— Ты привезешь жратву? — спросил он.

— Ага, — ответил Август, — привезу.

Калл видел, что все пялятся на него, и ковбои, и жители города. Гнев прошел, и он почувствовал себя смертельно усталым. Саму драку он не помнил, но люди смотрели на него, как на заморское чудо. Он чувствовал, что требуются какие-то объяснения, хотя ему самому дело казалось проще пареной репы.

— Терпеть не могу грубиянов, — заявил он.

С этими словами он повернул лошадь и поехал прочь из города. Наблюдатели стояли молча. Какой ни суровой была жизнь в таком городке и как ни часто им приходилось сталкиваться с внезапной смертью, сейчас они понимали, что стали свидетелями чего-то из ряда вон выходящего, чего предпочли бы не видеть вовсе.

— Милостивый Боже, Гас, — промолвил Диш Боггетт, глядя вслед уезжающему капитану. Как и остальных, его потряс внезапный гнев Калла. Он много раз видел, как люди дерутся, но ничего подобного ему наблюдать не приходилось. Хоть он и сам ненавидел Диксона, ему неприятно было видеть, как его убивают. Он даже не хотел бы, чтобы его застрелили.

— Тебе когда-нибудь уже приходилось наблюдать такое? — спросил он Августа.

— Однажды, — ответил тот. — Он таким же образом убил мексиканского бандита. Я не успел его остановить. Мексиканец зарезал троих белых, но не это вывело его из себя. Он оскорбил Калла.

Гас взял еще конфету.

— Не стоит оскорблять Вудроу Калла, — добавил он.

— Он из-за меня? — спросил Ньют, невольно чувствуя себя виноватым. — Потому что Диксон стегал меня арапником?

— Частично, — ответил Август. — Калл и сам не знает, что вызвало его ярость.

— Да он бы его убил, если бы ты его не заарканил, — сказал Диш. — Он бы любого убил. Любого!

Август, пережевывавший конфету, спорить не стал.

Именно из-за драки ребята в тот день и попали к шлюхам. Диш оседлал кобылу и уехал, а Август закончил грузить фургон и тоже собрался уезжать. Когда он повернул фургон, то увидел, что Ньют и братья Рейни разговаривают с Пи Аем, который ходил бриться и пропустил драку. Пи Ай настолько переборщил с туалетной водой, что Август ощущал проистекающий от него запах за десять футов. Он и мальчишки стояли вокруг окровавленной наковальни, и ребята рассказывали ему о событиях. Пи вроде бы и не очень удивился.

— Ну, он боец, наш капитан, — спокойно констатировал он. — Его лучше не задевать, он любого отлупит.

— Отлупит? — изумился Бен Рейни. — Он не лупил. Он наехал на человека на лошади, потом едва не оторвал ему голову пинками, пока тот лежал на земле.

— По понятиям капитана, это и значит отлупить, — пояснил Пи Ай.

Август остановил фургон.

— Ребятки, вы собираетесь здесь поболтаться? — спросил он.

Парни переглянулись. Драка настолько вывела их из равновесия, что они позабыли все свои планы, те немногие, что имелись.

— Ну, у нас другого случая посмотреть город не будет, — сказал Ньют, боясь, что Август прикажет им возвращаться в лагерь.

Но Август вовсе не собирался этого делать. У него в кармане лежали четыре монеты по десять долларов, которые он намеревался потихоньку сунуть парнишкам. Но Калл уехал, так что скрываться нужда отпала. Он кинул одну Ньюту и дал по одной каждому из парней.

— Это премия, — объяснил он. — Трудно получать удовольствие от такого роскошного города без гроша в кармане.

— Эй, ежели уж ты раздаешь деньги, Гас, то и мне давай, — потребовал Пи Ай.

— Нет уж, ты потратишь их на парикмахеров, — ответил Август. — А эти ребятки найдут им лучшее применение. Они заслужили встряску перед тем, как отправиться на крайний север.

Он дернул вожжи и выехал из города, размышляя о том, как же молоды эти мальчики. Возраст никогда не мешал Гасу. Более того, он чувствовал, что с годами стал еще энергичнее. Но все равно он взгрустнул, думая о мальчишках. Как бы он ни превосходил их, ему никогда уже не быть на их месте, никогда не отправиться в бордель в первый раз. Им предстоит открыть для себя мир женщин. Разумеется, если в этот мир они войдут с черного хода в борделе в Огаллале, некоторые с перепугу рванут назад, под крылышко По Кампо, но некоторые и не испугаются.

Парни стояли около кузницы, обсуждая неожиданную удачу. В одно мгновение все расчеты, производимые за последнюю неделю, оказались ненужными. У них появились деньги. От этого кружилась голова и было немного страшно.

— Десяти долларов хватит на шлюху? — спросил Бен Рейни Пи Ая.

— Давненько не приценивался, — ответил Пи Ай. Он расстроился, что не вовремя зашел в парикмахерскую и пропустил драку.

— Почему, Пи? — спросил Ньют. Ему было любопытно. Все другие работники полетели как оголтелые. Даже Диш поехал, а он утверждает, что влюблен в Лорену. Но Пи весь этот шум не трогал. Даже у костра он не принимал участия в разговорах о женщинах. Пи был старым другом Ньюта, и ему хотелось знать его мнение о женщинах.

Но Пи не слишком разговорился.

— Ну, я чаще остаюсь с фургоном, — сказал он, что ничего не объясняло. И правда, пока они стояли и старались обрести привычку тратить деньги, он сел на лошадь и уехал. В городе остались, кроме них, лишь Липпи и ирландец.

И все же они никак не могли решиться подняться по ступенькам черного хода, как велел им Диш. Было решено отыскать Липпи, который считался любителем походить по бабам.

Они нашли его крайне расстроенного перед салуном.

— Во всем городишке только одна пиана, да и та сломанная, — пожаловался он. — Какой-то шкуродер ее разбил. Ехал так далеко и не услышал ни ноты.

— А что надо делать со шлюхами? — спросил Джимми Рейни. Он чувствовал, что не сможет перенести неизвестности.

— Надо же, какой дурацкий вопрос, — удивился Липпи. — Делаешь то же, что бык делает с телкой, только спереди, если хотите.

Вместо того чтобы прояснить вопрос, это окончательно сбило их с толку, по крайней мере Ньюта. Его представление о практической стороне дела было по меньшей мере туманным. Теперь, по словам Липпи, существовал не один способ, что ничуть не облегчало за дачу для человека, не имеющего вообще никакого опыта.

— Ну а как, просто попросить? — спросил он. — И мы не знаем, сколько надо платить.

— Ну, цены разные, зависит от девицы и от бандерши, — сказал Липпи. — Гас однажды дал Лорене пятьдесят долларов, но это была явно завышенная цена.

Внезапно он понял, что снова проговорился, причем перед мальчишками. Они — самый ненадежный народ в смысле секретов.

— Мне не надо было вам говорить, — пошел он на попятный. — Гас пообещал прострелить мне еще одну дыру в животе, если я проговорюсь.

— Мы никому не скажем, — уверил его Ньют.

— Как бы не так, — заметил Липпи. Он и без того был подавлен из-за ситуации с пианино. Он любил музыку и надеялся, что сможет немного поиграть или хотя бы послушать в Огаллале. Но ничего лучше бармена с губной гармошкой он не нашел, да и тот играл плохо. А теперь он еще выболтал секрет Гаса.

Потом Липпи неожиданно пришло в голову, что он сможет выкрутиться, если как следует подпоит парней. Они молоды, пить не привыкли. Напоить их, так они не то что про Огаллалу, вообще про Небраску забудут. И уж наверняка не вспомнят случайной фразы. Он успел заметить, что они ничем, кроме конфет, еще не успели побаловаться.

— Ну вы, ребятки, слишком трезвы для шлюх, — на чал он. — Надо немного попить пивка, прежде чем подступаться к дамам.

— Почему? — удивился Ньют. Хоть он и знал, что шлюхи чаще всего встречаются в салунах, он не знал, что их клиенты должны напиваться.

— Ну, эти девицы частенько грязноваты, — поведал Липпи. — Черт, да они валяются с разными там охотниками за бизонами и все такое. Надо здорово накачаться спиртным, прежде чем иметь с ними дело. Иначе выйдешь утром пописать, а твой петушок отвалится прямо у тебя в руке.

Поразительная информация. Мальчики переглянулись.

— Лучше я не буду, — мрачно произнес Пит Спеттл. Ему не нравилось в городе все, кроме свалившихся с неба десяти долларов Августа.