— Можешь дать мне список требований?

Итан без вопросов вытащил из ниоткуда бумажку в рамке, которая зависла в воздухе передо мной. Я пробежалась по пунктам глазами: дом, денежный счет, отсутствие вредных привычек, проблем с законом, общественно-полезная работа для подтверждения высоких моральных качеств…

Что?!

Я тыкнула пальцем в девятый пункт и спросила:

— Итан, а это что еще такое?

Сердце забилось, предчувствуя, что ответ мне не понравится от слова совсем. Если мне придется убирать улицы, сажать цветочки или красить заборы, то как-нибудь я это переживу. Но моя интуиция истошно вопила, что там явно будет что-то другое!

— Общественно-полезные работы для подтверждения высоких моральных качеств, — прочитал Итан, а потом улыбнулся. — Не догадываешься?

У меня дернулся глаз, но я все-таки это произнесла:

— Мы будем охотиться на гоблинов?

— Нет, конечно, — фыркнул Итан. — На гоблинов охотятся все, потому что они слабые, безобидные и, в целом, почти милые.

— А на кого не милого будем охотиться мы? — осторожно уточнила я.

— Ну, например, на слизняков или пауков. Я уже подошел в центр общественных работ и взял брошюры с заданием, — с этими словами Итан вывалил передо мной кипу пожелтевших листовок.

— Тучный кракозябр? Вислоухий ботинкоклюй?! Темноутка с соколиным глазом? Серьезно? Или вы меня специально разыгрываете? — я посмотрела на Итана, который тут же отчаянно помотал головой, мол, все правда. — Что это вообще за гадость такая?

— Лучше спросить, какая гадость дала им такие имена, — со смешком сказал Итан. — Их же вслух стыдно сказать.

— Порождения тьмы, которые проникли в нормальных животных и исказили их сущность, объединив свои бесплотные тела с вполне реальными телами животных, — ответил за Итана Кай, даже не засмеявшись — видимо, слишком привык. — А так ты права. Та еще гадость. В отличие от порождений тьмы, они не рассыпаются и не исчезают бесследно. Их придется перемещать в специально выданный предмет, после чего относить для сдачи.

— У меня сейчас только один вопрос, — сказала я, отставляя пустые тарелки.

— Какой?

— Сколько этих общественно-полезных тварей нам придется перебить, чтобы задание засчиталось? — поинтересовалась я.

— Пять тысяч, — радостно ответил Итан. — Да-а-а, с последнего раза они подняли норму.

— Не улыбайся так счастливо! Как думаешь, кто в этом виноват, а? — Кай встал из-за стола и ткнул Итана локтем под ребра.

— А кто виноват? — невинно спросил мужчина, даже не поморщившись от удара. — Я тут ни при чем.

— О, ну конечно! Ты же знаешь, что выполнение этого задания рассчитано на месяц-полтора? Но тебе же надо было всю норму перебить за один день, да?

— Конечно! Во-первых, я такие занятия терпеть не могу. Быстрее сделал — быстрее забыл. Во-вторых, напомнить тебе, кто хотел побыстрее удрать из приюта?

Кай передернул плечами, после чего улыбнулся неловко, словно извиняясь.

— А я их должна сама перебить? Или помощь допустима? — тут же сообразила я.

— Помощь не только допустима, но и необходима, — тут же сказал Итан. — Тем более, с учетом того, что ты лекарь.

У лекарей слабая атака, а потому, ясное дело, что им непросто будет перебить такое количество искаженных тьмой животных. Поэтому лекарь объединялся с другими людьми, которые бы били мутировавших животных, а лекарь своих напарников исцелял. Так как результат измерялся количеством собранных трупиков, то потом их делили поровну на всех.

— У меня еще один вопрос, — сказала я, выслушав Итана.

— Какой? — тут же откликнулся мужчина.

— Как именно я должна понять, кто на поле битвы ранен, а кто нет? Не всегда же раненые будут ко мне подбегать? — задумчиво сказала я.

— Итан, а вы разве не купили…

— Мелкий, а разве ты не хотел сам подарить своей маме…

Кай с Итаном резко замолчали, растерянно глядя друг на друга.

— Не купили-подарили что? — спросила я, глядя на моих спутников, которые изо всех сил старались сделать вид, что их тут нет.

Кай упорно смотрел в пол. Я упорно смотрела на Кая. Ситуацию пришлось спасать Итану:

— Мы кое о чем забыли… Кажется.

— Так забыли или кажется? — уточнила я.

— Забыли. В общем, мы забыли тебе рассказать о базовом снаряжении лекаря, — чистосердечно признался Кай. — Без которого лекари в бой не вступают…

Оказывается, не зря я недоумевала, как лекари исцеляют. В комплект к защитной одежде и посоху идут лекарские серьги и ожерелья или кулоны, которые как раз и отвечают за то, чтобы я видела повреждения и их серьезность.

— И как они мне помогут? — нахмурилась я, даже не пытаясь вообразить процесс.

— Серьги отвечают за то, чтобы ты видела область поражения человека. Если он ударился рукой, то подсвечиваться будет рука, если ногой — то нога. А кулон — это интенсивность. Чем сильнее рана, тем ярче будет свечение благодаря кулону, — пояснил Итан. — К счастью, ни у кого в команде не возникло вопросов, почему лекарь пришла без основного снаряжения…

— А что было бы, если бы возникли? И какие вопросы? — не сдержалась я.

— М-м-м, как бы тебе сказать, Кьяра… — задумчиво сказал Итан, а потом ухмыльнулся и сказал: — О, сообразил. Это как если бы ты пришла на операцию к хирургу, а он сказал, что работает исключительно на ощупь, потому что ничего не видит.

— А почему сразу о них нельзя было сказать? И при чем тут подарок? — тут же спросила я, решив разобраться с этим вопросом раз и навсегда.

— При том, что обычно такие вещи дарят близкие люди, выражая свое доброе отношение, — буркнул Кай. — Это как цветы на день рождения, только с пользой. Я купил и хотел тебе подарить… Ну, в честь встречи. Но упустил момент и думал, что Итан тебе уже купил…

Кай выглядел поразительно расстроенным, словно то, что он так и не отдал мне этот подарок, было почти трагедией. Неужели Кай до сих пор оставался таким же восприимчивым и очень остро реагировал на подобные вещи? Неужели до сих пор не забыл тот случай?

Эта история произошла, когда Каю было пять лет. На мой день рождения он очень долго рисовал для меня рисунок. Могу сказать, что для пятилетнего рисунок действительно был хорош, но, разумеется, совсем не картина. Мой муж, чтобы его новая благоверная его прибила, когда узнал о рисунке Кая, посмеялся и сказал, что покажет, что нужно дарить мне. И подарил картину известного художника нашего времени, предварительно показав Каю и заставив того спрятать свое творчество и купить мне обычный цветок на карманные деньги.

Это была такая дурость — соперничать с ребенком. И даже низость. Уже потом мне психолог объяснила, что мой муж воспринимал как соперников любых людей, которые претендовали на мое внимание, даже совершенно посторонних. И мне еще повезло, что он сам решил уйти, когда Кай заболел, иначе его токсичное отношение ко мне могло принять куда более неприятную форму.

К сожалению, я узнала о ситуации с рисунком только через год, когда помогала Каю с уборкой и случайно нашла старательно разрисованный лист бумаги. Вот только Кай, когда объяснил ситуацию, совсем не собирался мне его дарить. Он его порвал и выбросил в мусорку, сказав, что сам виноват, раз не умеет делать хорошие подарки.

И я боялась, что сейчас он сделает то же самое с этим лекарским комплектом. Потому что ситуация был уж очень похожа, почти до боли. Правда, сейчас он вырос, да и его ужасного отца не было рядом. Зато был Итан, с которым Кай отлично ладил.

— Если ты купил мне эти вещи, то, может, подаришь? — осторожно спросила я, искренне надеясь, что мой сын не вышвырнет подарок в мусорку, как когда-то поступил с рисунком.

Кай посмотрел и скомандовал:

— Передача. Можешь открыть инвентарь и посмотреть, если тебе понравится, то…

Что то, он так и не договорил. Да и вообще выглядел так, словно не подарок мне дарил, а повестку из органов правопорядка принес. Уф, главное сейчас — повести себя правильно. Я аккуратно достала переданные мне украшения, чтобы рассмотреть. Аккуратные серьги-висюльки, на конце которых был желтый полупрозрачный камень, похожий на топаз, и кристалл на цепочке из такого же камня в форме слезы.