"Помпошки" будто головы пригнули (хотя какие уж у них головы!) и стали пониже. Лёхин вздохнул. С обоими уже имел дело. Всё равно что-нибудь да учудят. Ладно, пока не до них.

- Вавила, закрывай.

Дверь чуть скрипнула, негромко щёлкнул замок.

Лёхин шагнул к лестнице. Ещё раз шагнул. Перед глазами подъездное пространство вдруг обрело прозрачную чёткость в сочетании с зыбкостью. И - повело, повело куда-то в сторону. Еле успел схватиться за перила. Да и то благодаря Шишикам: в себя пришёл, потому что беспощадно дёрнули за уши. А тут ещё и крепкая рука Павла подоспела - поддержал.

- Лёхин, ты смотри, куда идёшь! С лестницы навернёшься - костей ведь не соберёшь!.. Слышь, друг, чё-то ты бледный, а? Не заболел, случаем?

- Какое не заболел! Спать хочу!

- А-а… Тогда давай провожу домой, а я пока займусь теми, кто в больнице лежит.

- В смысле - займёшься?

- Ну, посмотрю хоть, что у них общего с остальными…

Они вышли из подъезда. Пропахший морозцем ветер рассеял сонливость, и тут Лёхин вспомнил две вещи.

- Павел, а ты ведь сыщик. И на это дело тебя никто не нанимал. На бизнесе не скажется? Я смотрю - заинтересовался. В накладе не останешься?

- Я только что одно дельце закончил, - самодовольно усмехнулся сыщик. - Причём закончил так, что клиент на радостях сверх договорённого ещё кусок положил. Так что у меня и время, и деньги есть.

- Ну, тогда… Если уж ты всё равно будешь заниматься больничными, то на всякий случай поспрашивай у родных, если имеются такие, вот что: нет ли у пострадавшего какой-либо старинной вещицы, а если есть, откуда она взялась.

- То есть… Если у них у всех есть вещь из Каменного города, значит, наши догадки правильны? Так, что ли? Всё идёт от него? Но каким образом?..

- Пока не знаю, - задумчиво сказал Лёхин. - Только вертится у меня в памяти почему-то, что Феликс тот мне здорово знаком. Можешь, конечно, сказать, что встретиться могли на остановке, благо что дома рядом, но…

- И как он вертится? Какая-то картинка определённая?

- Вот именно. И это самое странное. Я его вижу жующим. Он сидит и ест. С удовольствием.

- Может, ты его когда-то кормил? Ну, в гости он к тебе заявился - один или с кем-то из твоих друзей… Ты ж хлебосольный.

- Нет. Эта картинка ко мне никакого отношения не имеет.

Шишик, держась за ухо хозяина, наклонился и заглянул ему в глаза. Лёхин только хотел спросить, что ему надо, как Павел ускорил шаг, бросив на ходу:

- Давай быстрей! Наша маршрутка!

К большой радости двух сыщиков, маршрутка оказалась абсолютно пустой. То ли из-за времени (подходило к первому часу), то ли водитель только что на маршрут вышел, но Шишики, взвизгнув от радости, помчались качаться на любимых висюльках, соблазнительно подпрыгивающих перед ветровым стеклом, а Павел потребовал:

- Ну, Лёхин, пока никого нет, давай, рассказывай, что там, с жизнью и смертью нашего Императора. Предупреждаю сразу: чего не пойму - перебью. Терпи. Привычка у меня такая.

Лёхин еле улыбнулся уголками губ, но даже от этого стало легче. И улыбнулся не привычке сыщика, а тому, как естественно прозвучала кличка Соболева. Точнее, не кличка - прозвище. Кажется, высокопарное, но точное, оно приклеилось к профессору намертво. И что бы там ни говорил Павел, но, когда и он обозвал Соболева, Лёхин даже как-то успокоился. Было, как выясняется, опасение, что профессор только ему кажется личностью пугающей и жёстко держащей на расстоянии.

Маршрутка лихо летела по улицам города, лишь раз остановившись и посадив молодую пару, которая, войдя, немедленно принялась шептаться, не обращая внимания на мир вокруг, а уж тем более на мужчин, явно увлечённых своим разговором.

Выслушав историю смерти и странной ночной жизни Соболева, Павел покачал головой и задумался.

- Значит, те, что сидят сейчас в его квартире, не настоящие привидения? Так получается? То есть, в сущности, они видения его мозга или подсознания, принявшие форму его самой страшной фобии?

Кажется, кроме не самой хорошей привычки перебивать, у Павла есть весьма отличная привычка докапываться до сути, чтобы увидеть целостную картину происходящего. Вот и сейчас. Он высказался о том, что его волновало, облёк в мысли итог размышлений - и снова задумался. А Лёхин думать уже не мог. Единственное, на что его хватило, это вспомнить, каким он увидел Павла впервые: чопорным в своём чёрном деловом костюме, слегка высокомерным. Весь блеск первоклассного, знающего себе цену сыщика слетел, едва он узнал, что Лёхин живёт, по его словам, в двух мирах. А затем исчез и костюм - после единственного пребывания в Каменном городе. Что-то здорово его в этом городе изменило. Нет, внешне он остался таким же, как и в августе - порядочно высокий, темноволосый парень, только вот волосы уже не лежали, зачёсанные назад, а отросшие (Павел этого вроде как и не замечал), разметались по сторонам, что очень хорошо вписывалось в общую картину человека себе на уме, особенно если учесть его вечный внимательный взгляд - сканирующий, как посмеялась однажды Света-Светлячок.

- Значит, Император, возможно, уже сейчас обретается в Каменном городе. Или я его плохо знаю.

Лёхин едва удержался, чтобы не усмехнуться. На редкость "самодовольное" заявление. Но от Павла такого можно ожидать.

- Ты думай, думай. Кто у нас профессиональный сыщик, тот пусть и думает. А я пока народ обзвоню. Хоть душу успокою.

Телефон Олега отозвался женским голосом и предложил продиктовать сообщение. Лёнчик на звонок откликнулся, но велел перезвонить чуть позже: у него какая-то заварушка на объекте. Роман шёпотом сказал, что у него урок и что перезвонит сам, - Лёхин еле успел сказать, что уже не надо. На всякий случай Лёхин позвонил и Соболеву. Мобильник того промолчал.

- Если хотя бы у двоих из тех, кто в больнице, будет старинная вещь, придётся идти вслед за Императором - в Каменный город, - сказал Павел и счастливо и кровожадно ухмыльнулся: - Оружия я побольше возьму. Эх, жаль, Светлячка взять нельзя.

- Подожди, а как ты к ним пойдёшь, если у тебя адресов нет?

- Как это нет?

- Хочешь сказать, что успел записать?

- Ха, а кто сказал, что я профессиональный детектив? Сказал, а сам не веришь моему профессионализму?.. Слушай, Лёхин, как ты думаешь, что будет в Каменном городе, если я наши самодельные мечи возьму туда?

- Ржач будет полный, - сказал Лёхин - и неожиданно для себя рассмеялся сам.

- Ты чего?

Отсмеявшись чуть не до слёз, Лёхин, держась за живот, выговорил:

- Весело же у меня катится первый день на новой работе!

И только дойдя до своего подъезда и увидев на газоне соседку, бабку Петровну, с дворничихой, живущей неподалёку отсюда, он чуть не хлопнул себя по лбу да чуть не застонал от досады на себя.

Женщины быстро и ловко обрезали кусты сирени. Приглядевшись, Лёхин сообразил, что они срезают ветки с гроздьями жёстких ягод, оставшихся от цветения. Он смутно припомнил, что после такой операции кусты должны по весне цвести гораздо пышнее. Но дело не в женщинах, увлечённо занимавшихся садовыми работами, а в трёх леших-палисадничих, придирчиво следивших за процессом.

- Лёхин, - тихонько позвал Павел. - Увидел кого?

- Ага… Здравствуйте! Бог в помочь!

- Спасибо! - отозвалась дворничиха, крупная дама лет пятидесяти с крашеными белыми волосами, выбившимися из-под платка.

- Ой, спасибо, Лёшенька, на добром слове. - Бабка Петровна, оглянувшись, покивала Лёхину, сразу сообразив, что он торопится, и снова отвернулась к кустам.

- Голова садовая, - пробормотал Лёхин, поднимаясь к лифту. - Плохой из меня сыщик, Павел. Я же мог поговорить с палисадничими около императорского дома! Забыл про них напрочь.

Тихий восторг заплескал в глазах Павла.

- А кто такие палисадничие?

- Лешие. Только городские, насколько успел разобраться. За газонами следят, за клумбами - за посадками, в общем.