Жутко, еще и потому что улыбка ее добрая, но «старости» глаз она не касалась. И я малодушно старалась в глаза девушке не смотреть. Она, чуть ли не за руку, протащила меня к барной стойке, мимо фае у лестницы и здоровенного мужика. И мозгом понимаю, что охранник и должен быть таким — страшным, огромным, чтобы при одном взгляде у выпивох резко просыпался инстинкт самосохранения. Понимать-то понимаю, но этот Захар напугал до жути.

Эта помесь медведя с гладиатором, в темных жутких тату сверлил меня тяжелым взглядом. Под таким взглядом обычно признаются во всех грехах. Лично я уже готова была сознаться, как в школьные годы бегали с ребятами в заброшенную больницу. Еще я успела припомнить, как воровала банки с вареньем у бабушки в деревне, и таскала их в шалаш к друзьям. И стало еще страшнее, когда я представила, что со мной может сделать такой человек. Буйная фантазия додумалась аж до продажи в рабство. Один удар по темечку, один укол, одна доза снотворного в бокал — и вот, я окажусь в аду.

— Раздевайся, — пробился сквозь пульс голос Виданы.

— Что? — едва не завизжала я.

— Куртку можно тут оставить, говорю, — девушка кивнула себе за спину.

Там в нише, почти в полной темноте, действительно были полки-шкафчики и крючки с пластиковыми вешалками. Этакая большая гардеробная, но устроена так, что если не знать, то и не заметишь.

Холодными пальцами с трудом стала расстегивать молнию на куртке, а рядом этот здоровый бугай. Я уже хотела открыть рот, чтобы пробормотать что-то и сбежать, как Видана в прыжке дотянулась до затылка мужика… и отвесила звонкий, смачный, явно не слабый подзатыльник.

Наверное, я побледнела, потому что вокруг резко стало очень холодно. В ужасе закрыла рот ладонью, чтобы не заорать. Я была готова к тому, что сейчас нас обоих прикопают прямо тут. Это было видно по застывшему лицу охранника.

— Не пугай гостей, Захар!

— А чего я-то сразу? — совсем обижено пробасил этот… этот Захар.

И у него стало такое растеряно-обиженное выражение лица, что захотелось рассмеяться.

— А ты свою морду в зеркало давно видел? — продолжила отчитывать охранника девочка со "старыми" глазами.

— Нормальное лицо, бесенок. Алина всегда говорит, что у меня очень красивое лицо…

— Пфф, — фыркнула девушка, — это ее обязанность! У вас дети!

Захар посмотрел на меня с такой мольбой во взгляде, что я не удержалась и хрюкнула. А затем, и вовсе зашлась в смехе.

— Ох, злые вы, девки! — насупился бугай.

А меня окончательно отпустило. Правильно говорят: у страха глаза велики. Именно эта перепалка лучше любых уверений доказала мне, что ничего страшного со мной тут не случится. Если работники общаются между собой настолько просто и неформально, значит Серый — что-то вроде семейного сабантуя. Почему-то я не могла представить, что вот такие «друзья-коллеги» могут торговать наркотой или разбирать людей на органы. Охранник перестал пугать до икоты. И да, глупость довериться только из-за одной сценки, но я действительно расслабилась. И клуб заработал в моих глазах несколько очков. Ну правда, сколько в мире коллективов, где люди общаются между собой не просто приветливо и вежливо, а как близкие друзья?

На вид Захару было лет сорок, хорошие сорок, когда под кожей не жир, а мышцы, но смущался этот монстр, у которого хочется попросить паспорт и пробить по базе «их разыскивают», совершенно искрене. Он взглядом просил помощи, чтобы я отвлекла Видану от него. И кажется, я уловила почему она «бесенок». Живая девушка, открытая и непосредственная. Лично я еще никогда не встречала девушек способных отвесить взрослому мужчине подзатыльник в прыжке.

Сняла куртку и повесила на крючок.

— Тебе у нас понравится! — уверила она.

Схватила за руку и быстро нацепила браслет, светящийся в полумраке, с черным символом Серого, и потащила дальше. Захар открыл тяжелую дверь — и в уши ударила ритмичная, приятная музыка.

Она усадила меня за барную стойку.

— Юля, знакомься! Этот мудрец в теле студента — наш бармен Вадим!

Бармен ухмыльнулся ей, а мне кивнул.

— Приятно познакомится, — громко сказала я.

— И мне, здесь не так часто появляются новые лица.

— Вадим, давай ей что-нибудь послаще!

— Слушаюсь! — бармен отдал честь, приложив два пальца к виску.

Я крутанулась на стуле и с удовольствием рассматривала огромный зал. Зона для танцев, а вокруг столики и диваны. И людей не так много, как можно было бы решить.

Внезапно сбоку, со стороны входа, раздался дикий вопль:

— Бесенок!!!

вздрогнула.

От двери к нам с Виданой быстро, почти бегом приближался молодой мужчина. И с каждым шагом он все больше ускорялся. Но больше меня поразила реакция админа. Девушка одним легким прыжком заскочила на стойку, перекинула ноги через сверкающую поверхность столешницы. Миг — и вот она рядом с Вадимом.

Парень замер у бара, ударил по столешнице ладонями.

— Иди сюда, бесенок, — наиграно-ласково позвал незнакомец.

А Видана решительно шагнула за спину Вадима, который совершенно безмятежно продолжил готовить коктейль. Будто это совершенно нормально, когда девушки через стойку прыгают…

Я растерянно переводила взгляд с лица одного на другого.

— Я тоже очень люблю тебя, Игореша!

— Ах, «Игореша», да?! — почти тихо спросил тот.

— Кстати, позволь познакомить тебя с самой очаровательной блондинкой на свете! Юла, это Игорь, самый страстный адвокат, которого я знаю. Игорь, это Юлия!

И только тут Игорь повернулся ко мне, и глянул так, будто лишь сейчас увидел. И все…

У меня дыхание перехватило от блеска его глаз. Наигранный гнев, который был на его лице, медленно сменился растерянностью. А вот затем… в глубине его взгляда зажегся тот огонек, по которому все женщины во все времена определяли, что понравились. Только раньше я такого не замечала, как-то «тускло» симпатия горела в глазах прошлых мужчин. А у Игоря внутри словно свечи загорелись. Этот взгляд нельзя было не заметить, даже если бы я этого хотела.

Я понравилась ему с первого взгляда, с полувзгляда. Еще до того, как я сказала хоть слово. И это было так очевидно, что мое самолюбие растеклось счастливой лужей внутри. И не только потому что я понравилась, а потому что у этого Игоря, в глазах была симпатия, но без похоти. Может, из-за того, что его губы не кривились в самодовольной улыбочке, которая постоянная часть похоти? А может, потому что в глубине его глаз была еще и радость? Какая-то детская, яркая радость. Как при подарке, если дите его долго ждало. И этот подарок — я. И это приятно. Я завороженно наблюдала, как его скулы чуть порозовели от смущения.

Не знаю, как выглядит, со стороны, любовь с первого взгляда, но если бы меня спросили, я бы назвала именно эту минуту. И я впервые в жизни кому-то понравилась еще до того как открыла рот, и впервые в жизни без похоти, без намека на койку…

И от этого осознания внутри что-то пело. Хотелось улыбаться.

И вот… сейчас мы танцуем, а я наслаждаюсь. В руках толком незнакомого человека, чувствуя его запах. И мне хорошо, настолько, что я даже не припомню, когда мне так было классно!

Миф какой-то… Игорь уткнулся мне в ямку ключицы, прижал, согнувшись в три погибели, а я кайф ловлю, потому что в этом нет страсти, нет желания и похоти. В этом его действии чувствуется что-то родное, домашнее… Я знаю, что ему хорошо, и от этого приятно и мне.

Впервые в жизни чувствую себя водой, которую пьет, страдающий от жажды.

Но ведь так не бывает…

***

(Видана)

Ночь в самом разгаре. Музыка, я бы сказала, оптимистичная, ритмичная, чередуется с лирикой, которая заставляет думать и капельку грустить. Все-таки Алина, супруга Захара, всегда умела чувствовать музыку загривком. Вот вроде бы и слов нет, и известных хитов, а хорошо выходит. Громко, но не мешает дышать и говорить, как бывает, когда музыку врубают на полную. Да, Серый — отличный клуб, и с годами становится только лучше.