— Доброе утро, сударь. Но только если всего на пару слов, а то у меня дел много, — ворчливо сказал я лишь затем, чтобы показать своим однокурсникам, что не бегу к высшему аристократу, как послушная собачонка.

Мои слова заставили однокурсников с толикой уважения глянуть на меня. Даже преподаватель обернулся и наградил меня долгим взглядом. Кажется, лишь Морозова не посмотрела на мой светлый лик, пока я шёл к выходу из аудитории.

— Горин, не пытайтесь заработать репутацию, используя меня, — встретило меня в коридоре злобное шипение барона Воронова. — Что вы устроили в аудитории? Дескать, вы такой занятой, а я, значит, кто? Бездельник и тунеядец? Я не потерплю такого отношения. Зарубите это на своём дерзком носу!

— Успокойтесь, сударь. У вас вон уже кожа на шее лопнула, — примирительно усмехнулся я, заметив тонкий порез на кадыке парня. Маленькая капелька крови лениво выступила из ранки и поползла по коже аристократа.

Интересно, а какая кровь на вкус? Солоноватая? А может, у неё металлический вкус? А жажду она способна утолить? Я непроизвольно сглотнул и следом потряс головой, выбрасывая из неё бредовые мысли. Что на меня нашло?

— Горин, вы чего? — удивился Воронов, приподняв брови. — Вы сейчас смотрели на мою шею так, будто собирались сломать её. Вы совсем ополоумели? Сперва сразитесь с фон Брауном, а уж потом сходите с ума сколько вам угодно. Можете даже вызвать меня на дуэль. И уж я постараюсь, чтобы она закончилась весьма плачевно для вас.

— У вас там просто кровь, — указал я пальцем на кадык парня.

— Дьявол, — тихонько выругался Воронов, достал из кармана ослепительно-белый носовой платок и стёр им кровь. — Всё? Ничего не осталось?

— Ничего, — кивнул я и хмуро добавил: — Полагаю, учитывая специфику наших взаимоотношений, вы не удовлетворите моё любопытство, сказав каким образом умудрились поцарапать шею в стенах университета?

— Молодец, Горин, соображаете, — весело подмигнул мне аристократ и перешёл к сути своего появления: — Напоминаю, что сегодня у нас тренировка. Мы должны выяснить, каким оружием вы лучше всего владеете. Подъезжайте к шести часам к клубу «Гвардеец», расположенному по улице Артиллеристов.

— В шесть я не могу, — вспомнил я о том, что сегодня именно в это время у меня крайне важная встреча с бандитом Жирным. — Давайте в семь? А то и в восемь?

— Пусть будет так, давайте в семь. Но чем вы всё время заняты? Опять бутылки намереваетесь собирать? — уколол меня Воронов, криво усмехнувшись.

— Нет, сегодня решил металлоломом заняться. Присоединяйтесь. Думаю, вместе мы сумеем заработать вам на настоящие, не поддельные золотые пуговицы, — усмехнулся я и, развернувшись, добавил: — До вечера, сударь.

— Они не поддельные! — ударил меня в спину возмущённый голос, перешедший в сердитое шипение: — Когда-нибудь я вас точно удавлю, Горин.

Улыбнувшись, я пересёк аудиторию и вернулся на своё место, где сразу был атакован однокурсницами, сверкающими любопытными глазами. Они буквально завалили меня вопросами, касающимися барона Воронова. Притом некоторые из них были такими, словно мы с ним уже давно закадычные друзья и за кружкой пива делимся секретами. Вот откуда я знаю есть ли у него дама сердца? Или нравится ли ему кто-нибудь?

Пёс его знает, может, дама сердца и чиркнула барона коготком по шее? Но я, конечно, однокурсницам не стал говорить ничего такого, однако всё равно сумел ответить почти на половину вопросов.

Правда, не на шутку разошедшиеся девицы на этом не остановились. Они до того обнаглели, что принялись выкатывать мне задания. Мол, выясни-ка ты доподлинно, друг любезный, имеется ли у Воронова дама. А если имеется, то кто эта стерва? А ежели её нет, то узнай какой тип девушек нравится барону.

Благо, всё это безобразие прекратилось, когда началась лекция. Девчонки разлетелись по своим насестам, оставив меня в покое.

— Крепись, друг, — с состраданием на лице похлопал меня по плечу Шмидт и посмотрел в спину преподавателю, выводящему на доске тему новой лекции.

Написав её, он повернулся и снова завёл свою шарманку, погружая студентов в органическую химию. На сей раз я опять прилежно записывал мудрость лектора, хотя и сидел, как на иголках, в ожидании скорого разговора с Александром. И иголки были такими хорошими, острыми, болезненными…

Я еле-еле досидел до конца лекции. А после окончания оной сразу же сунул Шмидту свои учебные принадлежности и протараторил:

— Отнеси их в общежитие. Ты же сейчас пойдёшь туда?

— Ага, — удивлённо кивнул друг, взяв мои вещи. — А ты чего такой взбудораженный, будто вспомнил, что у тебя какой-то важный химический процесс остался без присмотра?

— Неважно! — отмахнулся я и пулей выскочил из аудитории.

Дорогу до «Заводного Ивана» я, можно сказать, знал уже хорошо, потому довольно быстро добрался до цели. Правда, Владимира перед питейной не оказалось. Так что я заглянул внутрь, но увидел там лишь незнакомых мне мужчин. Они распивали пиво и хохотали над незатейливыми шутками, несущимися из чрева марионетки, напоминающей Иванушку-дурочка из сказки. Розовые щёки, нос картошкой, соломенного цвета волосы, красная рубаха, лихо заломленный колпак и лапти из берёзовой коры.

Недовольно цыкнув, я вышел из питейной и встал около входа, ожидая брата. А тот что-то не торопился, будто специально хотел ещё больше накрутить мои нервы.

И чтобы отвлечься от одолевающих меня мыслей, я принялся разглядывать площадь. Цирк со зверинцем уже покинул её, но свято место пусто не бывает. В центре площади рабочие возводили просторный, каркасный павильон из металла и брезента.

Хм, и для чего предназначается это сооружение? Ответ мне дал мальчишка в яркой одежде. Он стоял около остова павильона, раздавал небольшие афиши и громко кричал:

— Спешите видеть, господа! В субботу подь сюда! Химер покажут хоть куда! Числом их будет больше ста, гласят Морозова уста!

— Кажется, у барона совсем плохи дела, как и рифма у этого паренька, раз он решил так заработать денег, — пробормотал я, поправив шляпу-котелок.

— Ах вот ты где! — хлопнул меня по плечу подскочивший Владимир и с картинным возмущением продолжил: — А я ищу тебя уже с четверть часа! Вокруг питейной хожу, а тебя всё нет, как сквозь землю провалился!

Я посмотрел на его заспанную физиономию и хмуро спросил:

— Проспал?

— Нет! Какой спать⁈ Я работал в поте лица.

— Ты работал? Противоречие уже в самом этом коротком предложении, — язвительно пошутил я, немного злясь на брата из-за его опоздания. По-моему, в воздухе уже даже запахло моими перегоревшими нервами.

— Тебя Александр укусил? — надулся средний и сердито подкрутил крысиный ус. — Я действительно работал. Слышал что-нибудь об осознанных сновидениях?

— Нет. Это что-то вроде наркотических галлюцинаций? Ты бы этим не увлекался. А то в окно выйдешь.

— Эх, темнота ты беспросветная! Пойдём. По дороге тебе всё расскажу, — пообещал брат, двинувшись прочь от «Заводного Ивана».

Владимир действительно принялся рассказывать мне об осознанных сновидениях. И он так увлёкся, что чуть не врезался в подростка на велосипеде-моноколесе. Благо, катастрофы удалось избежать… Подросток вильнул и промчался мимо. Брат же погрозил ему кулаком и увлёк меня на одну из улиц, вытекающих с площади.

Мы прошли между красивыми домами с атлантами, поддерживающими балконы. А потом миновали двор-колодец с сушившимся на верёвках постельным бельём и вышли на аллею, где к небу тянулись тополя, а на скамеечках сидели бабушки, швыряющие крошки хлеба прожорливым голубям, заполонившим брусчатку.

Вскоре Владимир выговорился и хрипло осведомился, прикрывая ладонью глаза от яркого полуденного солнца:

— Ну так что? Теперь-то ты веришь в осознанные сны?

— Истинно верую. Вот те крест, — выдал я, скрывая иронию.

Брат впился в меня подозрительным взором, пытаясь найти следы затаённой насмешки. Но не нашёл ничего подобного и переключил внимание на серое, приземистое здание, возле которого обосновались полицейские кареты и машины.