Эх-х. Да уж, весело. Из пламени да в огонь — все-таки с госпожой она не сравнится. И то хорошо.

Тем временем я дорезал последний перец, закинул его в миску к остальным овощам и потянулся за заранее сделанной заправкой. Однако когда моя рука была уже в сантиметрах от емкости с необходимым, ей наперерез внезапно выскочила тонкая изящная рука с аккуратным маникюром. Выскочила, и тут же дернулась обратно, ужаленная разрядом защитного заклинания. А я совершенно спокойно взял заправку и продолжил приготовление салата. Люблю готовить. Особенно для себя.

— Мальчик, я для тебя что, пустое место? — Все-таки не выдержав, рассерженной змеей зашипела темноволосая женщина, и попыталась схватить меня за руку. Видимо мои вчерашние — попробую рассуждать так, что бы не запутаться и не ляпнуть лишнего — слова она восприняла как нечто незначительное. А я ведь говорил ей меня не трогать…

Удар разрядом вышел настолько сильным, что женщина изогнулась и открыла рот в немом крике, а ее волосы стали дыбом. Это заклинание было создано не мной, а смотрящим, что и спасло эту женщину. Ударь я, ее смерти было бы не миновать. Я, конечно, уже давным давно научился сдерживаться, только вот желание делать это по отношению к этой женщине у меня напрочь отсутствовало. Так что, спасибо тебе, смотрящий — я послал ему волну тепла и благодарности. В ответ же меня на мгновение накрыло ощущением веселья, радости и забавы. Кем были смотрящие, никто толком не знал, но стоило построить дом и попросить у богов, у мира, да хоть у самой природы, защиты, и они тут же появлялись спустя некоторое время. Однако дальше получалось по разному. Бывало, что они жили все время в одном доме. Бывало, следовали за позвавшим их человеком. А бывало, просто исчезали в какой-то момент — таких домов было не мало, и сколько бы не пробовали потом хозяева, больше их смотрящие не посещали. Кто знает, почему.

Больше не обращая внимания на приходящую в себя женщину, я продолжил готовку. Интересно, она ведет себя так из-за того, что считает будто я один дома? Или на то есть какие-то другие причины? Хотя какая разница? Лишь бы ко мне не лезла, а там разберемся.

— Доброе утро. — Одновременно произнесли два совершенно разных голоса. Один принадлежал девочке-подростку, что с трудом шла, опираясь о стенку. Другой же исходил от молодого парня лет двадцати-пяти.

— Чем это так вкусно пахнет? — Спросил у меня сладко потягивающийся Лий, совершенно не обращая внимания на посторонних людей.

— Утро. Подожди немного, каша уже скоро будет готова.

— Хорошо-о. — Протянул он и плюхнулся за стол. Разместившись максимально удобно, он зевнул и с любопытством принялся рассматривать окружающую обстановку. В какой-то момент его взгляд остановился на ошеломленно замершей женщине со стоящими дыбом волосами, однако он так ничего у меня и не спросил, хотя его лицо явно выражало любопытство и недоумение.

Тем временем девочка с трудом проковыляла к столу, села и тоже с удивлением уставилась на свою маму. Постепенно удивление переросло в шок, а затем и вовсе в ужас. Она резко вскочила на ноги, из-за чего чуть не упала, и заторопилась в сторону замершей женщины. Та же все так же стояла уставившись в одну точку и совершенно не двигалась. Создавалось ощущение, что она даже не моргает. Но нет, вот ее дочь подскочила к ней, попыталась потрясти, и тут же получила звонкую пощечину. Да уж.

— Все, готово. Бери тарелки, и пойдем. — Разорвал я повисшую тишину и, взяв в руки миску с салатом и кастрюлю с кашей, направился в сторону лестницы. У ее подножия я обернулся, проверить где там Лий и увидел, что тот даже не пошевелился. Ха-а… — Лий, это было тебе. Возьми тарелки в желтом шкафу и пойдем. Или ты есть не хочешь? Если нет, то…

— Хочу, хочу! — Тут же прервал он меня и, вскочив, прямо таки подлетел к настенным шкафам. — Где они? Здесь? А какие? Эти подойдут?

Когда он наконец нашел подходящие тарелки и, взяв их, подошел ко мне, мы вместе начали подниматься по лестнице, но что-то заставило меня остановиться и посмотреть назад. А там я увидел печальную картину: женщина как ни в чем не бывало смотрелась в небольшое зеркальце и пыталась навести на голове хоть какой-то порядок, при этом изредка раздраженно дергала веком, когда у нее не получалось, в то время как девочка смотрела на мать полным слез взглядом и растерянно прижимала руку к покрасневшей щеке. Я тяжело вздохнул. Вот надо мне оно, спрашивается? Эх. Да только куда я от этого денусь? Так меня воспитывала мать, а перечить ей… Ну не могу я.

— Эй! А ты чего там застыла? — Окликнул я девчонку, однако на мой голос обернулись сразу обе. — Давай хромай сюда! — Уточнил я и девчонка беспрекословно направилась в мою сторону. Женщина же кинула на меня полный презрения и ненависти взгляд, после чего вновь вернулась к своему отражению. Интересно, как долго она проживет в моем доме с таким отношением? Ибо мое желание убивать уже начало просыпаться.

***

— Да ешь ты, ешь. Не стесняйся. — Успокаивающе говорил Дире Лий, смотря на то, как та неуверенно водит ложкой по тарелке. Девочка явно чувствовала себя неуютно, а потому была очень замкнута и молчалива. Однако после слов взрослого парня немного взбодрилась и принялась размеренно стучать ложкой по дну и стенкам тарелки. Я свою порцию уже съел, Сир с Тьмой завтракали в другой комнате, а Лий никуда не торопился, размеренно поглощая блюда и наслаждаясь каждым кусочком.

Оставив Лия следить за тем, что бы девочка все съела, я взял свою посуду и спустился вниз. Женщина в этот момент как раз вязала красный платок на висящий возле двери снаружи фонарь — таким знаком помечались дома, которым нужна была услуга морской расы. Интересно, что именно она собирается у них попросить? Что-то я сомневаюсь, что только купить продуктов. Ну да и ладно. Пусть делает, что хочет. Зачем я вообще забиваю себе голову подобными размышлениями? Лучше бы о Лаэнделе подумал. Кстати, как он там?

Мысленный позыв, и к приятелю по каналу связи отправляется образ вопроса. Пока ждал какого-либо ответа, успел помыть посуду и разобраться, что у меня есть из еды. Выходило, что помощь Троунов мне тоже не помешает. Нет, в инвентаре у меня было не мало еды, но большая ее часть в этих землях не встречалась и могла вызвать вопросы. Конечно, можно было бы, как обычно, просто промолчать… Вот только проблем с этой деревенькой я себе заводить не хотел. Все-таки здесь был мой дом на протяжении немалого времени.

"Все в порядке, старшего приняли без проблем. Меня хотели было наказать, но я вовремя рассказал им о всем произошедшем с нами, кое-где, конечно, сгладив острые углы и немножко приукрасив, как без этого. Зато они тут же меня простили, пожалели и сказали, что раз мы с тобой прошли такое испытание, то я с этого момента могу считаться совершеннолетним и спокойно покидать гнездо. Прикольно, правда?" — Пришедший от Лэнда ответ был таким громким и эмоционально ярким, что я даже пошатнулся, но услышанное заставило улыбнуться. Все складывается просто идеально. Еще бы дождь наконец закончился…

***

Мы с Лием сидели на крыльце и задумчиво наблюдали за ручейками воды, что текли по размокшей от долгого ливня дороге. Выходить за пределы купола не было совершенно никакого желания, и похоже не только у нас. На улицах не было ни души — даже животина не планировала в ближайшее время покидать своих уютных закутков. Соседский кот Пушок тоже не торопился идти домой. Он сидел рядом с нами, смотрел на царящую повсюду грязь и лишь презрительно дергал хвостом на зов своих хозяев. Те же никак не прекращали попыток разжалобить своего любимца — особенно яро старалась девчушка лет пяти, стоящая уже по щиколотку в грязи и тянущая руки в сторону нашего дома. В какой-то момент она решила, что раз котик не идет к ней, то она сама пойдет к котику и начала делать первые шаги вперед. Однако не прошла она и метра, как споткнулась обо что-то в грязи и упала, погрузившись в последнюю с головой. Вот тут то кот и растерял все свое презрение. Озабоченно мяукнув, он без раздумий спрыгнул с крыльца и поторопился к своей маленькой хозяйке, совершенно не обращая внимания на то, во что превращается его красивая шерсть. И вот, спустя буквально минуту, на соседском дворе сидело уже два изгвазданных в грязи существа. На лица родителей было больно смотреть — так широко расплывалась на губах улыбка от вида их выражений лиц.