— А чему еще там быть? — ответил он вопросом на вопрос, стараясь скрыть волнение за горьковатой иронией.

Спутник хохотнул — с какой-то высокомерной издевкой.

Они обогнули длинный, неправильной формы выход скальной породы, отвесно поднимающийся из блестящего, умытого морем песка.

— Вам смешно? — Рэндолфу определенно не нравился этот человек.

— Пятьдесят три года, — произнес тот с нескрываемым презрением, — и вы все еще понятия не имеете, с чем связались! Богом клянусь, убить вас — значит проявить милосердие. А вот, кстати, мсье Тибодо.

Тело лежало за скалой лицом вниз, наполовину погруженное в поднимающийся прилив, так что волосы ненадолго всплывали с каждой волной.

— Кто вы? — спросил Рэндолф, не в силах отвести взгляд от тела.

— Всего лишь еще один горько разочарованный клиент посредника, не сумевшего в достаточной мере учесть требования всех заинтересованных сторон, — ответил тот, с кривой усмешкой разглядывая убитого.

К собственному изумлению, Рэндолф улыбнулся:

— Значит, у вас его тоже нет.

— Будет, — прозвучал ответ. — А вы уже не сможете никому рассказать, где оно.

— Мой сын найдет вас, — сказал Рэндолф. — И найдет Агамемнона.

— Знаете, — заметил убийца, — мне страшно не хочется, чтобы вы умирали таким самоуверенным. А что, если я расскажу вам об этом ящике то, чего вы не знаете, и только потом убью? Поверьте, это сотрет с вашего лица высокомерную усмешку. Ну? Предпочитаете умереть в неведении или хотите узнать, что именно так бестолково искали все эти годы?

Рэндолф заколебался, полный сомнений, и, приняв молчание за согласие, убийца вытащил необычный нож с очень длинным прямым лезвием, а потом заговорил.

Старик упал очень медленно, широко открыв глаза, пораженный не столько пронзившим грудь клинком, сколько вбитой в мозг мыслью, — мыслью, которая несла его на волне ужаса, как воды Атлантики скоро вынесут его на бледный песок у подножия дюн.

133-й рейс компании «Дельта» вылетел из Афин — точно по расписанию — вскоре после полудня, направляясь в Нью-Йорк, а оттуда в Атланту. Впереди ждал четырнадцатичасовой перелет. Дебора смотрела в иллюминатор на голубое небо и жаркое марево над взлетной полосой, с привычной безнадежностью проверяя, хватит ли места для ног.

Надо честно признать: мир предназначен для женщин поменьше ростом, и ох как во многом.

Она попыталась в последний раз посмотреть на Акрополь с высоты, но не смогла разглядеть ничего, кроме унылых прямоугольников выцветшего бетона, составляющих большую часть этого местами красивого города. Ее пребывание в Греции закончилось, Дебора летела домой. Оставалось надеяться, что дом встретит ее приветливее, чем греков после Троянской войны. Немногочисленных победителей ждали убийства и хаос. У Одиссея все сложилось лучше, чем у большинства, но он добирался до Итаки десять лет, а возвращение обернулось кровавым кошмаром. Весь следующий час Дебора внимательно изучала предложенный авиакомпанией журнал, разглядывая фотографии городов, где никогда не бывала, и размышляя, сколько из них сможет увидеть до того, как умрет.

Если судить по последней неделе, тебе надо лететь на осмотр немедленно — иначе не успеешь.

Забавно. В знакомой стерильной обстановке самолета, с его приглушенным гудением и оглушающим давлением на уши, почти невозможно было поверить, что за последние несколько дней ей пришлось дважды бороться за жизнь. Впервые с тех пор, как она услышала рев мотоцикла на дороге к Акрокоринфу, возможно, с первых прогремевших в развалинах выстрелов, Дебора задумалась, не может ли все это быть грандиозной случайностью или совпадением.

Он назвал тебя по имени — там, в ведущем к цистерне коридоре. Он назвал тебя «Дебора».

По телу прокатилась волна холодной дрожи.

«Вот так и помрешь, а за что — не поймешь».

Оба раза убийца был один и тот же, и у него была татуировка со словом, которое Ричард нацарапал в ночь своей смерти. Это не случайность и не совпадение. Кто-то желал ее смерти.

Почему? Убить Ричарда ради сокровищ, не имеющих реальной ценности, — это одно, но преследовать ее на другом континенте через несколько дней после убийства? Бессмыслица какая-то. Да, она могла выяснить, что погребальные дары сделал деревенский ремесленник для обмана туристов. Но зачем охотиться за ней? Несомненно, люди, которые разыскивали этот хлам, тоже знали, что «сокровища» не стоят ничего. А если ее предполагаемый убийца знал, то почему гнался за ней и дальше?

Бессмыслица.

«...за что — не поймешь».

Мог ли найденный клад, не смотря ни на что, оказаться подлинным? У Деборы не было веских доказательств обратного, только интуиция и кое-какая довольно убедительная — хоть и косвенная — информация. Мог ли Попадреус внушить ей, будто коллекция фальшивая, чтобы сбить ее со следа? А на самом деле он ждет, когда вещи привезут в Грецию? Малоправдоподобно. Если тело в маске когда-нибудь доставят в Афины и выставят, она сразу же узнает, откуда оно взялось, и втянет греческое правительство в сложный и дорогостоящий процесс насчет того, кому принадлежит клад и как они его заполучили.

Если тебя не убьют раньше, произнес у нее в голове голос, любивший говорить подобные вещи. Ты рассказала Попадреусу о своем интересе к погребальной маске, и внезапно тебя начинает преследовать убийца. Совпадение?

Исключено. Дебора просто не верила, что директор музея способен на такую жестокость. Конечно, не ахти какой аргумент, но другого у нее не было.

Она откинулась на спинку кресла, закрыла глаза и заставила себя думать о Кельвине, который обещал ее встретить. Она незаметно улыбнулась; радость предвкушения на миг заглушила ужас.

И все же из головы не шла издевка убийцы: «Вот так и помрешь...» Дебора понятия не имела, что происходит. В сущности, чем больше она узнавала, тем меньше видела смысла в происходящем: словно пытаешься собрать пазл, к которому примешались фрагменты от другой головоломки. Чем большую часть картины она, как ей казалось, могла видеть, тем больше ей мерещилась другая картина — совершенно другая, которую Дебора никак не могла разглядеть.

Чудесным образом она проспала часа три и, проснувшись, обнаружила, что стюарды убирают остатки обеда и начинают готовиться к посадке в Нью-Йорке. Оказавшись на земле, Дебора купила «Нью-Йорк таймс» и в ожидании вылета жадно прочитала от корки до корки.

За сорок пять минут до посадки в Атланте рядом появилась стюардесса. Успокаивающая улыбка не могла полностью скрыть нотку настороженности.

— Мисс Миллер? — спросила она, показав в улыбке безупречные зубы. — Дебора Миллер?

— Да, — ответила Дебора. — Что-то случилось?

— Нет, что вы, — легко солгала женщина. — Мы собираемся скоро заходить на посадку в Атланте, и я просто хотела подтвердить, что вы сидите на своем месте.

— Отлично. — Дебора сразу насторожилась.

— Когда мы приземлимся, — продолжала женщина, — один из стюардов подойдет за вами.