Но меня всё же ждал сюрприз.

У края мыса, где начинался луг, отделяющий маяк от дороги, стоял автомобиль. Без герба и прочих опознавательных знаков.

Свет на башне горел, как и окна домика смотрителя. Я быстро прошел по тропинке, гадая что за поздние гости могут быть у адмирала, ведущего весьма отшельнический образ жизни.

Через распахнутую дверь доносились мужские голоса. Оба они мне были хорошо знакомы.

Я вздохнул, понимая что этой ночью выспаться не удастся, и вошел внутрь.

На меня сразу уставилась пара хитрых разноцветных глаз. Баталов, сидящий за щедро накрытым столом, добродушно мне улыбнулся:

— Доброй ночи, Александр Лукич.

— Возникли какие-то проблемы, Роман Степанович?

— Что вы, никаких проблем. Нам предстоит небольшое путешествие, ваше сиятельство.

Посмотрел я на главу тайной канцелярии так многозначительно, что адмирал резко засобирался на маяк. Но прежде Волков сообщил, что пирожки с какими-то заморскими ягодами непременно нужно съесть. То есть взять с собой.

Забота графа чуть смягчила меня, так что когда тот ушел на ночную вахту, я немного оттаял и перехотел ответить Баталову довольно грубо.

Налил себе чаю, сел за стол и невозмутимо принялся за угощение.

Роман Степанович украдкой взглянул на наручные часы и примиряюще улыбнулся. Получилось у него не очень достоверно, сказывалось отсутствие навыка.

— Александр Лукич, я извиняюсь за столь неожиданный визит и просьбу…

— Просьбу? — уточнил я, усмехнувшись.

Менталист едва заметно помрачнел. Не то чтобы мне хотелось его провоцировать, но я понимал, что поддамся раз на «зов долга» и всё. Сам не замечу, как буду работать исключительно на контору. Всегда будут срочные и важные ситуации, на решение которых уйдет вся жизнь.

Прошлую жизнь положил на этот алтарь. Я не жалел об этом, но теперь хотелось получить то, ради чего всё затевалось. Дом и семью, которые будут в безопасности.

— Буду честен с вами, — улыбка пропала с лица Баталова, зато появилась какая-то неимоверная усталость, мужчина вмиг постарел на несколько лет. — Я никому не доверяю.

Удивительный всё же человек. С одной стороны он действительно говорил правду. С другой уже хорошо изучил меня и знал, каким способом меня можно заинтересовать. Прямотой и честностью.

Я отложил пирожок и выжидающе посмотрел на него.

— Полагаю, что мне вы тоже не доверяете.

— Никому, Александр Лукич, — дипломатично увильнул от ответа Роман Степанович. — С моей работой это непозволительная роскошь. Которая может иметь очень серьезные последствия. Но при прочих равных, мне приходится выбирать, на кого можно положиться в определенной ситуации. А ситуация сейчас… — он перевел взгляд к окну, за которым шумело море. — Сейчас ситуация критическая. И мне нужна ваша помощь.

Долгое вступление снова пробудило во мне аппетит, но я сдержался. Меру в провокациях тоже нужно знать.

— Зачем я вам нужен? — спросил я, чтобы он уже наконец перешёл к делу.

— Передача артефакта состоится перед рассветом, — медленно заговорил Баталов, словно заставляя себя произносить каждое слово. — Сопровождающих с каждой стороны может быть только двое. Самые надёжные люди из возможных. Для перемещения артефакта нужен воздушник и он у меня есть. После встречи он останется со мной до самого прибытия гостей.

Его недобрая усмешка вызвала не самые приятные чувства. На такие меры предосторожности были логичны, проще держать при себе того, кто слишком много знает.

— Ваша способность вычислить скрытые угрозы, Александр Лукич, поможет мне не беспокоиться хотя бы об этом.

— Вы подозреваете… союзников, — подобрал я нужное слово, — в том, что они устроят ловушку?

— Как и они нас, — тяжело вздохнул Баталов и с силой потер лоб. — Чертова мнительность всё сильно усложняет. А уж с учетом происходящего… Информация сливается из очень близкого круга. И ведь непонятно с какой стороны!

Разноглазый в сердцах хлопнул по столу, но быстро взял себя в руки и успокоился, улыбнувшись. Теперь его улыбка была больше похожа на настоящую.

— Прошу прощения, ваше сиятельство. Сказывается напряжение последних дней. Я хотел сказать, что если вы будете рядом, мне станет гораздо легче. Не хочу вас ни обязывать, ни принуждать. Решать только вам и если вы откажетесь, на наши дальнейшие отношения это никак не повлияет.

Я с восхищением взглянул на него. Ну как умеет в простые слова вкладывать столько смыслов! А уж замаскированные угрозы у него выходят совершенно потрясающе.

Особенно про дальнейшие отношения меня порадовало.

Впрочем, я знал во что ввязываюсь, когда обратился к нему с проблемой, пусть она и была не моя, а их.

Моя текущая проблема была в том, что мне стало чертовски интересно. Ради кого всё это затевалось и на кого охотился темный маг.

— Мне тоже придется находиться с вами рядом после этой встречи? — уточнил я.

— Что? — Баталов непонимающе заморгал, а затем рассмеялся: — Нет, ваше сиятельство. Вас в утечке информации я не подозреваю. Это было бы странно, учитывая как настойчиво вы добивались обратить внимание на происходящее.

Ну да, слишком уж сложная схема тогда получилась бы. С другой стороны, я же мог всё это подстроить, чтобы на корабль попал нужный мне артефакт…

Судя по слегка насмешливому взгляду менталиста, он тоже об этом подумал. И, очевидно, имел возможность проверить эту теорию.

Ощущение, что меня втягивают в дело, понимание которого у меня с верхушку айсберга, усилилось. Многовато неизвестных, но интуиция не предупреждала об опасности лично для меня.

— Конечно же, необходимо будет принести клятву о неразглашении.

— Да-да, — слегка рассеянно ответил я.

Я эти клятвы уже чуть ли не каждый день приношу. Такова уж формальность и тут доверие вообще не причём.

— Когда нужно выезжать?

— Ещё час тому назад, — снова взглянул на часы Баталов.

Стойко он выдержал нашу беседу, что заслуживало уважения. Более тратить время я не стал и поднялся. Собираться мне было не нужно, но пирожки я всё же с собой прихватил.

Путь наш был витиеватым и запутанным. Секретность обязывала.

Сначала мы добрались до вертолетной площадки за городом. Там нас уже поджидал воздушник. Хмурый и немного нервный мужчина, чуть за пятьдесят. Баталов представил его кратко — Людвиг Борисович.

Я же мысленно присвистнул — первый ранг. К тому же сила так и перла из него, он использовал накопители.

Артефакт, закрытый брезентом, тоже находился тут. И мне стоило немало усилий распознать его под мощным мороком.

Затем мы долго летели на север, вдоль побережья и на низкой высоте. Воздушник всё это время поддерживал груз, таким образом скрывая его истинный размер и вес от пилота.

Потом внедорожник с прицепом и снова маг работал на износ. Людвиг Борисович скрипел зубами, бледнел, но не жаловался. Хотя иногда бросал на меня непонимающие взгляды.

Где-то в пути мы сделали остановку, чего-то ожидая.

Там-то я получил инструктаж от Романа Степановича, который отвел меня в сторону и сжато сказал:

— Не думаю, что вы склонны к опрометчивых поступкам, но обязан кое-что прояснить. Во-первых, молчите, ваше сиятельство. Чтобы ни происходило, лучше ничего не говорите. Нервы у всех на пределе, одно слово может вызвать конфликт. Во-вторых, не смотрите им в глаза.

— Что? — это правило меня удивило.

— Я не знаю точно, кто будет на встрече, но догадываюсь. Если я прав, то для него прямой взгляд это вызов силе. Долго объяснять… Просто смотрите куда угодно, но не в глаза.

— Хорошо, — не стал я расспрашивать дальше.

— В-третьих. Если что-то ощутите, то знаком будет чих.

— Чих? — опять вклинился я.

— Да, Александр Лукич. Когда человек чихает, то это вызывает неловкость и сочувствие. Достаточно, чтобы успеть отреагировать. Кашель раздражает и вызывает брезгливость, мало ли человек болен. То есть настораживает, да и банально это. Про прочие звуки я уж не стану пояснять. Так что самое оптимальное — чихнуть.