Меня не уволили. Меня повысили.

Бэнкс замолчал и посмотрел на меня.

— Вы, что, не собираетесь записывать?

Я посмотрел на него.

— Блокнот забыл, — ответил я.

— Вот. — Тяжело вздохнув, он вытащил из тумбочки жёлтый лист бумаги и протянул мне.

Я вытащил из кармана ручку и принялся писать.

Когда через час я вернулся в кабинет, Дерека на месте не оказалось, хотя на часах было только 11:30. Я положил записи и бумаги от Бэнкса на стол и прошёл туда, где сидела Хоуп. Её тоже не было.

Как и программистов.

И Вирджинии с Лоис.

Значит, все ушли праздновать день рождения Стейси.

Я же сделал то, что и всегда: дождался 12:15, пока все не уйдут и отправился в «Макдональдс», заказал обед и поел, не выходя из машины у городского парка. Не знаю почему, но меня покоробил тот факт, что никто не стал меня ждать. Удивляться не стоило, но меня попросили подписать открытку, Хоуп написала «Увидимся на обеде», значит, меня ждали. Я ел чизбургер, слушал радио и наблюдал за парочкой подростков, целовавшихся на газоне.

На работу я вернулся ещё более подавленным.

Через полчаса с обеда вернулись остальные. Я ходил от стола к столу, раздавая телефоны внутренней связи — это было одним из указаний Стюарта, — когда мимо меня прошли Вирджиния и Лоис. Шли они медленно, картинно держась за животы.

— Что-то я объелась, — сказала Лоис.

Вирджиния кивнула.

— Я тоже.

— Как прошло? — спросил я. Этот вопрос я задал специально, мне хотелось, чтобы они чувствовали себя виноватыми за то, что не дождались меня. Как в мультике «Рождество Чарли Брауна», когда Чарли ехидно поблагодарил Виолетту за поздравительную открытку, которую она, конечно же, не посылала.

Вирджиния посмотрела на меня.

— Что?

— Как прошёл обед?

— Что значит «Как прошёл обед»?

— Просто любопытно.

— Ты же там был.

— Нет, не был.

Лоис нахмурилась.

— Ты был там. Я рассказывала тебе об аварии, в которую попала моя дочь.

Я моргнул.

— Не было там меня. Я всё время просидел здесь.

— Уверен?

Я кивнул. Разумеется, уверен. Я знал, где я был во время обеда, знал, чем занимался, и, тем не менее, я был немного шокирован, удивлён. В голове немедленно промелькнула глупая мысль о том, что где-то рядом ходит мой двойник.

— Хм. — Лоис качнула головой. — Странно. Готова поклясться, ты там был.

Меня не замечали. Буквально все.

Поначалу я не обращал на это внимания, потому что компания не являлась одной большой счастливой семьёй. Особо тут не пообщаешься и даже приятели не имели возможности поболтать и лишь обменивались краткими приветствиями.

Но все они будто сговорились не замечать меня.

Я старался об этом не думать, старался не переживать. Но я всё равно переживал. Я думал об этом, когда приходил на работу, когда сидел в одном кабинете с Дереком, когда уходил на обед.

Зацикливаться на собственных проблемах могло показаться легкомысленным. В смысле, в странах «третьего мира» люди каждый день умирают от болезней, с которыми современная наука может легко справиться. В моей собственной стране полно бездомных и голодающих, а я тут переживаю, что не могу найти общий язык с коллегами.

Но у каждого своё видение мира.

А в моём мире это было очень важно.

Я думал о том, чтобы поговорить об этом с Джейн, всё ей рассказать, даже продумал, что буду говорить, но почему-то никак не решался на этот разговор.

В пятницу, в 4 часа Хоуп, как обычно, раздала всем недельные чеки. Когда она протянула мне конверт, я поблагодарил её и заглянул внутрь.

Сумма в чеке оказалась на 60 долларов меньше, чем обычно.

Я смотрел на цифры в недоумении и взглянул на Дерека.

— С твоим чеком всё в порядке? — спросил я.

Тот пожал плечами.

— Не знаю. Не смотрел.

— Посмотришь?

— Не твоё дело, — ответил он.

— Ну и ладно. — Я встал и вместе с чеком отправился к Стюарту. Тот, как обычно, сидел за столом и листал компьютерный журнал. Я постучал в дверной косяк и, когда он поднял взгляд, вошёл.

— Ты что здесь забыл? — нахмурившись, поинтересовался он.

— Есть проблема. Нужно поговорить.

— Что за проблема?

У стола стоял стул, но Стюарт не предлагал присесть, поэтому я остался стоять.

— Сумма в чеке меньше на 60 долларов.

— Ничего не могу сказать, — ответил Стюарт.

— Знаю. Но вы же мой начальник.

— Ну и что? Значит, я должен отвечать за всё, что происходит в твоей жизни?

— Нет. Я просто подумал…

— Не надо думать. Я ничего не знаю о твоей проблеме и, сказать по правде, Джонс, мне плевать. — Он схватил журнал и вернулся к чтению. — Обращайся в бухгалтерию.

Я снова посмотрел на чек, на сумму и заметил кое-что, на что прежде не обращал внимания. Я прочистил горло.

— Тут написано, что я отработал только четыре дня.

— Ну, вот. Значит, сумма правильная. Дело закрыто.

— Но я отработал пять дней.

Стюарт опустил журнал.

— Чем докажешь?

— Чем докажу? Вы же меня видели. В понедельник я помог вам с заметкой по IBM и переписал страницу для новой клавиатуры. Во вторник мы вместе встречались с мистером Бэнксом и обсуждали ГеоКомм, в среду и четверг я над ним работал. В пятницу я сдал работу и принялся за обновление еженедельной системы отчётов.

— Я не могу отслеживать деятельность каждого работника компании. Честно говоря, Джонс, раньше бухгалтерия не ошибалась. Если они считают, что ты отработал только четыре дня, значит, так и есть.

Он снова вернулся к журналу.

Я смотрел на него. Какой-то Оруэлловский кошмар, натуральная «уловка-22». Поверить не могу, что это происходит на самом деле. Я заставил себя сделать глубокий вдох. За прожитые годы к подобным доводам у меня должен уже выработаться иммунитет. По идее. Молотки для Пентагона по три сотни долларов за штуку, разборки с провайдером — всё это и многое другое вынуждало меня мириться с абсурдностью мира, в котором я жил. Но, когда сталкиваешься с этим лицом к лицу, то начинаешь натурально злиться.

Стюарт продолжал игнорировать меня. Он показательно облизнул большой палец и перевернул страницу.

Он улыбался. Мне захотелось обойти стол и врезать ему по морде, стереть эту мерзкую ухмылку с его рожи.

Вместо этого я развернулся и направился к лифту. Бухгалтерия находилась на третьем этаже, рядом с отделом кадров. Проходя мимо стойки, я заметил за ней Лизу. Я не обратил на неё внимания и направился прямо по коридору в противоположном направлении от конференц-зала.

Я поговорил сначала с секретарём, затем с бухгалтером, затем с финансовым директором и, несмотря на то, что я ожидал, что именно Стюарт должен отмечать моё присутствие, директор извинился за ошибку и пообещал приготовить исправленный чек к понедельнику.

Я поблагодарил его и ушёл.

Дома я всё рассказал Джейн, не укрыл ничего. Но при этом я не смог передать ей чувство разочарования, беспомощности, которое я испытывал каждый раз, когда сталкивался с недоверием Стюарта ко мне и его полнейшим доверием системе. Что бы я ни говорил, я не мог заставить её понять, что я чувствовал. Я сердился на неё из-за этого непонимания, а она рассердилась на меня, поэтому спать мы легли злыми.

Не знаю, как именно моя работа влияла на отношения с Джейн, но она определенно влияла. Я вдруг начал раздражаться, злиться на неё безо всякой причины. Полагаю, я винил её за то, что она не застряла на такой же бессмысленной работе, как я. Я был глуп и вёл себя неправильно. Она ведь до сих пор училась и работала на полставки, разумеется, она не находилась в том же положении, что и я, но я всё равно на неё злился, а потом чувствовал себя виноватым. Ведь всё то время, пока я не мог найти нормальную работу, она оставалась со мной. Она никогда не давила на меня, всегда поддерживала. Я винил себя за подобное поведение.