— Я на это и надеялся, — ядовито усмехнулся фон Браун и громогласно выпалил: — Дуэль! Принимаете? Или вы трус, лишенный чести⁈

— Принимаю.

— Вы — маг, и я маг, так что предлагаю магическую дуэль. На кулаках или с оружием в руках бьются только простолюдины. А вы же дворянин, пусть и без гроша в кармане, — презрительно бросил Герхард, весьма топорно подготавливая себе почву для будущей победы.

Фон Браун явно уверен в том, что на магической дуэли раскатает меня в тонкий блин. А вот если битва будет не магической… тут он, видимо, допускал мысль, что я могу попортить его высокомерную физиономию, что будет уроном для его репутации.

Но я, конечно, не попался на его грубый крючок. Мне сперва надо хорошенечко поразмыслить на досуге, а уж потом выбирать оружие. Ведь выбор оного остаётся за мной, поскольку именно меня вызвали на дуэль.

Я усмехнулся и холодно произнёс:

— Об оружии и времени дуэли договариваются секунданты. Надеюсь, вы знаете о таких тонкостях?

— Хм, — насмешливо хмыкнул фон Браун, скривив кислую рожу. — И кто будет вашим секундантом? Тот хилый очкарик, что пучит глаза на лестнице? Или такой же нищеброд, как и вы? Бедный как церковная мышь? Да я такого персонажа не пущу даже на порог своего особняка. Затравлю собаками!

— Вы видели нынешние церкви? Мыши в них явно не бедствуют, — иронично сказал я и услышал приглушённый смех одной из девчонок. — А достойный секундант сыщется. Не переживайте за меня.

— Да ну? — скептически выпятил нижнюю губу Герхард, откинув корпус назад.

— Позвольте, я буду вашим секундантом, сударь Горин, — внезапно вышел вперёд длинноволосый блондин, хмурящий светлые брови, которые вкупе с пухлыми губами и большими голубыми глазами придавали ему изнеженный, девичий вид.

Впрочем, фигура у парня была дай боже каждому. Широкие плечи, узкая талия, выпуклая грудь. Да и взгляд у него оказался весьма мужественным. Даже странно, что он отирается среди товарищей фон Брауна. Они все представлялись мне подхалимами и лизоблюдами.

— Зачем вам это надо, барон⁈ — изумлённо ахнул фон Браун, отправив брови в космос. — Это… это же какой-то заштатный дворянчик, чудом получивший дар. Он не из нашего круга. Почему вы встаёте на его сторону⁈

— Есть причины, Герхард, — усмехнулся блондин, приковавший к себе удивлённые взгляды всех, кто был в холле.

Я тоже изумлённо посмотрел на него и мучительно подумал о том, что это может быть какой-то хитрый ход. Вдруг этот блондин, будучи моим секундантом, начнёт действовать в интересах Герхарда? Они тогда такую дуэль придумают, на которой мне не обеспечит победу даже боженька, взявший на себя бразды правления моим телом.

Правда, блондин не выглядел сволочью. А Герхард очень натурально удивлялся тому, что барон вызвался стать моим секундантом. Может, и нет подвоха, а имеется лишь какой-то расчёт? Не просто же так блондин выступил на моей стороне?

— Эх, барон, барон… Ждите моего секунданта! — зло выдал фон Браун, словно я уже согласился принять помощь блондина.

— Буду ожидать его с нетерпением, — тонко улыбнулся аристократ.

— А ты… — Герхард злобно посмотрел на меня, едва не проделав дырку в моём лбу, — готовься к боли!

— Вы начнёте шутить? От такого действительно можно и болевой шок получить, — насмешливо бросил я в его удаляющуюся спину.

Фон Браун ничего мне не ответил, а молча скрылся с глаз долой вместе с парой своих товарищей.

Барон же остался. Правда, лишь для того, чтобы негромко бросить мне:

— Встречаемся после занятий в парке около памятника Сперцанскому.

— Хорошо, — кивнул я и пошёл к лестнице, чувствуя взгляды зрителей.

Кто-то проводил меня удивлённым взором, кто-то восхищённым, а кто-то глянул, как на покойника.

Шмидт же встретил меня насквозь ошарашенным взглядом, отвисшей челюстью и выпученными глазами, будто я на его глазах отрастил крылья и пролетел через стену, горланя похабные песни на латыни.

— Рот закрой, а то залетит муха, не уважающая профессорских детей, — бросил я ему и похлопал по плечу.

Похлопывание получилось сильнее, чем я задумывал. Оно и понятно, ведь перепалка с Герхардом завела меня, напитала гневом и яростью. И теперь эмоции требовали выхода. Однако я лишь глубоко и размеренно задышал, успокаивая пульс, грохочущий в ушах, словно пустая металлическая бочка, скатывающаяся по каменистому склону горы.

— Как… как ты решился на такое? — с трудом просипел Шмидт, двинувшись за мной вверх по ступеням. — Фон Брауны — это же… это элита нашего заблудшего общества, ценящего только магическую силу, власть и деньги. А ты не побоялся оказать сопротивление одному из них! Да, пусть у него мозгов явно меньше, чем у синички, и он не отличит синильную кислоту от соляной, но всё же фон Браун — грозный противник! А ты даже в школе был рассудительным подростком и не встревал во всякие драки, которые, будто звери неразумные, устраивали наши одноклассники.

— Ты знаешь, я втайне всю последнюю неделю ходил к психологу. И он помог мне обрести уверенность в себе, — соврал я, попутно отметив, что мы со Шмидтом познакомились уже очень давно.

— Час от часу не легче! Что ещё за психолог? Шарлатан, небось, какой-нибудь? Он максимум прошёл недельное обучение у очередной размалёванной дурочки из рекламного объявления. Нет, не психолог тебе помог, а открывшийся дар затуманил твой мозг. Как ты его вообще пробудил? У тебя же были совсем маленькие шансы на его активацию. Я сам их просчитывал, ошибки быть не может. А твоя семья по уши в долгах. Неужели вы как-то резко разбогатели и накупили уйму «синьки»?

— Наши финансовые трудности преувеличены, — хмуро выдал я, подметив, что Шмидт прекрасно слышал мою перепалку с фон Брауном. Так он и узнал о моей магической силе.

— Да ну?

— Именно. А что же касается моего дара, то мне просто повезло. Владимир, мой брат, выиграл «синьку» в карты и подарил её мне. А я её выпил — и не прогадал, — быстро солгал я, двинувшись по пустому коридору, где с одной стороны красовались окна, а с другой — тянулись одинаковые двери с бронзовыми ручками.

— Ого! — ахнул Шмидт, возбуждённо поскакав рядом со мной на своих длинных, как у кузнечика ногах. — Это же… это же… сногсшибательно! Правда, не так, как у Орехова из сто первой группы. У него шансов было ещё меньше, чем у тебя. Вот он будто бы наплевал на теорию вероятности. Впрочем, к псу его. Вернёмся к тебе. Мне теперь совершенно ясно, почему вы с братом так сильно накушались водочки. Вы праздновали, верно? И какой у тебя открылся дар? Земля, как у твоего покойного папеньки?

— Нет. Я — физик, как один из моих предков.

— О! Неплохо, неплохо. Хороший физик всегда в цене, — задумчиво сказал парень, потерев пальцами подбородок. — А как именно это произошло? Мне нужны подробности.

— Давай я всё тебе расскажу после лекции? Мы и так опаздываем.

— Да, да, ты прав, — лихорадочно пробормотал помрачневший Шмидт. — Надеюсь, матушка не узнает о том, как низко я пал. Она-то никогда не опаздывала, отчасти потому и стала лучшим биологом на своём курсе. А вот и нужная нам аудитория.

Я постучал и решительно открыл дверь. За ней обнаружилась просторная аудитория с длинными партами и скамьями, поднимающимися ярусами чуть ли не до самого потолка.

Многочисленные студенты и студентки уставились на нас, заставив Шмидта стиснуть зубы и гордо вскинуть голову. Он напоминал непокорного смертника, идущего под конвоем на плаху.

А я лишь мазнул по студентам быстрым взглядом и посмотрел на бородатого старика с моноклем. Он стоял около доски, заложив руки за спину.

— Разрешите войти, сударь⁈ — громко спросил я, нисколько не тушуясь.

Преподаватель не слишком-то довольно посмотрел на меня, будто я прервал его на самом интересном. Но он всё же разрешающе махнул рукой с пигментными пятнами.

Мы со Шмидтом под осуждающими взглядами студентов добрались до одной из последних парт и уселись около подоконника. Из окна открывался прекрасный вид на дорогу и голубую церковь с золочеными луковичками куполов.