— Вам надо немного отдохнуть и выспаться. Мои люди отвезут вас домой.

— Это было бы здорово! — обрадовался я.

В такое время ни такси, ни извозчиков не отыщешь, а пилить домой на своих двоих… Так что предложение подкинуть до дома выглядело весьма заманчивым.

Приехать, завалиться на кровать и плющить подушку — представив себе это наяву, я чуть не простонал.

— Да, если понадобится какая-то помощь, обращайтесь в любое время дня и ночи, — сказал собеседник.

— Даже ночи? — удивлённо вскинул правую бровь я.

— Даже ночи, — подтвердил Артузов. — Звоните в мою приёмную, меня обязательно найдут и свяжут с вами.

Он приподнялся из-за стола, намекая, что аудиенция подходит к концу и пора бы и честь знать, но уйти просто так, не получив кое-что авансом было бы глупо, поэтому я сказал:

— Артур Христианович, всё-таки у меня к вам одна просьба: сегодня, во время совместной операции с милицией, получил тяжёлое ранение старший милиционер Кириченко.

— Да, я слышал об этом, — кивнул Артузов.

— Мне бы очень хотелось, чтобы Кириченко попал в руки лучших специалистов, а о его семье бы позаботились, пока он проходит лечение.

— Хорошо, Георгий Олегович. Приятно видеть, что вы заботитесь не о себе, а о людях. Это о многом говорит. Не беспокойтесь, с вашим товарищем и его семьёй всё будет хорошо. Я утром позвоню и улажу все вопросы.

— Большое спасибо, Артур Христианович! — радостно сказал я, ощущая себя в какой-то степени должником перед Кириченко.

Кто знает, как бы сложилось, постучись в ту дверь я. Фальшивомонетчики оказались ребятами дерзкими.

— Не за что, Георгий Олегович. Потом благодарить будете, — загадочно произнёс он и внезапно спросил:

— Говорят, у вас скоро свадьба?

Я чуть не поперхнулся от неожиданности. Казалось, какое бы ему дело до моего семейного положения — в конце концов, я не его подчинённый.

— Так точно, Артур Христианович.

— Будете отмечать — пригласите.

— С большим удовольствием, — несколько растерянно сказал я.

— Тогда с меня подарочек!

— Это необязательно, товарищ Артузов.

— Плохо же вы обо мне думаете, Георгий Олегович, — засмеялся он.

Домой меня отвезли на служебной машине, как и обещали.

Я продремал всю дорогу и проснулся, когда шофёр повернулся в мою сторону и деликатно произнёс:

— Приехали, товарищ Быстров.

— Спасибо! — сказал я и вышел из автомобиля.

Вошёл в подъезд, стал подниматься на свой этаж. И тело и голова безумно устали, ноги гудели, когда я шагал по ступенькам.

Открыл дверь квартиры и вошёл в прихожую.

Время давно перевалило за полночь, но на кухне горел свет. На шум вышли Давид и Рахиль, у обоих были встревоженные лица.

— Жора, ты живой! — радостно воскликнул сосед.

Я посмотрел на него с удивлением.

— Живой, конечно. А что — были какие-то сомнения.

— Были, — кивнул Давид. — Рахиль наведывалась в милицию, там ей сказали, что в тебя стреляли какие-то бандиты. И не то ранили, не то убили.

— И бандиты были, и перестрелка, — не стал отрицать я. — Только мне повезло — отделался испугом, ни одной царапинки. А вот моему напарнику досталось.

— Что, серьёзно ранили? — всплеснула руками Рахиль.

— Очень. Операцию пришлось делать на месте, иначе бы не довезли.

— Бедненький, — поникла женщина.

— Что поделаешь — такая у нас работа.

Я чуть было не добавил, что и её муж тоже порой под пулями ходит, ибо профессия обязывает, но потом одёрнул себя и счёл лучшим промолчать. Не хватало, чтобы Рахиль разволновалась ещё сильнее.

— Да, — произнёс я. — Курточку Сары мы нашли и ту женщину, которая её обманула, тоже. Вот, возьмите, — я передал свёрток с найденным.

Глаза Рахиль снова увлажнились.

— Неужели из-за неё вам пришлось пойти на такой риск… Я теперь век себе не прощу!

— Всё нормально, — заверил я. — Мне за это деньги платят, а иного я делать не умею.

— Может того, посидим, отметим? — вопросительно посмотрел на меня Давид.

— Спасибо, сосед! Обязательно посидим и отметим, но не сегодня — спать хочу до смерти. Глаза сами собой слипаются.

— Тогда спокойной ночи, Жора!

— Спокойной ночи! — кивнул я и отправился на боковую.

Расправил кровать, разделся и упал в постель, чтобы забыться глубоким сном. Единственной мыслью было только то, что если вдруг припрутся вызывать на службу, буду отстреливаться до последнего патрона, но так просто не дамся.

Ещё были опасения, что утром даже с помощью крана не поднимусь, ибо устал как собака, но молодость есть молодость, проснулся бодрым и свежим, будто и не было этих насыщенных приключений на собственную пятую точку. Сделал физзарядку: поприседал, помахал руками, помечтал о гире и гантелях, прикинул, где можно будет устроить турник. Прошёл на кухню. Там Рахиль угостила меня чайком и яичницей, поскольку о собственном завтраке я так и не позаботился.

Ещё она дала мне с собой пару бутербродов с колбасой, так что на работу я пришёл в хорошем настроении.

Только зашёл в кабинет, как в него без стука ввалился Коля Панкратов. Если честно, я думал, что первыми будут чекисты с материалами дела о пропаже Лавровой, но муровец всех опередил.

— Ну что, герой, показывай ордена! — шутливо заговорил он.

— Какие ордена? — не сообразил я.

— Ну как какие — я ж сводки читал, как ты на пару с местной милицией дюжину фальшивомонетчиков на тот свет отправил.

— Врут сводки: не дюжину, а две, — подхватил я. — А ордена мне пока не выдали потому что не могут пока придумать подходящий для такого подвига. Нет, говорят, ещё таких орденов на свете.

Он с интересом покосился в сторону завёрнутых в бумагу бутербродов, ноздри его с шумом задвигались.

— Вроде колбаской запахло…

— Голодный? — догадался я.

— Ещё как! Я ведь с первыми петухами встал и всё савраской бегаю.

— Тогда поставим чайник и… так уж и быть, разделю бутерброды с тобой по-братски, — обрадовал его я.

— Вот это по-нашему! — довольно потёр он ладонями. — Ну, а пока ты водичку кипятишь, поделюсь с тобой последними новостями по нашему делу.

— Что, есть подвижки?

— Есть и ещё какие! — радостно сообщил Коля. — Твой чай и бутерброды отработаны сполна.

— Не бутерброды, а бутерброд! В единственном числе! — поправил его я.

— Жадина! — нахмурился он.

— Вообще делиться не стану, — предупредил я.

— Беру свои слова обратно. Ты — самый щедрый из всех, кого только носила на себе земля.

— Другое дело, — сменил гнев на милость я и приготовился слушать Колин рассказ.

Судя по довольному выражению его лица, рассказать ему было что.

Из кружек со свежезаваренным чаем шёл умопомрачительный запах. То ли я за то время, что нахожусь в прошлом, настолько отвык от разнообразия вкусов и выбора моего времени, что стал острее реагировать на такие вещи, то ли действительно удалось купить по-настоящему шикарную заварку. В любом случае, пахло замечательно, никакими словами не передать.

Я с наслаждением втянул в себя бодрящий и насыщенный аромат.

Коля потянулся к кружке, но я хлопнул по его ладони своей.

— Куда грабли тянешь?! А ну осади!

— Быстров, ты чего?

— Кипяток же! Весь желудок сожжёшь, — пояснил я в ответ на недоумение Коли.

— Так я и люблю горяченький! — взмолился он, но я был беспощаден.

— Обваришь нутро к такой-то матери! Пять минут подожди — не убудет. А пока излагай, чего нарыли.

— А ты пять минут потерпи, — съехидничал он. — Не убудет.

— Меня в любую секунду могут дёрнуть отсюда, — сказал я, не вдаваясь в детали, что жду чекистов.

Если Артузов запустил маховик, всё завертится очень быстро, и тогда я мигом превращусь в белку в колесе.

— Ладно, — смирился Панкратов. — Излагаю самую суть. Короче, упали мы на хвост этому Манкевичу. Упали, как ты просил, аккуратно, он ничего не заподозрил. Прямо из гаража он направился к своему знакомому — некоему Кравцову. На Кравцова у нас ничего нет — обычный с виду пролетарий, кузнецом работает на заводе, хотя с виду не скажешь — сухонький такой мужичок лет тридцати и фигура не молотобойца. Сидели они с ним час или два, о чём-то разговаривали. Сам понимаешь: подслушать разговор возможности не было. Потом Манкевич вышел от Кравцова и направился, как выяснилось, к себе домой, а вот Кравцов… — глаза Панкратова довольно блеснули.