Все больше гезов поднимается на галеон и все тише становится стрельба. Бой перемещается в корабельные помещения и наступает тишина. Она кажется неуместной. Затем на палубу надстройки выскакивает гез с испанским флагом, желтым с красным крестом, начинает размахивать им, что-то крича. Так понимаю, празднует победу.

— Наши сбоку, ваших нет, — вспоминаю я выражение из хулиганской юности.

Те, кто стоял на палубе, тоже правильно понимают пляску геза с флагом и орут от радости. Только Ян ван Баерле и Дирк ван Треслонг грустны. Им не посчастливилось поучаствовать в абордаже. Мне бы их грусть…

Оба гукера и захваченный галеон пошли в Лондон, а полуживой джекасс и буйсы отправились в Сэндвиче. Моя шхуна пострадала больше всего. На мой экипаж приходится и четверть людских потерь. Тяжелораненые получат две доли из добычи, а родственники убитых — по три. На починку джекасса доплаты не будет. За это судовладелец и получает треть добычи. Мне, к тому же, перепадет десятая ее часть. Судя по купчим, добыча нам досталась знатная. Десятой ее части хватит на два таких джекасса, если не больше. Смотря, как продадут ее. Впрочем, я не сомневался, что продадут выгодно. Торгуют голландцы намного лучше, чем воюют. На галеоне я оставил Яна ван Баерле, чтобы проследил за разделом добычи, напомнив ему, что интересы семьи важнее войны с испанцами.

В Сэндвич перебралось много голландских корабелов. Работы у них здесь мало, поэтому я быстро набрал бригаду для ремонта своей шхуны. После того, как они узнали, где она заработала пробоины и прочие повреждения, топорами и киянками застучали энергичнее. Все здесь были уверены или показывали вид, что скоро вернутся домой, что испанцев прогонят из Нидерландов. Кто это сделает — вразумительного ответа я ни от кого не сумел получить. Некоторые упоминали Вильгельма, князя Оранского, но как-то так, без особого энтузиазма.

Заодно я прикупил ниже по течению реки небольшой участок бросовой земли, песчаники, которые мне продали по дешевке. Начал там строить сухой док длиной сорок метров, шириной двенадцать и глубиной три. Для этого в земле надо было вырыть котлован и соединить каналом с рекой. Котлован от канала будут отделять ворота. Во время прилива высота воды в канале будет немного больше двух метров. Как раз хватит, чтобы вывести судно в реку. Стенки котлована и канала будут укреплены сваями, вбитыми в грунт, а дно котлована выложено камнями. Одновременно рядом с котлованом строились небольшой барак для рабочих, навес для хранения материалов, а на самом его краю установят две высокие грузовые стрелы. Нанятые мной строители заверили, что котлован будет готов через месяц. С каналом можно было не спешить.

Купец Ханс ван Асхе, оглядев повреждения моей шхуны, полюбопытствовал не без ехидства:

— Уж не из тех ли пушек стреляли, которые ты отвез испанцам?!

— Вполне возможно, — сказал я. — Могу продать им эти пушки еще раз и опять отбить.

— Да ты самый ловкий купец! — сделал вывод Ханс ван Асхе.

Это шутка стала хитом в местных пабах.

Стоило мне зайти в какой-нибудь, как слышал предложение:

— Капитан, продай испанцам пушки!

Вильгельм ван дер Марк, барон Люме, и Биллем ван Треслонг прибыли в Сэндвич через две недели. Я как раз был на джекассе, следил за тем, как набивают талрепа вант новой грот-мачты. Их буйс ошвартовался к пристани ниже по течению. Вместе с командирами на нем приплыли Ян ван Баерле и Дирк ван Треслонг. Юноши вдвоем несли кожаный мешок, небольшой, но увесистый.

Я пригласил всех в каюту, угостил вином. Ян и Дирк пили стоя, хотя место за столом было.

Утолив жажду, адмирал сообщил:

— Груза на пятьдесят восемь тысяч флоринов и галеон оценили в восемь. Всего шестьдесят шесть тысяч флоринов. Твоя десятая часть шесть шестьсот и доля на корабль пять шестьсот десять.

Из доли корабля я получу половину, две тысячи восемьсот пять флоринов, как судовладелец, и из второй половины — капитанскую долю, равную пяти долям матроса. Добавить то, что накопил раньше, продать джекасс — и можно строить большой корабль.

— Галеон стоит всего восемь тысяч?! — удивился я.

— Англичане так оценили, — ответил барон Люме. — Мне тоже показалось, что это слишком мало. Решил оставить галеон князю Вильгельму, в счет его доли. Назвал корабль «Князь Оранский», — и добавил хвастливо: — Сами на нем повоюем! Теперь я знаю, как захватывать галеоны!

— На нем трудно будет захватывать корабли, потому что он слишком тихоходен, — предупредил я.

— Вот и мы так подумали и решили, что на него нужен опытный капитан, — поделился Вильям ван дер Марк. — Предлагаем тебе стать им.

— Разве что на пару походов, пока не захватим еще два испанских корабля, за которые мне положена десятая доля, и ты не освоишься на галеоне, — произнес я. — Потом хочу сделать свой военный корабль, большой, быстрый, сильно вооруженный и крепкий, чтобы в одиночку мог справиться с галеоном.

— Говорил я тебе, что он, если и согласится стать капитаном галеона, то ненадолго?! — радостно, будто выиграл пари на огромную сумму, заявил адмирал Биллему ван Треслонгу.

— А почему? — поинтересовался я из любопытства.

— Ты — рисковый, как мой предок Арденнский Вепрь, а таким всегда надо много, — ответил Вильгельм ван дер Марк.

Своего предка он поминал при каждом удобном случае. Наверное, это был его самая лучшая похвала.

— В первый поход с тобой на галеоне пойду я, а во второй, когда захватим еще один, — он, — показал адмирал на своего заместителя Биллема ван Треслонга.

— Я хотел бы, чтобы в первый поход вы оба отправились на галеоне, — предложил я.

— А на гукеры назначим нашу молодежь, — предложил адмирал, показав на Яна ван Баерле и Дирка ван Треслонга, которые мигом порозовели от радости.

Я опустил их на землю, заявив:

— Гукеры и буйсы оставим здесь. Их экипажи переведем на галеон. Потребуется сотни две бойцов. Наберете?

— Без проблем! — заверил барон Люме. — А что ты задумал?

— Потом узнаете, — ответил я.

— Когда выходим? — спросил он.

— Сначала надо потренировать экипаж, а потом подождать нужную погоду, — ответил я.

— А какая погода тебе нужна? — спросил Вильям ван дер Марк таким тоном, будто имел прямую телефонную связь с гидрометеоцентором.

— Мне нужен шторм, — ответил я. — Желательно с южным или юго-восточным ветром.

Адмирал Вильям ван дер Марк тяжело вздохнул, словно шторма именно с такими ветрами у него не оказалось в запасе.

Перед впадением в море река Шельда делится на широкие восточный и западный рукава и несколько узких, образуя эстуарий с островами, которые все вместе носят гордое название графство Зеландия. На острове Валхерен, мимо которого протекает так называемая Западная Шельда, как раз при впадении ее в Северное море, находится порт Флиссинген. В будущем остров соединят дамбой с материком и превратят в полуостров, а порт будет в основном обслуживать рыбаков. В городе будет построен приметный небоскреб овальной формы, который будет наводить меня на мысль, что у архитектора проблемы с потенцией. Сейчас Флиссинген имеет старую гавань и недавно вырытую новую, которую называют Мусорной или Английской. Как эти два названия связаны между собой — не знаю, но эта связь не кажется мне надуманной. В экипаже не было уроженцев этого славного города, чтобы объяснил тонкий голландский юмор. К гаваням ведет подходной канал, прикрытый двумя дамбами. Сам город защищен недавно сооруженными стенами, невысокими, но широкими, способными выдержать продолжительный артиллерийский обстрел. Восточнее порта частенько стоят на якоре суда, следующие в море из Антверпена и других портов Шельды, пережидают шторм. Вот и мы направлялись туда, чтобы спрятаться от разбушевавшейся стихии.

Штормило при юго-юго-западном ветре силой баллов семь. Волны, правда, были всего балла четыре. Они уже выгнули спины и обзавелись белыми барашками, но еще не набрали высоту. Курсом бакштаг галеон с зарифленными парусами медленно, преодолевая недавно начавшийся отлив, вполз в пролив. Здесь волн не было, поэтому пошел немного быстрее, полоща на ветру двумя испанскими флагами. На палубе было только несколько матросов, готовых мигом выполнить мой приказ. Остальные, облаченные в доспехи и вооруженные, осторожно выглядывали из корабельных помещений, ожидая приказ. Рядом со мной стоял Биллем ван Треслонг. Вильяма ван дер Марка я попросил удалиться в каюту. Слишком он приметный. Яна ван Баерле и Дирка ван Треслонга адмирал забрал с собой, чтобы составили ему партию в карты. Матросам играть в азартные игры было категорически запрещено.