Джули смотрел, как она играет с ребенком. После слез он ощущал пустоту, но его признательность этой женщине за то, что она просто сидит перед ним и обращается с ним ласково, была так велика, что он чувствовал: вполне может снова расплакаться, если попытается заговорить. Женщина казалась ему такой прекрасной и доброй, каких и не бывает. По морщинкам вокруг рта чувствовалось, что она старше него, но кожа все еще сохранила мягкость, а ее лицо, обращенное к младенцу, было прекрасным. Его несколько беспокоили ее слова о дополнительных новостях. А вдруг кто-нибудь из спутников Эльмиры стащил у нее что-нибудь?

— Если та женщина ваша жена, то получается, что это ваш сын, — сказала Клара. — Она родила его в ту ночь, что провела здесь. Потом уехала. Торопилась в город. Я думаю, она так и не поняла, какого хорошего мальчика родила. Мы тут все его очень полюбили.

Джули до сих пор и не взглянул как следует на ребенка. Он решил, что младенец Кларин, она ведь сказала, что ее зовут Клара. Она спокойно смотрела на него добрыми серыми глазами. Но ее слова настолько неправдоподобны, что в них просто невозможно было поверить. Эльмира ничего не говорила ему о том, что хочет ребенка или что собирается завести малыша. Для него, настолько уставшего, что он едва сидел, то была еще одна тайна. Может, это объясняет, почему Эльмира сбежала? Хотя ему это ничего не объясняло. Что касается маленького мальчика, дрыгающего ножонка — ми на коленях Клары, то Джули не знал, что и думать. Он пока не мог постичь самую возможность того, что у него есть сын. Его усталый ум отказывался ему служить. От этой мысли к нему вернулось ощущение одиночества, как недавно в прерии.

Клара поняла, что сейчас с ним каши не сваришь.

— Извините, мистер Джонсон, — сказала она, не медленно поднимаясь. — Мне бы стоять у плиты, а не беспокоить вас сообщениями, с которыми вам из-за усталости трудно справиться. Вы поешьте и отдохните. Мальчик никуда не денется, мы все обсудим завтра.

Джули промолчал, но чувствовал себя неловко. Кларе приходилось не только заботиться о нем самом и кормить его, она еще ухаживала за ребенком, который, возможно, его сын. Он старался придумать, что бы сказать, но ничего в голову не приходило. Клара жизнерадостно возилась у плиты, по большей части держа ребенка на руках и только изредка кладя его на стол, когда ей требовались обе руки для работы.

— Подхватите его, если он начнет скатываться, — попросила она. — Вот и все.

Она накормила Джули мясом с картошкой и бобами. Джули сначала казалось, что он слишком устал, чтобы есть, но запах пищи возбудил в нем такой аппетит, что он съел все до последнего кусочка.

— Я заставила Боба сделать мне загородку от ветра, — сообщила она. — Десять или двенадцать лет я наблюдала, как мой огород уносит ветром, и мне это надоело.

Джули вопросительно посмотрел на нее.

— Боб — мой муж, — объяснила она. — Он покалечился. Вряд ли выживет.

Она развела и согрела немного молока и, пока Джули ел, покормила ребенка из соски, надетой на банку из-под джема.

— Мы из этой соски жеребят поим, — улыбнулась она. — Иногда у кобыл сначала нет молока. Хорошо, что у парнишки большой ротик.

Ребенок жадно сосал соску, которая и в самом деле, по разумению Джули, казалась довольно большой.

— Я зову его Мартином, — заметила Клара. — Поскольку он ваш, вы можете сами дать ему имя. Мне кажется, что Мартин — хорошее имя для мужчины. Человек с таким именем может стать судьей или, к примеру, заняться политикой. Девочкам тоже это имя нравится.

— Не думаю, что он мой, — возразил Джули. — Элли никогда ничего об этом не говорила.

Клара рассмеялась. Он удивился.

— Вы давно женаты? — спросила она.

— Около шести месяцев, — ответил он. — К тому времени, как она уехала.

— Ну, тогда вы были молодоженами, — заметила Клара. — Она могла быть вами недовольна и ничего не сказать.

— У нее уже был сын, Джо, — объяснил Джули. — Он поехал со мной, когда я отправился за Джейком Спуном. Только Джо убили в прерии. Элли еще об этом не знает.

— Вы сказали, Джейком Спуном? — переспросила Клара. — Я его знаю. Он за мной когда-то ухаживал. Примерно год назад я встретила его в Огаллале, но я явно не понравилась женщине, с которой он был, так что мы почти и не поговорили. Почему вы поехали за Джейком?

Все случилось так давно, Джули уже подзабыл, как было дело.

— Джейк играл, и возникла ссора, — пояснил он. — Джейк выстрелил из ружья для охоты на бизонов, пуля прошла сквозь стену и убила моего брата. Меня в то время в городе не было. Пич, моя невестка, потребовала, чтобы я догнал его. Жаль, что я ее послушался.

— На мой взгляд, это случайность, — заметила Клара. — Хотя понимаю, что это маленькое утешение для семьи. Джейк не убийца.

— Ну, я все равно его не поймал, — продолжал Джули. — Сбежала Эльмира, и Роско поехал, чтобы сообщить об этом мне. Теперь и Роско мертв. Так что я не думаю, что это мой ребенок.

Клара все еще изучала их лица, младенца и измученного, усталого мужчины. Интересно, что передалось от отца к сыну?

— Когда сбежала ваша жена? — спросила она.

— Ну, месяца четыре назад, — ответил Джули. — Давно.

Клара хмыкнула.

— Мистер Джонсон, не думаю, чтобы вы были слишком сильны в арифметике, — заметила она. — Я уверена, что сейчас вы смотрите на юного мистера Джонсона. Я так думала и не зная дат, но даты все ставят на свои места.

Джули не знал, что и сказать. Клара, похоже, радовалась своим выводам, но он сам ничего не чувствовал. Загадка, и все тут.

— Я, верно, веду себя ужасно, — проговорила Клара. — На меня общество всегда так действует. Мне не надо бы к вам приставать, пока вы не отдохнули. Девочки сейчас принесут воду. Вымойтесь. Можете спать в их комнате, там удобная кровать.

Позже, вымывшись, он улегся спать и проспал не сколько часов, даже ни разу не пошевелившись. Клара взяла ребенка и на минутку зашла в комнату. Он не побрился, но, по крайней мере, вымылся. Без всей этой грязи он оказался очень молодым, может быть, всего несколькими годами старше ее первого сына, если бы тот выжил.

Затем она пошла взглянуть на Боба. Из раны сочился отвратительный гной. Швы на голове сняли, но сама рана воспалилась. Наверное, какая-нибудь инфекция. Клара осторожно промыла ее и вышла с ребенком на балкончик.

— Ну, Мартин, вот и твой папа появился, — улыбнулась она ребенку. — Хорошо, что наш дом стоит прямо на дороге. Интересно, что подумает о нас твой папа, когда соберется с мыслями?

Ребенок махал ручонками в теплом воздухе. Внизу, в загоне, девочки наблюдали, как Чоло объезжает двух летнюю кобылу.

Клара посмотрела на малыша и дала ему палец.

— Тебе ведь не очень интересно, что думает о тебе твой папа, верно, Мартин? — спросила она. — Но мы знаем, что мы о нем думаем.

Когда вернулся Гас, Лорена сидела в палатке. Она сидела там и надеялась, что он не умер. Она почему-то все время думала, что он мог умереть. Его не было всего три дня, но они показались ей вечностью. Ковбои ее не беспокоили, но все равно она ощущала страх. Диш Боггетт устанавливал ей палатку и держался поблизости, но ей это было безразлично. Лорене хотелось, что бы за ней присматривал только Гас.

Потом, когда уже почти стемнело, она услышала лошадиный топот и, выглянув из палатки, увидела подъезжающего к ней Гаса. Она так обрадовалась, что ей захотелось броситься к нему навстречу, но рядом находился Диш, подрезавший копыта своей лошади, и она сдержалась.

— Она в порядке, Гас, — сообщил Диш Боггетт, когда Гас спешился. — Я старался.

— Премного благодарен, — сказал Гас.

— Она на меня даже почти не смотрела, — пожаловался Диш. Он сказал это спокойно, но чувства его были уязвлены. Безразличие Лорены огорчало его безмерно. — Поймали конокрадов? — спросил он.

— Поймали, но они успели убить Уилбергера и еще четверых, — ответил Август.

— Повесили?