«Работы по перестройке театра (…) на днях, при переделках в театре, под сценою нашли два человеческих черепа. Очевидно, что существовавшее здесь некогда кладбище тянулось от Греческой улицы до самой Театральной площади».

Вероятно, никому не покажется слишком смелым заявление о том, что место упокоения первых горожан локализовано. Кстати, ещё задолго до описанных земляных работ, в начале 1850-х годов, историк К. Н. Смольянинов прямо говорил: «На месте нынешнего дома г-на Прокопеуса, на Екатерининской улице, находилось мусульманское кладбище». Известия об этом некрополе, даже обозначенном на старинной схеме, находим и в другом любопытном издании, 1894 года: «… на площади между Екатерининской улицей, греческим базаром и Полицейской улицей находилось Мусульманское кладбище». Ретроспективная схема с обозначением татарского кладбища приведена также в современном и вполне академическом столичном издании[18]. Очевидно, этот архаический некрополь на самом деле был интернациональным, то есть здесь стали хоронить и христиан. Вместе с тем, уже с конца XVIII столетия прилегающие участки постепенно начинают застраиваться — домами того же Проко-пеуса, его соотечественников супругов Марино, первого полицмейстера Кирьякова и др. Кроме того, нельзя исключать и того, что какая-то часть захоронений может относиться к гораздо более отдалённым эпохам. Так, профессор-археолог А. О. Добролюбский предполагает, что здесь могут покоиться даже жертвы катастрофической чумной эпидемии, относящейся ко временам функционирования предшественницы Одессы, средневековой итальянской якорной стоянки Джинестры.

Серия негативно окрашенных легендарных сюжетов касается и старых одесских отелей. Как правило, рассказывают о самоубийствах и убийствах. К примеру, довольно популярно трагическое предание о владельце первоклассной дореволюционной гостиницы «Большая Московская», по Дерибасовской улице, № 29.

Говорят, что этот предприниматель, желая свести счеты с жизнью, сиганул с четвертого этажа прямо на центральную улицу на глазах у почтенной публики, и желание его успешно осуществилось. Относительно причин версии расходятся: одни утверждают, что самоубийство обусловлено национализацией здания, другие — банкротством. На самом же деле ничего подобного в исторических хрониках не зафиксировано, да и не могло такого случиться. Почему? Сейчас объясню.

Во-первых, владелец здания и содержатель гостиницы — суть разные люди, и мы достаточно подробно знаем их биографии. Дом в 1904 году построили крупные чаеторговцы Дементьевы, а в начале 1910-х продали его знаменитому семейству Анатра. Представители последнего эмигрировали, вывезли значительные капиталы, да, одесскую недвижимость, понятно, утратили, но для них это обстоятельство вовсе не означало краха. Что до содержателей, то и они были очень успешными коммерсантами.

Так, фактическим хозяином гостиницы (арендатором помещений) в эти годы был человек тоже довольно интересный — купец второй гильдии Дмитрий Петрович Ляшенко. Владел он изрядным капиталом, многочисленной недвижимостью, а одним из основных его бизнесов был не только гостиничный, но и… погребальный. Вероятно, он был великим остроумцем и справедливо рассуждал, что в этом мире все мы гости в более широком смысле. Погребальная контора и «фабрика гробов» Д. П. Ляшенко, помещавшаяся сразу за Успенской церковью, на углу Преображенской и Базарной, считалась самой достойной в Одессе. Вот исчерпывающее объявление тех лет:

«Контора погребальных процессий Д. П. Ляшенко. Преображенская, с. д., рядом с Успенской церковью.

Большой выбор твердолитых и деревянных гробов всех размеров, заграничных и русских фабрик. Большой выбор изящных металлических и искусственных венков и по заказу — из свежих цветов, а также атласных лент с надписями. Прием самых богатых и скромных похорон по умеренным ценам. За добросовестность и аккуратность исполнения заказов гарантирует. При конторе имеются постоянные люди для омовения, одевания усопших, а равно и чтецы, которые по желанию посылаются во всякое время».

Не нашего ли Дмитрия Петровича имел в виду И. Э. Бабель, когда описывал «похороны по первому разряду» в блистательных «Одесских рассказах»?.. Кроме всего прочего, Д. П. Ляшенко владел фотомастерской на Дерибасовской» № 26. По тому же адресу он открыл в 1909 году театр «Экспресс»: «Д. П. Ляшенко и К. Театр «Экспресс». Одесса, Дерибасовская улица, против Пассажа, № 26. ЕЖЕДНЕВНО. От 1 часа дня, а в будние дни с 4 часов пополудни до 12 часов ночи».

Национализация «Большой Московской» касалась в первую голову домовладельцев, а не содержателей. Тем более, в смутное время гостиничный бизнес зачах, однако довольно быстро и успешно возродился при НЭПе и она работала до начала масштабного ремонта 1928 года. Короче говоря, никто из окон этой гостиницы в пропасть не выбрасывался.

Похожий миф касается гостиницы «Пассаж». Вот, пардон за тавтологию, пассаж из гуляющего по сети текста, орфография оставлена без изменения:

«Интересно! Историй одесский «Пассаж» видел ни один десяток и даже ни одну сотню, но есть легенда, что своим существованием должен быть благодарен никому иному, как французу Эмилю Золя. По легенде, жена того самого Моисея Менделевича прочла «Дамское счастье» популярного романиста и так вдохновилась идеей магазина, что буквально заставила мужа построить первый универмаг. Ещё бы, ведь роман о любви, которая могла быть трагической, но стала счастливой, о мире отрезов материи, украшениях, шляпках и прочих дамских штучках не могли оставить женщину равнодушной. Менделевич, как настоящий коммерсант, сразу же почуял выгоду и через два года «Пассаж» гостеприимно открыл свои двери. Вложенные миллион триста тысяч должны были окупиться, и был бы прекрасный финал, как и в романе — любовь на фоне миллионов, но случилось несчастье. Однажды Менделевич прочел в новостях, что корабль с его товарами затонул, сердце его не выдержало, и купец умер. Так, с одной стороны, страсть к деньгам и жажда наживы сыграли плохую шутку для Менделевича, но, с другой стороны, подарили Одессе «Пассаж» — уникальное по архитектуре историческое здание».

Единственная реалия, которая может связывать историю «Пассажа» с сюжетом романа Золя — это пожар в новооткрывшемся магазине мадам Дефорж: «Пассаж» тоже подвергся пожару вскоре после открытия. Всё остальное — выдумка.

Моисей Яковлевич Менделевич был главой крупной торгово-промышленной фирмы «М. И. Менделевич» — экспортной компании, занимавшейся хлебной торговлей и базировавшейся на Еврейской улице, в доме Ксиды. Ему и его брату Ефиму Яковлевичу, который прожил значительно дольше, и в 1910-х продолжал заниматься благотворительностью, принадлежали и другие значимые домостроения в историческом центре Одессы — на Пушкинской и Маразлиевской улицах, на Екатерининской угол Греческой и проч. Потеря одного судна никак не могла повлиять на его прочное финансовое положение, тем более что суда и грузы были застрахованы. Да и не зафиксирован сам факт сказанного кораблекрушения.

Откуда же взялись эти и тому подобные легенды о старых отелях?

А дело в том, что номера гостиниц и меблированных комнат, как ни вульгарно это звучит, всегда были подходящим местом для самоубийств лиц, располагавших необходимыми средствами. В этом случае собственный их дом или постоянное обиталище не становилось предполагаемым местом преступления, предотвращало вторжение в частную жизнь близких, наряду с соответствующей запиской лишний раз снимало подозрения с родных людей. В одесских отелях и меблирашках покончили с собой многочисленные растратчики казенных сумм, банкроты, проигравшиеся картёжники, запутавшиеся в долгах бедолаги, обречённые больные, а, случалось, несправедливо оклеветанные, как, например, окончивший жизнь самоубийством агент одного из крупных страховых обществ Адольф Яковлевич Вальтух. Широкий резонанс вызвало самоубийство антрепренера Городского театра, представителя старинного одесского рода Ивана Ивановича Черепенникова, заядлого и неудачливого карточного игрока. Расскажу самую, пожалуй, драматическую историю, породившую немало слухов и легенд.