— Не переводите тему, — прорычал Северянин. — Можно поискать другие варианты. Ритуалы, зелья, мы что-нибудь найдем. Зачем сразу так?

— Слушай, ну правда, это мое тело, мое дело и мой жених, — примирительно сказала Яра.

— Яра, поверь мне как мужчине — твой жених не простит тебе такой способ его спасения!

Яра с Дашей снова переглянулись. Даша демонстративно зевнула и откинулась на спинку диванчика. Яра с нежной, почти материнской улыбкой смотрела на Северянина.

— Я сама разберусь со своим женихом и его хрупкой мужественностью. Пострадает — перестанет.

— Я видел, как ты бежала к демону! — прошипел Северянин и на этот раз подпаленный диван стал покрываться изморозью. Женщина за три столика от них нахмурилась и стала кутаться в плед, висевший на спинке стула.

— И?

Яре принесли профитроли, и официант задержался у столика, решив собственноручно налить чай во все три чашки. И был вознагражден.

— Тебе просто хочется к нему в постель, а спасение — предлог! — выдохнул маг, и от чая даже перестал идти парок. Даша взяла свою чашку, отпила и скривилась — чай совершенно остыл.

— Ага… — задумчиво сказала Яра и насыпала в чашечку сахар.

Официант поклонился и стал спиной отходить от столика, не сводя глаз с Северянина. И был вознагражден еще раз.

— Шлюха! — прошипел Северянин, сорвался и быстро, не оборачиваясь ушел. Его диванчик постоял еще немного и с шелестом рассыпался на кучку коротких соломинок. Даша и Яра переглянулись снова, посмотрели на кучку и перевели взгляд на совершенно счастливого официанта, который не успел уйти и теперь был в полном восторге.

— Ну что вы стоите, принесите веник, что ли! — скомандовала Даша.

Когда тот унесся и из окна кухни начали доноситься возбужденные голоса, Яра пожала плечами и сказала:

— Мужчины…

— Да вообще, — согласилась Даша. Потом достала из сумочки флакон и побрызгала на Яру еще раз. И убрала уже в ее рюкзак. — Удачи там.

На душе у нее было неспокойно.

— Пойду, — сказала Яра, одним махом допивая чай и засовывая последний кусочек пирожного в рот. — Раньше ляжешь, раньше выйдешь.

Даша после ее ухода попросила счет у курсирующих туда-сюда официантов, которые приходили посмотреть на бывшее кресло и отстучала смску боссу. Теперь оставалось только ждать и мучиться, и надеяться еще немного.

К Северянину-то не пойти. И Даша поехала к себе домой.

Яра пошла пешком. От кафе, где они сидели, до больницы было довольно далеко, но она не торопилась. Еще не стемнело, вечера все еще были светлые, и она шла по Москве и вспоминала как гуляла по этим улицам с Игорем. Ей очень хотелось показать ему, провинциальному мальчику, свою Москву. Тихие переулки, внезапные маленькие дворики с развешанным бельем, куда можно попасть, если знаешь, где свернуть с улицы сияющих витрин. Секретные памятники в тупиках, ресторанчики, куда ходят только местные, потому что у них нет даже вывесок. Просто передать само ощущение лоскутности этого города, словно магией собранного из осколков совсем других городов: ярких восточных, запыленных провинций, строгих северных форпостов, сияющих небоскребами столиц будущего.

Но он не понимал всей прелести этих контрастов. И уставал от долгих трамвайных маршрутов, которые заменяли собой экскурсионные автобусы — а вместо лекций в них можно было услышать живые разговоры древних старушек-хранительниц города. Он не понимал, зачем гулять по переулкам — «куда мы идем?» — «никуда, просто гуляем» — «давай на троллейбусе». Яра давно уже не гуляла по городу. И сейчас, когда вся ее нереальная и суматошная жизнь внезапно стала проходить где-то в одном треугольнике центра, воспринимала ее более настоящей, чем всю предыдущую. И то, что сегодня-завтра-послезавтра это все должно было закончиться, почему-то не приносило ей облегчения. Может быть, даже легкое сожаление.

Было еще светло. Оказавшись перед воротами больницы, Яра вдруг задумалась. На полянке перед железной дверью гуляли больные, на скамейке под яблоней сидели две старушки в цветастых халатах. Наверняка коридоры переполнены врачами и медсестрами, работниками лабораторий и просто так к заветной двери не проскочить. Хоть ее охрана — Яра покосилась на индифферентных стражей — и может не привлекать внимание, ей такой способности демон не дал.

Но ждать вечера было выше ее сил. Казалось, что история мчится на всех парах к финалу, хотелось ее поторопить, чтобы уже разделаться со всеми неприятностями, вернуться обратно в свою жизнь и попытаться склеить ее обратно. Работу все-таки найти, например.

Яра пошла обходить больницу по периметру, размышляя, как ей проникнуть в храм, не столкнувшись с теми, кто ее выгонит.

Последние летние дни были теплыми, и все кто мог, высыпал на улицу, чтобы поймать остатки солнца. Задний двор, где было больше всего народу, теперь вообще напоминал метро в час пик. Работники больницы тоже не хотели проводить такой прекрасный день за толстыми кирпичными стенами, где всегда царила слегка промозглая прохлада, и под любыми предлогами вырывались на улицу. И не спешили обратно. Курили одну за другой, сплетничали, вызывались помочь коллегам дотолкать телеги с грязным бельем до прачечной, расположенной в отдельном маленьком здании, донести истории болезней и результаты исследований от административного корпуса и обратно и так далее. Не исключено, что и до морга бы помогли каталку докатить, но трупы положено было перемещать по подземным коридорам. Наверняка санитары морга сейчас завидовали своим коллегам.

И тут Яра заметила приоткрытую дверь в кухонном блоке. Это был пожарный выход, который традиционно заперт на семь замков, ключи от которых у семи разных человек — почему-то запасные выходы охранялись покруче основных. Но сегодня, видимо по поводу хорошей погоды, или потому, что кто-то из расслабившихся рабочих забыл запереть дверь обратно, вход был открыт, и через дверь были видны железные столы с огромными кастрюлями, дожидающимися мытья, а дальше — еще одна открытая дверь, ведущая в знакомый захламленный коридор. Самый короткий проход до храма, буквально проскочить кухню и она на месте!

Яра оглянулась на своих спутников. Они спокойно стояли у нее за спиной, прохожие не оглядывались на странное зрелище, значит можно попробовать проскользнуть. По территории заднего двора она шла, несмело улыбаясь, как все посетители здесь. К сожалению, отличить, кто именно перед тобой было легко — работники больницы были в белом, иногда грязном, иногда от белого только шапочка, но что-нибудь обязательно присутствовало, больные — кто в халате, кто в спортивном костюме, кто в больничной пижаме, но все в тапочках, и посетители — почему-то выряженные как в театр, женщины накрашенные с блестящими сумочками, как будто навещать родственников это такой выход в свет.

Яра в своей длинной джинсовой юбке, кедах и рубашке все-таки выделялась. Молодежи вокруг было мало и они мимикрировали под старшее поколение, тоже почему-то одеваясь «прилично».

Дождавшись, пока очередная уборщица вывезет заполненную полотенцами тележку и все бросятся ей помогать, Яра с независимым видом пересекла двор, обернулась, чтобы оценить, кто на нее смотрит, и когда гуляющие отвернулись, юркнула в прохладный полумрак.

Кастрюли с написанными на них красной краской номерами отделений скрывали ее от поварих в соседнем помещении, куда выходило длинное окно с поддоном, на который выставлялась грязная посуда. В самой посудомоечной никого не было — еще не закончили готовить обед. Позади неслышно двигались телохранители, не пригибаясь и не прячась, но взгляды поварих скользили сквозь них. Яра же буквально кралась.

Никто ее не заметил и она выскочила из кухонного блока — оставалось буквально пятьдесят метров прямого коридора до темного закутка со сломанной мебелью, откуда был вход в храм.

И Яра расслабилась — совершенно зря.

Ровно когда она была посередине коридора, и до двери оставалось столько же, сколько уже было пройдено, из кабинета вышел Родион Колесников и столкнулся с Ярой буквально в лоб. Никуда деться было уже нельзя.