожее уже однажды было. И наконец — внезапно, как и всегда — я понимаю, чей пример привел меня сюда.

Я совершила то же, что и Малкольм Росс.

Пять лет назад.

Я ожидала увидеть совсем не то, что вижу. Мое воображение рисовало картину роскошных и богатых палат, где, должно быть, и плетут свои интриги Лард и Госпожа. Но то, что передо мной — это нечто другое. Резиденция альхедора осталась далеко позади — глупо было думать, что за два года я забуду, где она. Сейчас же мой конвой останавливается перед невысокой аркой, за которой я вижу двор, выложенный белым камнем.

— Дальше нельзя, — говорит командующий и спрыгивает с лошади. Я игнорирую протянутую руку и слезаю сама. — Эй, вы! Стоять здесь и ни шагу с места. Я позову, когда прикажет Лард.

Патруль нестройно кивает. Командующий пропускает меня вперед, и под арку я вхожу первая. Еле сдерживаюсь, чтобы не начать нервно теребить кольцо на пальце. Спину надо держать прямо, голову — ровно. Да, для них я — жена предателя, но это моя игра, и я доведу ее до конца. И они не получат ни меня, ни моего мужа, ни моего адмирала, ни моего брата. Финал уже так близко.

Я иду и смотрю по сторонам. Цветов здесь нет, только маленький фонтан, из которого жадно пьют воду две тощие кошки. Дом стоит как бы в форме квадратной скобки. В нем центральный корпус и два крыла, и из всей отделки в нем — только колонны и литые цветы под плоской крышей. Ограждения на крыше нет, а значит, вряд ли кто-то поднимается туда. Выглядит все это, конечно, не бедно, но и не настолько роскошно, как я думала. Командующий молча следует за мной, наши тени накладываются одна на другую. Сделав мне знак остановиться, он обходит меня и стучит в центральную дверь. Дверь тут же приоткрывается, и из щели показывается рыжая голова мальчишки-слуги.

— Командующий Саллех — к господину Ларду, — докладывает ему хедор. — Немедленно. Дело не терпит отлагательств.

Мальчишка, кивнув, приглашает его войти. Я иду следом и провожаю слугу долгим взглядом. На вид ему лет двенадцать-тринадцать. Он чуть старше моего Вика. Внутри меня что-то дергается и начинает противно ныть. Где мой брат? Что с ним? Не стал ли он одним из таких? Что, если он тоже верно служит хедорам и Госпоже? Мысли набрасываются на меня с новой силой, словно вороны в том подземелье. Мэл и Аделар… Ну почему они так далеко? Они бы точно знали, что нам делать. Они бы встали по обе стороны от меня, и втроем мы были бы непобедимы. Но жизнь распорядилась по-другому. Я так хочу, чтобы все осталось на своих местах к тому моменту, как мы вернемся. Все то, что мы установили и построили, пока еще такое хрупкое. Я не хочу, чтобы хоть что-то пошатнулось.

— Добро пожаловать домой, Данайя.

Голос Кресса мигом заставляет меня встрепенуться. Я невольно проверяю капюшон — покрыта ли голова. Перевожу взгляд на него — он стоит в конце одного из коридоров, в нескольких шагах от меня. Я так погрузилась в свои мысли, что не заметила его. Прозевала врага, стоящего так близко. Больше нельзя будет допускать подобных слабостей. Плевать, что мое сердце не переставая кричит, слушая все это. У меня нет права на ошибку. Не сейчас.

— О чем ты говоришь, когда ты говоришь о доме? — Я выпрямляюсь, убираю руки с капюшона. — Твои хедоры лишили меня дома. Меня — и моего брата. Здесь моя тюрьма, а не мой дом.

— Заткнись! — грубо одергивает меня Саллех.

— Эй, оставь ее, командующий, — Кресс подходит ближе. — Я ведь ждал, что она будет здесь. Отдай ее мне.

— Она говорит, будто она жена Малкольма Росса, — докладывает тот, не отступая от меня. — Того самого предателя, переметнувшегося к азарданцам.

— Сефард и дезертир, вот это пара… — усмехается Лард краем губ. — Саллех, ступай отсюда. Ты и твоя стража ждите у ворот. Я дам вам знак, что делать.

Помедлив, командующий отходит. Отходит с видом хищника, на чью добычу только что посягнул вожак стаи. Я слушаю, как он уходит прочь, но я не оборачиваюсь. Посмотрим, что же с ними станет, когда добыча вывернется из лап смерти и не покалечится при этом.

— Зачем ты пришла? — вдруг спрашивает Кресс, вплотную подойдя ко мне.

— Ты сказал, что ты ждал меня, — отрезаю я. — Так лучше ты скажи мне. Для чего я здесь.

Я смотрю в его глаза, а он — в мои. Кулаки невольно сжимаются, как и губы. Я делаю глубокий вдох: нельзя. Нельзя, чтобы Исток, который во мне, хоть как-то проявил себя. Я не могу опять подставить Аделара с Мэлом под удар. Мне нужно контролировать себя. Держать себя в руках. Для моего сияния еще не пришло нужное время. Еще не пора рвать все оковы разом.

— Быстро же ты добралась, — говорит мне хедор. — Странно, что одна. Или Малкольм тормозил тебя? Ведь у него же перелом…

— Послушай, если бы он мог, он был бы здесь и первым бы взглянул тебе в глаза! — Я повышаю голос. — Но я сама решаю, что мне делать. Это мой брат и моя дорога. Я пришла за ним. Скажи мне, где он.