— Другие результаты? — повторила Дебора, все еще чувствуя себя ужасно тупой и словно бы немного пьяной.

— Ваш испанский галеон, — пояснил лаборант.

— А, верно. Да. Пришлите их в музей.

Доктор Керем кивнул, забрал у Кельвина конверт и ушел, оставив их в скромном светлом вестибюле, который теперь, казалось, еще больше походил на приемный покой в больнице.

— Ты как? — спросил Кельвин.

— Нормально, — соврала Дебора. — Я позвоню Керниге.

Выбора не было. Время играть в детектива давно прошло.

— Ладно, — сказал Кельвин, бросая на нее испытующий взгляд. — Наверное, правильно. Звони ему, а я пока загляну в уборную. Потом заберем вещи и отправимся в путь.

Это был почти вопрос, и прозвучал он так, будто они провели несколько дней вдвоем в горах. Дебора почти не слушала, просто согласно кивнула и полезла за телефоном.

Итак, это не Агамемнон. Вообще-то она и прежде не верила, во всяком случае, в последнее время, но тут возникала новая и пугающая странность. Не древнее тело, извлеченное после столетий под землей, и не просто несколько костей, взятых с ближайшего кладбища в конце девятнадцатого века, — нечто более современное и менее связанное со Шлиманом, с раскопками, с Микенами, даже просто с археологией. Новый и неотложный вопрос завладел мыслями Деборы, когда она нетвердой рукой нажимала кнопки на телефоне. Когда она думала о поисках предметов, пропавших из спальни Ричарда, ее интересовало: как, что и почему. Теперь все эти вопросы затмил новый: кто?

Кто был человек, чье тело лежало в витрине за книжным шкафом Ричарда?

И кто убил этого человека?

— Агент Кернига, — произнес голос в трубке.

— Это Дебора Миллер, — сказала она. — Я в Афинах.

— Вы где?

— Афины, штат Джорджия. Я только что узнала кое-что, о чем вы должны услышать.

— Давайте.

Дебора рассказала. Она намекнула, что приехала проверить возраст галеона и случайно наткнулась на результаты других исследований. Кернига промолчал, и она понеслась дальше, двигаясь от пункта к пункту, не пытаясь сознательно что-либо скрыть. Тем не менее она не сказала, что с ней Кельвин, даже не упомянула о нем, а когда он вышел из здания и улыбнулся ей, отвернулась, чтобы сосредоточиться на разговоре.

— Как позвонить в эту лабораторию ЦПИИ? — спросил Кернига, выслушав ее описание результатов исследований.

Дебора посмотрела на квитанцию и зачитала ему номер.

— Вероятно, они не расскажут вам больше того, что я уже рассказала.

— Мне не нужны подробности, — ответил он. — Мне нужен адрес людей, которые привезли образцы на исследования. Сейчас найти тех, кто заказал исследования, важнее, чем результаты. Возвращайтесь в Атланту и не выключайте телефон.

Разумеется, важнее, подумала она, нажимая отбой. Как она могла подумать иначе? Речь шла не какой-то древней археологической загадке, речь шла об убийстве ее лучшего друга. Они искали убийцу, а не тело, и то, что она забыла об этом, оставило в душе чувство унижения и вины.

Дебора ехала быстро, пытаясь навести порядок в мыслях и осмыслить все, что узнала. Новый поворот заставил ее стремиться к уединению, и хотя она совсем не сожалела о проведенной с Кельвином ночи, сейчас хотела бы побыть одна. Ей не хотелось разговаривать. Не хотелось быть игривой или нежной. Хотелось думать; она не привыкла говорить, пока не знает точно, что сказать. Обычно интервал между первым и вторым можно было измерить в миллисекундах, но сейчас Дебора чувствовала себя сбитой с толку, неуверенной и немного напуганной. Душа не лежала обсуждать такие ощущения.

— Что с тобой? — спросил Кельвин.

Дебора покачала головой, но потом заставила себя ответить:

— Ничего. Просто сосредоточилась.

— На вождении или на результатах исследований?

Начинался дождь. Дебора включила дворники.

— И на том, и на другом. — Она не улыбнулась, не оторвала взгляда от дороги. Односложность предлагала закончить разговор.

— Что ты думаешь об этом теле? — спросил Кельвин.

Дебора чувствовала, что он хочет восстановить контакт между ними, но не могла заставить себя подыграть. Она пожала плечами.

— Никаких идей? — настаивал он.

— В общем, нет.

Он повернулся и посмотрел в залитое дождем окно.

— Ты уверена, что у тебя все в порядке? В смысле со мной.

— Все прекрасно, Кельвин. — В ее голосе послышалось раздражение: «Заткнись и оставь меня в покое». — Я просто сосредоточилась.

На самом деле ее мысли сосредоточились на трех моментах: возрасте тела, факте, что ФБР занимается преступлениями ненависти, и гибели чернокожего танкиста, который так и не увидел свою дочь. Но если человек — или люди, — которые убили Ричарда и пытались убить ее в Греции, знали, что в ящике находится не тело Агамемнона, а тело отца Тони, забытого командира «шермана», пятьдесят лет назад застреленного за любопытство служившим в военной полиции расистом, почему он (или они) так отчаянно хотят его заполучить?

От размышлений ее оторвал звонок телефона — по-прежнему «Кукарача». Шутка Ричарда. Они проехали в молчании больше часа и были уже недалеко от города. Дорога спускалась с заросших лесом склонов горы Ред-топ, воды озера Аллатуна мрачно поблескивали за промокшими от дождя деревьями.

— Передай, пожалуйста, — попросила Дебора, когда ее телефон выскользнул из руки и упал на пол между ног Кельвина.

— Так ты можешь говорить? — заметил он. Это была шутка, но нервная.

— Просто... спасибо. — Она выхватила у него трубку и открыла: — Алло?

— Кернига, — сказал агент ФБР. — Где вы?

— В получасе к северу от города. Может быть, меньше. А что?

— Я хочу дать вам адрес. Отправляйтесь прямиком сюда. Никуда больше не заезжая.

— Ладно. Давайте.

— Вам нужно остановиться, чтобы записать?

— Я запомню. — Дебора прижала телефон щекой к плечу и свободной рукой нетерпеливо помахала Кельвину.

— Что? — спросил он.

— Ручку, — прошептала она, отворачиваясь от микрофона.

— Хорошо, — сказал Кернига. — Гринкоув-стрит, дом сто тридцать шесть. Минут двадцать к югу от аэропорта. Свернете с шоссе Ай-85 на съезде «Пальметто» с пандуса налево и проедете четыре мили до Хейсбридж-роуд. Налево, потом направо на Гринкоув. Нужный вам дом — первый слева. Довольно далеко от дороги, но вы его разглядите. Он выглядит заброшенным.

Дебора повторила каждое слово Кельвину, который все быстро записывал.

— Что это за место? — спросила она. — И почему вы хотите, чтобы я приехала?

— Здесь отсиживались греки, — ответил ровным голосом Кернига. — Здесь они хранили ящик.

— Как вы их нашли? — спросила Дебора.

— Мы позвонили в лабораторию. У них была контактная информация.

— Верно. Разумеется. Отлично.

— На самом деле нет, — ответил Кернига. — Кто-то нас опередил.

— Это... — Дебора не могла найти слов. — Все в порядке?

— Просто приезжайте, — сказал он и отключился.

— Я тебя высажу, — сказала Дебора Кельвину, по-прежнему вглядываясь в дождь за окнами. — Где лучше?

Она почувствовала, что он повернулся к ней, но не сказал ни слова.

— Кельвин? — окликнула она.

— Я что-то сделал не так? Ты сожалеешь о ночи?

— Нет, — ответила Дебора, сама не зная, правда ли это. — Просто мне кажется, что нам не стоит показываться вместе.

— Почему?

— Ну, во-первых, тебя не приглашали.

— Отлично, — резко бросил он. — Знаешь что, Дебора? Все отлично. Позже мне надо будет вернуться в музей, а сейчас просто высади меня возле работы.

Она едва не запротестовала, едва не извинилась, едва не попыталась объяснить, что дело совсем не в нем, а в том, что их увидят вместе и будут обращаться как с парочкой, и все станет реальным и потому ужасным, что дело в страхе перед тем, что она может узнать в конце этой дороги... Однако в конечном итоге просто кивнула.