С этими словами он удалился. Я невольно вздрогнул от звука захлопнувшейся за ним двери.

Разговор с магом окончательно выбил почву у меня из-под ног. До этой минуты я не думал об этом рыцаре, как о личном враге. Я, вообще, о нем не думал. У провинциальных аристократов, как правило, больше спеси, чем мозгов. Сантис, далеко не первый, кого я сдал с рук на руки страже. А раз он сумел выйти сухим из воды, после того, как напал на одного из магов (они ведь такого не прощают) значит у него действительно много денег.

И его придётся воспринимать всерьез. Боги, за что мне все это? Чем я вас прогневил? Неужели мне с этой голубоглазой малышкой проблем мало было?

Кстати, об эльфийке… хорошо, что я о ней вспомнил. Хотя, разве о ней можно забыть? Особенно после того, как она превратила мою жизнь в один сплошной ужас. Но, в любом случае, с этой красоткой нужно разобраться. У меня появилось к ней МНОГО вопросов. И, надеюсь, она мне на них ответит.

Я, повернувшись еще раз, оглядел мой магазин. Мебель перевернута. На полу осколки непонятного происхождения. Занавеси вместе с гардинами вместо того, чтобы скрывать оконные проемы, валяются на полу.

Часть пакетов с ингредиентами аккуратно выложенными мной на прилавок, сейчас валялись на полу в хаотичном беспорядке. Мрак! У меня создалось впечатление, что это не один рыцарь средней комплекции с одной мелкой девчонкой воевал, а отряд кирасиров с полчищем дикарей. Из моей спальни доносились тихие девичьи всхлипы.

Туда без соответствующего инвентаря я сунуться не решился. Сначала нужно найти кое-что. Ну, не могу я смотреть на женские слезы. Не могу, и все!

— Аптечка, — протянул я, судорожно вспоминая, куда мог ее засунуть.

Видел же ее совсем недавно. Когда на прошлой неделе старика Варкиса сердечными каплями отпаивал. После того, как озвучил цену его заказа. Там была потрясающая настоечка на спирту. Боярышник, пустырник, валериана и что-то еще. Ну и конечно чуть-чуть магии. Убойная вещь. Я уже не помню, сколько за нее заплатил, то ли два, то ли три золотых. Но она того стоила. Чайная ложка на полстакана воды, и через пару минут от истерики не останется не следа.

Во только уговорить Элейну, выпить эти полстакана было непросто. Девушка ни на что не реагировала, забилась в уголок и тихо плакала. Она напоминала сейчас не котенка преисполненного осознанием собственной исключительности (как обычно), а сломанную куклу. И мне это не нравилось. После пяти минут бесполезных уговоров я не выдержал и сам сделал глоток из бутылочки. Полегчало. И я продолжил уговоры.

Но даже, когда она прекратила заливаться слезами, добиться от нее ответов на мои вопросы я все равно не смог. Каждое слово приходилось вытягивать чуть ли не клещами. Времени было в обрез. И деликатность пришлось оставить до лучших времен. Подхватив девушку на руки, я понес ее в ванную. Прохладная водичка должна быстро привести ее в чувство. Знаю, жестоко. Но что мне еще остается? Я должен понимать, во что, черт возьми, ввязался.

— А-а-а! — возмущенно возопила она. — Эндрю Ламос, что ты делаешь? Вода ледяная! Ты, ужасный бесчувственный человек, немедленно прекрати! Мне холодно!

— Да, конечно. Сейчас дам полотенце. Подожди немного.

— Полотенце? Думаешь, меня спасет одно полотенце? Идиот! Я вся мокрая! Мокрые волосы! Ты знаешь, сколько времени нужно, чтобы высушить их и уложить в прическу! Мокрая одежда! А это единственное более или менее приличное платье, которое у меня есть.

— Да. Это аргумент. Пожалуй, стоило сначала тебя раздеть. Но еще не поздно это исправить.

— Извращенец!

— Ничего подобного, глупая. Но я тебя прощаю. Потому что ты — ребенок и ничего не понимаешь. Спорим: ты ни разу даже не целовалась?

— Ну и что с того? — возмущение Элейн сменилось смущением. — Я не ребенок!

— Ничего, — говорю я, изо всех сил стараясь сдержать улыбку. — Ты в порядке?

— Эндрю Ламос, ты облил меня ледяной водой! Как я могу быть в порядке? Я мокрая! Мне холодно! А ты… ты… у меня даже слов подходящих нет, чтобы тебя обозвать. Ты — бесчувственный чурбан!

— Повторяешься, девочка. Ладно. Подурачились и хватит. Быстро переодевайся. Нам нужно поговорить.

Эльфийка прекословить не стала. Видимо, не до конца отошла от шока. Но переодевалась она, наверное, минут сорок. Но я ее не торопил. Отец говорил: "Если женщину торопить, она будет крутиться перед зеркалом раза в два дольше. Просто в отместку тебе". А мне только и оставалось: запастись терпением. Когда она вышла из комнаты, на ней было другое платье Слены — серое. Оно было широко в талии и мало в груди, а еще, немного коротковато.

— Только попробуй что-нибудь сказать по этому поводу, — прошипела она. — Я и так знаю, что выгляжу ужасно. Но остальная одежда сидит на мне еще хуже. А ты испортил единственное нормальное платье!

— Не испортил, а всего лишь немного намочил. Элейна, давай присядем, и ты ответишь мне на пару вопросов. Хорошо? — дождавшись неуверенного кивка, я продолжил. — Чего хотел этот рыцарь?

— Забрать меня.

— Это я понял. А зачем? Только не говори, что не знаешь. Все равно не поверю.

— Потому что я эльфийка.

— Ладно. Ответ принимается. А зачем ему нужна эльфийка?

— Не знаю.

— Не ври. И почему он заковал тебя в цепи? Неужели опасался, что не справиться с тобой?

— Я не знаю!

— Элейна!

— Нет, не знаю. И не спрашивай меня, Эндрю.

— Не играй со мной, девочка. Я хочу получить ответы на поставленные вопросы. Так зачем ты ему понадобилась? Учти, если ты сию же секунду не расскажешь мне, я просто подарю тебя ему. Потому, что мне не хочется совать голову в петлю, и при этом не понимать, ради чего. Хочешь, уже завтра воссоединиться со своим рыцарем?

— Нет, — выдохнула девушка, побледнев. — Прошу тебя. Не надо. Только не это. Эндрю, пожалуйста.

— Хорошо. Я не отдам тебя ему, но ты мне все расскажешь.

— Ну… понимаешь… эльфы — не люди.

— Очень логичное заключение, — не сдержал я усмешки.

— Ты знаешь что-нибудь про нашу магию? Нет? В отличие от людей мы сами и есть магия. Она в нашей крови. И нам не нужны ритуалы, чтобы ее использовать. Достаточно желания и некоторых умений. Нет, далеко не все в моем мире — великие маги. Но магами являемся мы все.

— Ты слабый маг, — не спрашивал, а скорее констатировал я.

— Как ты понял?

— Я, по-твоему, идиот? Тебя продали в рабство. Хотя, там на площади я слышал твой голос. В своей голове. Это и есть твой Дар?

— Да. Я — ментал. Слабый. Моих способностей хватает только на небольшое внушение. Еще есть стихийники. Они могут воздействовать на внешний мир.

— И я сейчас нахожусь под воздействием твоего внушения? — осторожно уточнил я.

— Нет. Я не могу заставить сделать то, чего ты делать совсем уж не хочешь. И держать больше двух-трех минут, тоже не могу. Де Веерон этого не знал, и решил перестраховаться. Это не обычные оковы. На них какие-то руны. Я не очень хорошо в них разбираюсь, но они полностью блокируют мой Дар.

— А теперь, самое интересное. Зачем ты ему понадобилась?

— Не я, — ответила Элейна, отведя взор.

— Не ты? — усмехнулся я. — А кто?

— Мой ребенок.

— У тебя есть ребенок?

— Нет, конечно. Эндрю, ты, вообще, слушал то, что я тебе рассказывала? Мой ребенок будет эльфийским магом. Ментальным или стихийным. Или унаследует оба дара. Такое тоже случается, хоть и редко. И не важно, кто будет его отцом. Ему не нужны будут ритуалы, чтобы колдовать. Но ничто не помешает ему их использовать. Тем более Сантис проговорился, что его хозяину нужен наследник, — девушка покраснела.