Могучего Самсона погубила любовь: виновницей его гибели стала возлюбленная – филистимлянка Далида (Далила). Вожди ее народа предложили ей много денег, если она выведает у героя, в чем тайна его невиданной мощи. Трижды Далида спрашивала у влюбленного в нее богатыря, в чем его великая сила и чем его надо связать, чтобы усмирить, – и трижды Самсон обманывал ее, говоря, что его надо связать семью сырыми тетивами, что его следует связать «новыми веревками, которые не были в деле», что необходимо волосы его головы прикрепить гвоздем к «ткальной колоде». Каждый раз Далида, усыпив Самсона, пыталась обессилить богатыря указанным им способом – и каждый раз тот, проснувшись, шутя освобождался от пут, а затем выслушивал упреки в обмане. «И как она словами своими тяготила его всякий день и мучила его, то душе его тяжело стало до смерти», – рассказывает ветхозаветная Книга Судей Израилевых. Устав от коварных вопросов и упреков любимой женщины, Самсон наконец признался Далиде, что лишится сил, если остричь ему волосы на голове. «И усыпила его Далида на коленях своих, и призвала человека, и велела ему остричь семь кос головы его. И начал он ослабевать, и отступила от него сила его. <…> Филистимляне взяли его и выкололи ему глаза, привели его в Газу и оковали его двумя медными цепями, и он молол в доме узников». Чтобы еще раз насладиться унижением Самсона, филистимляне привели плененного силача в храм на праздник в честь своего главного бога Дагона. Огромное здание было набито людьми, пришедшими позабавиться бессилием того, кто еще недавно был столь грозным врагом. Около 3 тысяч человек, не поместившихся внутри храма, разместились на его кровле. Никто не обратил внимания на то, что к этому времени волосы на голове Самсона успели немного отрасти. Самсон уже чувствовал возвращение былых сил, но делал вид, что ему трудно стоять на ногах. Он попросил своего поводыря подвести его к опорным колоннам храма якобы для того, чтобы прислониться к ним. Оказавшись между двумя центральными колоннами, Самсон изо всех сил уперся в них руками и обрушил их, а вместе с ними и все здание. Он погиб и сам, но в миг своей смерти убил больше врагов, чем за всю свою жизнь.

Состарившись, Самуил назначил двух своих сыновей судьями в Вирсавии. Однако с сыновьями Самуила случилась та же незадача, что и с сыновьями его предшественника Илия: они «уклонились в корысть и брали подарки, и судили превратно». Однажды к Самуилу пришли израильские старейшины и заявили ему: «Ты состарился, а сыновья твои не ходят путями твоими; итак поставь над нами царя, чтобы он судил нас, как у прочих народов». Самуилу это требование очень не понравилось. Пытаясь переубедить израильтян, Самуил в самых черных красках изобразил им перспективы будущей жизни под царской властью: «Вот какие будут права царя, который будет царствовать над вами: сыновей ваших он возьмет и приставит их к колесницам своим и сделает всадниками своими, и будут они бегать пред колесницами его; и поставит их у себя тысяченачальниками и пятидесятниками, и чтобы они возделывали поля его, и жали хлеб его, и делали ему воинское оружие и колесничный прибор его; и дочерей ваших возьмет, чтоб они составляли масти, варили кушанье и пекли хлебы; и поля ваши и виноградные и масличные сады ваши лучшие возьмет, и отдаст слугам своим; и от посевов ваших и из виноградных садов ваших возьмет десятую часть и отдаст евнухам своим и слугам своим; и рабов ваших и рабынь ваших, и юношей ваших лучших, и ослов ваших возьмет и употребит на свои дела; от мелкого скота вашего возьмет десятую часть, и сами вы будете ему рабами; и восстанете тогда от царя вашего, которого вы избрали себе». Красноречие Самуила не возымело действия на израильтян. «Народ не согласился послушаться голоса Самуила, и сказал: нет, пусть царь будет над нами, и мы будем как прочие народы: будет судить нас царь наш, и ходить пред нами, и вести войны наши».

Вынужденно учредив царскую власть, Самуил отнюдь не отказался от главенствующей роли в стране. В качестве пророка, то есть представителя Бога на земле, он по-прежнему имел решающее слово во всех религиозных и политических делах еврейского народа. Однако вскоре царь Саул вынужденно посягнул на принадлежавшую исключительно пророку прерогативу представительства перед Богом. Накануне сражения с многократно превосходящими силами филистимлян Саул семь дней ожидал в Галгале прибытия Самуила, который должен был принести жертвы Богу, без которых вступление в битву грозило неминуемым поражением. Охваченная паникой израильская армия таяла с каждым днем. Положение было отчаянным: в любой момент филистимляне могли начать сражение, а Самуил все не приходил. Когда в строю осталось всего 600 самых преданных царю воинов, Саул решился и сам совершил жертвоприношение Богу. Едва он закончил это священнодействие, как появился Самуил. Никакие доводы и извинения Саула не помогли – узнав о случившемся, Самуил пришел в ярость и объявил Саулу, что дни его царствования сочтены и что Бог даст евреям другого, более послушного царя, а затем покинул израильский военный стан (накануне решающего сражения).

Однажды пророк Самуил от имени Бога повелел царю Саулу выступить против амаликитян: «Иди и порази Амалика и истреби все, что у него; и не давай пощады ему, но предай смерти от мужа до жены, от отрока до грудного младенца, от вола до овцы, от верблюда до осла». Саул послушно исполнил приказание и убил всех амаликитян – мужчин и женщин, стариков и младенцев, – но оставил в живых, захватив в плен, их царя Агага. Кроме того, «Саул и народ пощадили… лучших из овец и волов, и откормленных ягнят, и все хорошее и не хотели истребить». При встрече с пророком Саул объяснил, что стада захвачены у амаликитян, чтобы принести их в жертву Богу. Но Самуил эти оправдания не принял и возмущенно объявил: «Неужели всесожжения и жертвы столько же приятны Господу, как послушание гласу Господа? Послушание лучше жертвы и повиновение лучше тука овнов; ибо непокорность есть такой же грех, что волшебство, и противление то же, что идолопоклонство; за то, что ты отверг слово Господа, и Он отверг тебя, чтобы ты не был царем». Не помогло и покаянное признание Саулом своей ошибки – Самуил категорически отказался простить Саула. Лично казнив пленного амаликитского царя, Самуил вернулся в свою резиденцию в Раму, а Саул отправился к себе в Гиву. «И более не видался Самуил с Саулом до дня смерти своей», – утверждает ветхозаветная Первая книга Царств.

Художники, как правило, изображают царя Давида типичным семитом – темноволосым, преимущественно черноволосым (например, в живописи Андреа дель Кастаньо, Антонио дель Поллайоло, Микеланджело Буонарроти, Гвидо Рени, Микеланджело да Караваджо, Рембрандта и др., в графике Гюстава Доре и др.). Однако библейский летописец утверждает, что Давид «был белокур» (1 Царств 16:12).