— Как-то не приходилось мне встречать рыбу, ко торой понадобилась бы постель, — заметил Джули.

Джо никогда не доводилось видеть человека, который бы так беспечно выбросил свои вещи в реку. Но незнакомец пребывал в прекрасном настроении, будто только что выиграл кучу денег.

— Меня зовут Седвик, — сообщил он. — Я путешествую и ищу насекомых.

— Уверен, вы их уже встретили массу, — заметил Джули.

— А что вы делаете с насекомыми? — спросил Джо.

— Изучаю их, — ответил мужчина.

Джо не знал, что и сказать. Чего там изучать в насекомых? Или они тебя кусают, или нет.

— Я оставил около тысячи насекомых в Литтл — Рок, — сообщил мистер Седвик. — Вот почему я выбросил свое оборудование. Мне надоело изучать насекомых, и я подумываю, не отправиться ли мне в Техас и не начать ли проповедовать. Я слышал, техасцам не помешает немного Божьих истин.

— Зачем изучать насекомых? — спросил Джо, не в состоянии сдержать любопытство.

— В природе существует более миллиона разновидностей насекомых, и только одна — человеческого существа, — объяснил мистер Седвик. — Когда мы по кончим с этой планетой, ею завладеют насекомые. Ты, возможно, засомневаешься, глядя на все эти пейзажи, но дни человеческой расы сочтены. Насекомые ждут своей очереди.

Джули решил, что, хоть человек и тронулся слегка, опасности он не представляет.

— На вашем месте я бы осторожнее относился к переправам. Переправляйтесь лучше там, где проходят олени, и все будет в порядке, — посоветовал он.

Человек обратил свои голубые глаза на Джули.

— Да что ты, сынок, я в порядке, — проговорил он. — Это ты в беде. Я вижу, у тебя тяжесть на сердце. Ты спешишь, чтобы сделать что-то, чего тебе вовсе не хочется. По твоей бляхе я вижу, что ты страж порядка. Но те преступления, против которых есть законы, не самые худшие. Я часто грешил больше, чем убийца, а ведь я еще старался быть безгрешным.

Джули так поразился, что не нашелся что сказать. Этот мистер Седвик — самый странный человек из всех, кого он когда-либо встречал.

— Мальчик выглядит усталым, — продолжал мистер Седвик. — Можешь оставить его со мной, если хочешь. Мы поедем медленно, и я его откормлю и по пути расскажу ему о насекомых. Сомневаюсь, что у него была возможность поучиться.

Джули очень хотелось согласиться на предложение. Незнакомец казался хорошим человеком. Но, с другой стороны, под пальто явно просматривался пистолет, так что, возможно, не так уж он добр.

— Может быть, мы еще с вами встретимся, — сказал Джули, не отреагировав на предложение.

— Может быть, — согласился мистер Седвик. — Я вижу, вы куда-то торопитесь. Это большая ошибка — торопиться.

— Почему? — спросил Джо, которого удивляло почти каждое слово незнакомца.

— Потому что наше предназначение — могила, — пояснил мистер Седвик. — Те, кто торопятся, обычно попадают туда быстрее, чем те, кто не спешит. Возьми те меня, я путешествую, и никто не знает, где окажусь. Если бы вы мне не подвернулись, я бы наверняка простоял в этой реке еще час или два. Текущая вода — такое великолепное зрелище.

Мистер Седвик повернулся и поднялся на берег, не говоря больше ни слова. Время от времени он присаживался на корточки и что-то рассматривал на земле.

— Похоже, он встретил еще насекомое, — заметил Джо.

Джули промолчал. Сумасшедший или нет, но этот странный незнакомец оказался достаточно проницательным, чтобы понять, что шериф из Форт-Смита путешествует с тяжелым сердцем.

Смерть молодого ирландца повергла ковбоев в уныние. Калл ничего не мог поделать. Всю следующую неделю все только и говорили о смерти.

Вечером, за ужином, или ожидая своей очереди идти в ночное, ковбои без конца вспоминали о тех смертях, свидетелями которых были или о которых слышали. Большинству основательно досталось в жизни, так что пришлось видеть, как люди умирают, но никто из знакомых им людей не напарывался на гнездо змей в реке, и они никак не могли по этому поводу успокоиться.

Хуже всех оказался Джаспер Фант, на которого смерть мальчика произвела такое впечатление, что Каллу казалось, что он вот-вот рехнется. Джаспер и раньше молчаливостью не отличался, но сейчас он говорил без умолку, стараясь словами заглушить свой страх.

Реакция Аллена О'Брайена была прямо противоположной. Он весь день ехал молча, держался в стороне и нервничал не меньше братьев Спеттл. Он сидел у костра и плакал, а другие в это время говорили о запомнившихся им смертях.

Еще не привыкший к дисциплине скот доставлял много беспокойства. Кустарник густой, погода тоже оставляла желать много лучшего. Три дня лил дождь, комары слетелись тучами. Ковбои, не привыкшие к ночной работе, стали раздражительнее кур. Липпи поручили собирать топливо для костра, но то, что он приносил, не устраивало Боливара, которого бесило само присутствие Липпи. Дитц впал в редкую для него мрачность, вероятно потому, что считал себя частично виноватым в смерти мальчика.

Диш Боггетт оказался превосходным погонщиком. Он всегда находился на своем месте и замечал все, что следовало замечать.

А вот братья Рейни всех разочаровали. Оба тосковали по дому и щедрому столу своей жизнерадостной матери. Они безвольно тащились следом и хоть и не увиливали от работы, но делали все на редкость медленно.

Август мотался с места на место. То ехал впереди стада, раздражая Диша, потому что впереди него не должно было быть никого, кроме разведчика. Иногда же он лениво тащился рядом со свиньями, которые часто останавливались, чтобы понежиться в лужах или повыкапывать крыс из нор.

Все боялись следующей реки — Сан-Антонио. Много спорили насчет того, как далеко распространены щитомордники, — водятся ли они в Симарроне, Арканзасе и Платте? Никто с уверенностью не мог сказать, зато все знали точно, что в Сан-Антонио их полно.

Однажды утром появившийся после завтрака Дитц поведал, что нашел мелкую переправу всего в двух ми лях от лагеря.

— Как там насчет змеиного населения? — поинтересовался Август. День снова был серым и дождливым, поэтому он надел свой желтый дождевик.

— Черепах нескольких видел, вот и все, — сообщил Дитц. — Если они там и есть, то попрятались.

— Надеюсь, их там нет, — сказал Август. — Ведь если даже ужик покажется, половина из этих молодцов залезут на дерево.

— Меня больше беспокоят индейцы, — заметил Пи Ай.

Что было истинной правдой. С того момента как они уехали из Лоунсам Дав, он снова начал видеть свои страшные сны про огромного индейца. Того самого, который мучил его во сне долгие годы. Иногда он видел его, даже если просто дремал в седле. В результате он плохо спал и понимал, что, когда они приедут в Монтану, он будет совершенно вымотавшимся и ни на что не годным.

— Странно, как это мысли забираются в голову, — рассуждал он. — У меня все про этого индейца.

— Наверное, твоя мамочка, когда ты был маленьким, говорила тебе, что тебя украдут, — заметил Август.

Они с Каллом подъехали к переправе и внимательно огляделись в поисках змей, но ничего не заметили.

— Сделай милость, кончай вспоминать о смерти мальчика, — попросил Калл. — Может, тогда и они за будут.

— Это ты плохо придумал, — заявил Август. — Как раз за разговорами все и проходит. Все надоедает, даже смерть, если ты постоянно об этом говоришь.

Они сидели на берегу реки, ожидая появления стада. Когда оно появилось, то во главе, рядом со Старым Псом, шагал техасский бык. Иногда быку нравилось предводительствовать, а в другие дни он развлекался тем, что дрался или приставал к телкам.

— Не продумали мы как следует это путешествие, — проговорил Август. — Даже если мы пригоним весь этот скот в Монтану, кому мы его продадим?

— Как раз и весь смысл в том, чтобы не продавать его сразу, — ответил Калл. — Самое главное — получить землю. Покупатели обязательно найдутся.

— Чего мы тащим за собой этого быка-урода? — по интересовался Август. — Если там так красиво, зачем нам уродливые животные?