Другой важный аспект — неясность даты переименования Хаджибея в Одессу. На сегодняшний день мы имеем приснопамятный документ от 10 января 1795 года о штате запасного соляного магазина (то есть склада соли), в котором Хаджибей впервые поименован Одессой, и столь же известный указ от 27 января того же года о формировании Вознесенской губернии, к которому приписан город Одесса, «татарами Хаджибей именованный». Все исследователи склоняются к мысли, что никакого специального документа о переименовании не было, а было лишь устное распоряжение императрицы, сделанное на придворном балу 6 января 1795 года. Об этом, в частности, упоминает и Патрисия Хер-лихи в своей блестящей монографии «Одесса: история города, 1794–1914».

Подводя итоги, можно связать новое имя города с первым достоверным упоминанием о нём в исторических документах, а именно с 10 января 1795 года. А как же 6 января, спросят меня читатели? И тогда я вынужден буду их разочаровать. В самом деле, как вы это себе представляете? Предположим, тотчас «после бала», ранним утром 7 января, в Хаджибей спешно направлен курьер, призванный донести горожанам оную весть. И что же, три дня спустя он уже на месте, за 1.876 верст, сквозь холода и метели? Мало того, новое непривычное название тут же фиксируется в штатном расписании соляного склада? Нонсенс! Для того, чтобы добраться из северной столицы к берегам Чёрного моря, тогда даже фельдъегерь не уложился бы в неделю, как это удавалось несколько позднее, поскольку на значительных отрезках пути ещё не были проложены почтовые тракты. Так что скорее 10 дней. Да плюс хотя бы несколько дней для информирования чиновников, соответствующих решений и указаний от местного начальства. Неужели это прежде никому не приходило в голову?!

Вот и выходит, что устное распоряжение императрицы последовало значительно раньше, по крайней мере, в декабре 1794 года. Поэтому совершенно очевидно: год основания Одессы тот же, что и год номинации. Но поскольку мы большие формалисты и любители точных дат, остановимся покуда все же на 10 января 1795 года — так сказать, до выяснения…

А вообще название гениальное, лучшего и не придумаешь!

Ремарка относительно названия примыкающих к Одессе лиманов. Не только дилетанты, но даже специалисты в области ономастики иной раз говорят о том, что топоним Хаджибей появился в связи с тем, что это крохотное поселение примыкало к Хаджибейскому лиману, а потому, дескать, название лимана и продублировалось в наименовании населённого пункта.

Почему они так решили? Из соображений определённых ономастических традиций, стандартов: ведь и в самом деле немало деревень и городов разного калибра наименованы по рекам, озерам и прочим естественным водоёмам, на берегах коих они расположены. Однако в нашем случае всё как раз наоборот. Оба одесских лимана изначально назывались Куяльниками: ближайший к городу — Большим Куяльником, а другой, за Жеваховой горой — Малым Куяльником, что, в частности, отражено даже на гидрографических картах. В итоге имеем ономастическую инверсию: не лиман дал название поселению, а поселение лиману.

Самая анекдотическая легенда (меня о ней регулярно спрашивают), причем новодельная: о казацком дубе, якобы высаженном черноморцами в 1792 году накануне похода на Кубань. Суть не только в том, что поход этот начался весной 1793-го, что прихотливый саженец бессмысленно определять в место тогда совершенно безлюдное, значительно отдалённое от источников водоснабжения (требуется ежедневный полив) и совершенно непригодное для подобных процедур. Дуб расположен на территории бывшего Ботанического сада, то есть на самом деле высажен либо осенью 1819-го, либо весной 1820-го.

Архивные документы четко фиксируют отбор саженцев Десметом в Никитском ботаническом саду, оплату тамошнему директору Стевену 500 рублей, санкционированную лично Ланжероном, и даже копку ям под саженцы подрядчиками Потаповым и Подсолноховым летом 1819-го.

Но суть даже не в этом. На чем базируется сюжет о типа казацком дубе? На якобы народной исторической песне «Ой, у тисяча сімьсот та й девяносто першім році». Больше никаких исторических свидетельств и даже никаких легенд. Его можно было бы хоть как-то засчитать, несмотря на курьезность историографического подхода. Но дело в том, что даже и демонстрируемый «историографами» якобы подлинный вариант сказанной песни — по сути новодел. Её автор и исполнитель — современный и, надо сказать, одарённый фольк-вокалист Тарас Житинский, как и многие патриоты, давно покинувший Неньку. Из всего оригинального старого текста песни он сохранил в собственной версии лишь одно название. Выдаёт его совершенно нехарактерная для соответствующей эпохи лексика. Да и нет ничего подобного в многочисленных сборниках исторических украинских народных песен, собранных фольклористами — рукописных и печатных.

Правда, Тарас ведь не несёт ответственности за то, что невинная в общем-то песня взята на вооружение блистательными историками новой волны. Вот всё у них так: даже ЛЕГЕНДУ толково состряпать не умеют. А теперь сами сравните тексты.

Сомнительный вариант:

А вот оригинал (в кубанской огласовке):