Основной вопрос для меня даже не в сопутствующих трудностях, а в том, нужно ли оно мне вообще?

В качестве мести Кишори предложение Каспадиа просто шикарно. Отнять у ИСБ настолько значимую вещь и оставить виноватым в этом именно Кишори — это намного лучше, чем все планы, которые я прорабатывал сам. После такого удара остаточное влияние Кишори в стране практически сойдет на нет. Его репутацию сама ИСБ и уничтожит.

Очень сложно и рискованно, но предельно соблазнительно.

Плюс к тому, это возможность вернуть родовой камень Лапанья. И еще час назад именно этот аргумент окончательно склонил бы меня к согласию.

Но что если Лапанья все-таки врет?

— Я обдумаю ваше предложение и свяжусь с вами через несколько дней, господин Каспадиа, — сказал я.

— Буду ждать вашего звонка, господин Раджат.

Проводив Каспадиа, я нашел Лапанья и утащил его на крышу. Что-то я устал сидеть в своем кабинете, хоть на солнышке погреюсь заодно.

— Скажи-ка мне, Баджи, — вкрадчиво начал я, сделав первый глоток кофе, — а можно ли привязать к крови рода новый камень, если старый цел?

Лапанья глянул на меня с интересом.

— Как ты это выяснил? — спросил он.

— Значит, ты знал, — сделал вывод я.

Неприятное открытие, честно говоря.

— И зачем тогда весь этот цирк с новым родовым камнем? — поинтересовался я.

До сих пор с подобным поведением потенциальных союзников я не сталкивался. Везло, видимо.

Нет, Лапанья, конечно, прямо мне не врал. Впрочем, прямой лжи от аристократов в принципе не дождешься, к этому я уже привык. Однако Лапанья сделал все, чтобы скрыть ключевую информацию и создать у меня совершенно ложное впечатление как о его действиях, так и о реальном положении вещей.

— Почему цирк? — спокойно отозвался Лапанья. — Это одна из возможностей. Маловероятная, да. Но она есть.

— Вот только ты сам в нее не веришь, — хмыкнул я.

Картинка у меня начала складываться.

Он не зря тянул с началом работы с родовым камнем Нишант. Какая разница, когда начинать то, что сделать почти нереально?

Да и зачем ему это?

Ненапряжную возможность зарабатывать на жизнь я ему дал сразу, предложив выкупать изготовленные им защитные артефакты.

Как я понимаю, следующей целью Лапанья была безопасность. И, получив от меня предложение вступить в клан, он ее достиг. После этого Лапанья мог спокойно отказать даже императорскому роду и сослаться на меня. Видя мое отношение, Лапанья понимал, что в случае неприятностей я впишусь на него. Может, и не так, как за своих клановцев, но в стороне точно не останусь.

А уж приглашение пожить у меня и вовсе закрыло все возможные проблемы. Лапанья еще не часть моего клана, но теперь уже все аристократы, включая членов императорского рода, считают Лапанья моим ближником. Со всеми вытекающими.

И только теперь, закрыв вопрос выживания, Лапанья на самом деле начал заниматься вопросом продолжения рода. То есть вернулся к вопросу обретения родового камня.

Я же помню, что свой родовой камень можно почувствовать на расстоянии. Относительно небольшом, конечно, но все же.

С юным Каспадиа этот трюк вряд ли сработает. Парень никогда не держал в руках свой родовой камень, и уж тем более, он не принят в основу рода. У него связи с родовым камнем еще просто нет.

Однако для тех, кто имеет родовой герб на плече, эта возможность точно есть.

Я помню, как прятал свой родовой камень в лесу почти сразу после возрождения в этом мире, и как не находил себе места в форте потом. Тогда Асан сказала: «С такого расстояния ты ощутишь только чужое прикосновение к камню». До камня там было километров десять примерно.

То есть десять километров — это зона гарантированной чувствительности.

Правда, я никогда не отдалялся от родового камня на большее расстояние и потому не могу сказать, насколько явным бывает ощущение «обрыва связи». Неприятие чужих рук — это очень яркая штука. А просто наличие камня можно и не отследить при прочих равных.

Ладно, пусть даже будет пять километров.

Если с такого расстояния можно ощутить свой родовой камень, то я начинаю понимать «нелюдимость» Лапанья.

Например, я помню, как он отказался от знакомства с членами рода Неспели, когда их глава нас обоих приглашал в свою главную родовую резиденцию. Лапанья выбрал тогда одинокую прогулку по Индору. Зачем? Уж не камень ли он искал?

В Суррате, на свадьбе Магади, он тоже выделил отдельный день на знакомство с городом. Даже когда мы ночевали в Джайпуре по дороге на свадьбу Магади, он и то вечером первым делом ушел в город «проветриться». Хотя времени там у нас было очень мало.

Да и столицу Лапанья наверняка облазил вдоль и поперек еще до того, как переехал жить ко мне.

И тогда получается, что его реальная ставка была вовсе не на родовой камень Нишант, который Лапанья получил от меня. На самом деле, он искал свой родной камень.

А объект, который он отдал мне в обмен на родовой камень Нишант — это просто цена за безопасность. Живя у меня, Лапанья пользовался всеми преимуществами клановца, по сути, но не имел при этом никаких реальных обязательств.

Я смотрел Лапанья в глаза и ждал. Ну хоть сейчас признается, интересно?

— Не верю, — сдался Лапанья.

Я лишь горько ухмыльнулся.

С одной стороны, странно было бы ждать открытости от чужака, которого я изначально взял в плен. И хоть Лапанья благодарил меня за спасение жизни в Свободных землях, доверять он мне был не обязан. Да и в целом, не обязан. Даже безотносительно нашего весьма спорного знакомства.

А с другой стороны, с тех пор прошло много времени, и свое отношение я не раз показал на деле. По сути, я давно причислил Лапанья к своим, и он это отлично видел.

Что, даже это не повод для доверия?

— И какой у тебя был план? — ровно поинтересовался я.

— Я искал свой родовой камень, — подтвердил мои выводы Лапанья. — Пользовался любой возможностью съездить в незнакомый город и погулять там. Радиус чувствительности, насколько я помню по прежней жизни, километров шесть-семь. Окажись мой камень в каком-то городе, я бы его почувствовал.

— Всю страну собираешься объездить? — усмехнулся я. — А если твой камень продали за границу?

— Да, это возможно, — согласился Лапанья. — Но я должен был проверить хотя бы ту территорию, до которой мог дотянуться. Пока не нашел, как ты понимаешь.

— А если бы нашел? — продолжил расспрашивать я. — Сомневаюсь, что купить родовой камень способен совсем уж слабый род. Как минимум, деньги, а значит, и бойцы у покупателей точно есть.

— У меня есть, чем заплатить тебе за помощь, — слегка улыбнулся Лапанья. — Отдал бы тебе твой родовой камень, чтобы ты помог мне вернуть мой.

Я только головой покачал. Вот, вроде, и звучит все это логично, и цена адекватная, да только ощущение, что меня банально используют, не отпускает.

Наверное, я зря инстинктивно признал Лапанья своим. Будь все это просто честными сделками, в которой каждая сторона — и я тоже, разумеется! — получала свою выгоду, все было бы нормально.

А так… вроде, и прямого обмана нет, и за все полученное от меня Лапанья вполне соразмерно расплачивается, а все равно выходит какая-то ерунда.

Поселил бы я чужого человека, с которым у меня чисто деловые отношения, в своем доме? Нет, конечно.

Стал бы я строить планы по повышению ранга своего клана с учетом вхождения в клан делового партнера? Нет.

Знакомил бы его с нужными людьми на приемах, взял бы с собой на свадьбу Магади? Нет.

— И делиться со мной своими планами ты не счел нужным, — произнес я. — Даже просто ставить в известность о сложностях, которые могут не решиться никогда, ты не стал.

— А тебе нужен чужак без будущего? — горько скривил губы Лапанья.

— Чужак без будущего мне не нужен, тут ты прав, — ровно подтвердил я. — Однако и клановец, который предпочитает обманом достигать своих целей, мне не нужен тоже.