Прикрываясь массажем, я изучал свою пару, теперь уж точно пару. Запоминал все ее мышцы, все нежные точки. Аккуратные пальчики с ярким педикюром, который на светлой ножке не смотрелся. Немного растоптанную, изменившуюся от каблуков, стопочку, которую хотелось расцеловать так же сильно, как и каждый сантиметр ее тела.

Вернулся к расцеловыванию животика, теперь уже более вдумчиво, позволяя желанию распалить себя медленно.

Я желал запомнить тот, первый раз. Теперь-то, после всего, сидя в новом кресле, брошенного ею кабинета, в этом видится знак леди Судьбы, а тогда мне казалось, что я просто безумно влюблен в наилучшую из женщин.

Соскользнул между ее ног и застыл, наслаждаясь тем, как и она застыла, в ожидании моих действий. Возникло мальчишеское желание снова заставить ее умолять, но желание увидеть ее оргазм пересилило.

Начал с легких поцелуев вокруг лона, потом едва ощутимое прикосновение языком к «губам» не размыкая их, не раздвигая в стороны, а лишь намечая такую возможность. Мое дыхание в таком нежном месте заставило Ингу вздрагивать, изгибаться. Я слышал, как она часто задышала, но лишь когда ощутил сильный аромат ее желания, позволил себе раздвинуть «губы» большим и указательным пальцами.

Язык — весьма многогранный инструмент, если мужчина умеет им пользоваться. Что я и продемонстрировал своей девочке, изучая ее нутро так же внимательно, как до этого пальцами. Слушая и наслаждаясь ее стонами.

Я как раз скользил кончиком языка по левой стороне от клитора, снизу вверх, когда нюх показал, что пора — она достаточно завилась.

Снова проник внутрь двумя пальцами, только теперь тыльной стороной ладони вверх, как бы растягивая, оттягивая вниз ее дырочку. А губами прильнул уже к клитору.

Ее оргазм слился с ее криком, моим рыком и моими же губами.

Не дав ей опомниться, оборвал стон, в который перешел вскрик, впившись мокрым ртом в ее. Впрочем, не отрываясь пальцами от лона. Хотелось бы, чтобы ее пик перешел в новую волну наслаждения. Она попыталась отодвинуться, но я не дал, прижав к полу и настойчивее целуя. От моих ласк ее ноги задрожали, а стоны стали очень прерывистым дыханием. А я почувствовал, что больше не могу сдерживаться.

Одним движением перевернул ее на живот и чуть отодвинулся, поднимаясь на колени, давая ей место.

— Перекидывайся! — приказал я.

Инга перекинулась без возражений, видимо ее волчица тоже рвалась наружу, как и мой зверь. Не прошло и минуты, как на ковре посреди номера стояло уже два волка. Один: крупный, размером с уссурийского тигра, а второй: намного мельче первого, но куда красивее.

Если вид моего зверя можно было бы хоть как-то охарактеризовать, то я бы назвал себя «подранная псина». Оба уха разорваны (спасибо пыткам протестантов), один глаз белый, давно ослепший (проклятье одной ведьмы). Регенерации на меня-человека хватило, а вот на зверя — нет. Кое-где шерсть отсутствовала, обнажая широкие уродливые шрамы, которые на мне-человеке — лишь слабые светлые полосы (спасибо старшим вампирам). На морде тоже имелась парочка шрамов. Верхняя губа с правого бока рассечена и неправильно срослась, обнажая два клыка (спасибо серебряной пуле одного из наемных убийц в годы Второй Мировой). В общем, урод — а не оборотень. Впрочем, я не совсем волк поэтому вид меня в звериной форме, никогда меня-человека особо не волновал. Силен — и ладно.

А вот Инга — светло-серая шерсть, почти черные, точнее темно-карие глаза. Изящные лапы. Красавица! Волчица сразу же призывно заворчала, а мой зверь рыкнул-скомандовал встать.

Она поднялась, повернулась и отодвинула хвост.

Он вошел в нее резко, как все животные. А я просто растворился в море удовольствия, позволяя зверю самому решать, что и как делать. Примерно через полчаса игр волчица издала протяжный полувой-полувскрик, испытав оргазм и попыталась отстраниться, но мой зверь не дал вцепившись клыками в холку. Не до боли, а просто показывая желание. Только еще больше ускорился, снова возбуждая пару.

Так повторялось еще несколько раз, пока зверь окончательно не убедился, что пропитал свою пару достаточно своим запахом и соком. Запечатление зверь признал, как только вошел в первый раз, так что по законам оборотней — мы уже навсегда вместе.

А я же просто растворялся в удовольствии своего зверя, перестал думать, перестал быть, упиваясь свалившимся на меня счастьем.

Зверь отступил, позволяя мне стать человеком, а я уже приказал Инге вернуться.

Она лежала на ковре и тяжело дышала. После установления связи и двойного оборота она чувствовала усталость, если не слабость, как после бутылки вина. Вроде бы ничего страшного, но в ушах шумит и шевелиться не особо жаждешь.

Стоило бы дать ей отдохнуть, но я-то так и не был удовлетворен. Подхватил слабо трепыхнувшуюся пару на руки и перенес в соседнюю комнату, на кровать. От нее так пахло влагой и желанием, что я не стал тратить время на ласки, а просто раздвинул ноги. Проверил пальцами — действительно ли так там все открыто, как показалось носу.

Она замычала, снова заводясь. Я поймал ее рот и проник в остывший рот языком, распаляя по новой.

Вошел резко, как и мой зверь, ловя ее вскрик и впитывая ее дрожь. Опустил обе руки и раздвинул ягодицы, чуть приподнимая драгоценную попку, чтобы проникновение вышло глубже. Прервал размеренный ритм собственных движений, вышел почти полностью и вошел снова, доводя ее до нового пика.

В общем, в тот день мы и десятком слов не перекинулись. А выбрались из номера только на третий.

Мы были счастливы.

А через полгода состоялась наша свадьба и переезд в Нидерланды, ибо Инга желала пожить именно там, а мне нет особой разницы, откуда вести свои дела.

Часть 1

Глава 3

(Влад)

В какой же момент мое счастье превратилось в песочный замок перед приливом?

Когда все пошло не так?

Когда моя пара стала моей болью?

Должно быть, гадать я теперь буду вечность, ибо ничего кроме этого и одиночества мне не остается…

Первые ласточки появились примерно через год после свадьбы. И самое смешное, что понял я это только сейчас. Непозволительно для последнего Мастера Земли, и как я еще жив с таким подходом к жизни?

Так вот, первая ласточка появилась, как это не странно, не от Инги, а от моего финансиста Эдуарда Латмана, предки коего были немцами (неодаренного, но мистически талантливого финансиста и бухгалтера в одном флаконе. Как и его отец, и дед. С этой семьей я работаю очень давно, еще со времен династии Романовых). Главный финансист у меня на ковре, после очередного квартала работы с отчетом на руках, туманно обмолвился о ссуде.

Как оказалось Алексей — отец моей пары взял весьма крупную ссуду в московском банке, причем его поручителем стал один из моих замов, точнее гендиректор одной из сетей моего бизнеса. Удивившись, я позвонил Ивану, который уже лет десять попадал в поле внимания СМИ, как успешный юный миллионер и завидный жених. Иван Шилов пятнадцать лет назад имел глупость влюбиться в волчицу, внучку Виктора, что и определило его судьбу. Бедняге многое пришлось пережить, чтобы заслужить право пары от оборотницы, да и Анна, как по мне, выросла редкостной стервочкой. Ему случалось и пули собственным телом ловить, обычному человеку с каплей крови цыганской магии от пра-прабабки, так что нет ничего удивительного в том, что я принял его в ближний круг. Анна признала в Иване пару, но вот от штампа в паспорте отказывается до сих пор, из-за чего парню приходиться отбиваться от «охотниц за кошельком».

Зам сообщил, что ссуда была выдана по приказу Алексея от моего имени, то есть, тесть заявил одному из моих людей, что я прямо-таки жажду выбросить в ни куда миллионы.

Через пару дней моя СБ отчиталась, что Алексей уже несколько раз ставил бизнес, подаренный мною, на грань полной утери. Ему снова и снова выдавались баснословные суммы (для российской глубинки) на «реанимацию» бизнеса. Причем все это проходило мимо меня, потому что никому из моего ближнего круга и в голову не могло прийти, что я откажу отцу моей пары.