Увы, немецкая публика в основном не принимала Шлимана всерьез, и он очень из-за этого переживал. Более того, он был в высшей степени эксцентричный человек — построил себе классический особняк всего в нескольких кварталах от места, где сейчас лежала Дебора, называл слуг именами мифологических персонажей и настаивал, чтобы все послания к нему отправлялись на классическом греческом языке, — короче, жил по своим собственным законам. Если такой человек откопал и сохранил то, что искренне считал телом самого Агамемнона во всей погребальной пышности, на что бы он пошел, сберегая находку для себя? Но если он действительно сохранил находку в тайне, как она оказалась в секретной комнатке маленького музея в Атланте, столице штата Джорджия, и что связывает утаенный клад с русским, шатавшимся по автостоянке музея всего несколько дней назад?

На следующее утро, позавтракав консервированной ветчиной, сыром фета и хлебом с йогуртом и медом, Дебора подошла к юной красотке у стойки регистрации и спросила, можно ли где-нибудь получить доступ в Интернет.

— На углу Эрмоу и Були есть интернет-кафе, — ответила та, машинально доставая заготовленную для постояльцев карту и обводя перекресток кружком.

Дебора легко нашла нужное место, хотя оно больше походило на бар: стойка с хромированными табуретами, зеркальная стена с рекламой коньяка «Метакса» и выключенный автомат для игры в пинбол. Она уже хотела уходить, когда услышала мужской голос:

— Нэ? [7]

Это был круглолицый парень лет двадцати пяти, причем виднелась только его голова — он словно торчал из пола. Оказывается, за стойкой бара вниз вела лестница.

— Паракало, — произнесла Дебора, — мипос милатэ англика?

«Пожалуйста, вы говорите по-английски?» Это была практически единственная известная ей фраза на греческом. При любом ответе, кроме «да», ее дело плохо.

— Да. — Он как-то неуверенно улыбнулся.

— Я искала компьютер.

Его улыбка дрогнула.

— Интернет, — рискнула Дебора, пробежавшись пальцами по воображаемой клавиатуре.

Улыбка вернулась, на сей раз триумфальная.

— Туда. — Парень начал спускаться лестнице, по дороге поправившись: — Сюда.

Внизу он гордо указал на четыре компьютера, выстроившиеся на столах у стены, при каждом — хромированный стул, карандаш и аккуратная стопка писчей бумаги.

Дебора просияла. Парень ткнул пальцем в веб-браузер на экране, потом в висящую на стене схему с тарифами. Два евро за первые полчаса, по одному евро за каждые последующие полчаса. Недорого.

— Кофе хотеть?

— Да, пожалуйста.

— «Нескафе», — добавил он с извиняющейся гримасой. — О'кей?

— О'кей.

Парень вышел, и Дебора перешла на домашнюю страницу «Хотмейла». Меньше пяти минут ушло на регистрацию нового (и бесплатного) адреса электронной почты под нелепым именем [email protected], причем по крайней мере одна из этих минут была в основном потрачена на недоумение, что имя [email protected] уже существует. Она переписала адрес Кельвина с его карточки и набрала текст:

Это выглядело достаточно неопределенно.

Дебора сама не знала, почему добавила в конце «Скучаю». Может, для того, чтобы сообщение выглядело загадочно-безобидным. Но потом она добавила первую букву своего имени, что, несомненно, выдало бы ее любому прочитавшему письмо. Действительно ли она по нему скучает? Нет, абсурдно! Они едва знакомы. Она скучает по возможности поговорить с человеком, который вроде бы ей верит и который вроде бы на ее стороне. Только и всего.

А факт, что он красивый, любезный и умный, ничего не значит?..

Совсем ничего, решила она наполовину серьезно. Если и раздавались в ее мозгу какие-то другие шепотки, то это говорила вялая истерия затруднительного положения, а такие голоса надо быстро затыкать.

Дебора посмотрела на часы и обнаружила, что из получаса у нее осталось еще двадцать минут, а кофе так и не появился. Она вызвала поисковую систему «Гугл» и задала слово «Микены». Первая же ссылка привела ее на официальный сайт Греческого археологического попечительского фонда. Здесь можно было найти основные исторические данные, несколько фотографий, сезонные мероприятия и расценки. Дебора попробовала искать по-другому, на этот раз набрав «клад Приама», и как раз переходила по первой предложенной ссылке, когда круглолицый хозяин бара принес кофе.

— Эвхаристо, — сказала она. — Спасибо.

— Паракало, — ответил он, поставив на стол кружку. Кофе оказался слабым и с большим количеством молока, тем не менее вкусным. — Вы англичанка?

— Американка, — ответила Дебора, слегка напрягаясь.

За пределами США это слово могло вызвать широкий спектр реакций. По счастью, все обошлось.

— А, — воскликнул парень, — Элвис Пресли!

— Правильно.

Она улыбнулась; парень так расцвел от радости, что помолодел лет на пять.

— Синие замшевые туфли, — сказал он.

— Правильно, — повторила она. — Синие замшевые туфли.

Хорошо хоть пока не поет...

Но он и не запел, а посмотрел на компьютер. На лице отразился откровенный интерес. Два евро явно не обеспечивали конфиденциальности.

— Приам! — Одобрительно кивнул парень.

— Да, — сказала она.

— Пусскин.

— Простите? — вежливо удивилась Дебора.

— Пусскин, — повторил он, взял листок бумаги и нацарапал огрызком карандаша слово, которое произносил. — Муссо Пусскин.

Дебора недоуменно нахмурилась. Парень потянулся к клавиатуре:

— Можно?

— М-м... ладно. — Дебора отодвинулась.

Он что-то напечатал на клавиатуре, щелкнул ссылку и открыл официальный сайт Музея имени Пушкина в Москве. Она ошарашенно наблюдала, как парень щелкнул еще по двум ссылкам и открыл фотографию витрины.

Перед Деборой был клад Приама.

Она не могла поверить своим глазам. Клад, найденный в Трое, тайно вывезенный и потом исчезнувший, находится в московском музее!

Подпись под фотографией — на не слишком правильном английском языке — гласила, что в витрине содержатся находки, сделанные Генрихом Шлиманом в Трое в конце девятнадцатого века, что они хранились в зенитной башне на территории Берлинского зоопарка, пока город не был освобожден русскими войсками. На полвека сокровища снова были похоронены — на этот раз в подвалах Пушкинского, пока в 1994 году музей не признал перед всем миром их существование. По-видимому, книги Ричарда изданы давно и потому не упоминают об этом событии. Право собственности на сокровища оспаривают Турция, Греция, Германия и другие страны. Юридические споры не завершены...

— Очень старые, — сказал молодой человек. — Очень красивые.

— Да, — согласилась Дебора.

И если одна часть сокровищ Шлимана могла всплыть после стольких лет, почему не может другая?

Она решила позвонить Маркусу и договориться о встрече.

Дебора предложила встретиться в ресторане, Маркус выбрал место «Костуяннис», фешенебельное заведение на улице Займи, прямо позади археологического музея; не нужно заглядывать в карту или путеводитель.

Дебора специально пришла пораньше, понаблюдала за рестораном из окна расположенного через улицу универмага и наконец вошла, имея в запасе десять минут. Она нервничала, и то, что среди посетителей преобладали греки, заставило ее волноваться еще больше, словно обрывки разговоров на английском, которые она привыкла слышать на Плаке, обеспечивали некую страховку, создавали ощущение чего-то привычного.

Маркус пришел точно вовремя, элегантный, в светло-сером костюме. Прежде чем сесть, он заговорил с метрдотелем на беглом греческом. Дебора выдавила улыбку.