На пороге он немного замешкался, заметив на притолоке ждущих его Шишиков. Они не спрыгнули - свалились на плечи. Буркнули что-то, по интонациям похожее на: "Ну наконец-то! Чё так долго?"

По коридору Лёхин прошёл, кивнув знакомцам из охраны. Вслед ему прозвучал только голос Егора Васильевича:

- Если понадобится помощь, звони.

- Спасибо.

Вот так, спокойно, вышел Лёхин из квартиры.

Естественно, он не слышал, как старик жёстко приказал двоим телохранителям последовать за ним, чтобы сообщать, если вдруг что произойдёт.

На улице уже было темно, и Лёхин с тоской подумал, долго ли ему ещё скитаться по домам… И устыдился своих мыслей. Ему-то что - тащи и тащи всё тяжелеющую сумку, а народ бесконечно мучается, наверное думая, что попал в ад.

Сумка целеустремлённо тащила хозяина от дома и внезапно, как ни странно, заставила его сесть на скамейку возле одного из подъездов. Лёхин даже обрадовался - аж шлёпнулся на неё, прежде всего, конечно, поставив на крашеные доски сумку. И тут зазвонил мобильник. Лёхин сунул руку в карман куртки и вынул её с Шишиками на манжете. Но им он не очень удивился. Мало ли чего в эти "помпошковые" головы взбредёт. Удивился он, взглянув на экран мобильника. Звонков - с утра! Ромка, Олег и даже Елисей! Странно, почему он раньше их звонков не слышал? Или это колдовские штучки сумки? То бишь сосуда? Сейчас последним прозвонился Олег. Получается, сумка подвела Лёхина к скамейке, чтобы он ответил?

- Наконец-то! Лёхин, ты где?

- В северо-западном.

- Почему раньше не отвечал?

- Объяснить трудно.

- Помощь нужна?

Лёхин посмотрел на сумку, которая даже по его меркам и прикидкам стала почти неподъёмной. Она "разрешила" позвонить - значит ли это, что она разрешит действовать по-своему? Попробуем.

- Ты можешь приехать?

- Мы. Со мной Ромка. Можем. Ты где?

- Дом напротив "Детских товаров", через дорогу. Во дворе.

- Тебе что-нибудь нужно?

Лёхин сглотнул.

- Пожрать бы чего-нибудь, - проворчал он. - С утра не жрамши.

"Откуда здесь Ромка? - вяло ворочая мозгами, подумал Лёхин. - Что происходит в Камень-городе, если он очутился здесь, после того как ушёл с Соболевым?.. Впрочем, случись что плохое - он бы, наверное, сразу потребовал поговорить со мной. Ладно, дождусь их приезда - всё выясню".

Убрав мобильник в карман, Лёхин первым делом огляделся и обнаружил напротив скамейки, где сидел, детскую площадку. По вечернему времени она, естественно, пустовала. А поскольку время ещё и довольно прохладное, то на ней не наблюдалось и подростков, которые обычно засиживали все детские строения после восьми вечера.

Как минимум полчаса - со всеми светофорами перед машиной Олега - есть. Лёхин обеими руками поднял сумку за ручки, с тревогой ожидая, не раздастся ли треск рвущегося материала. Обошлось. И он осторожно, "на цыпочках", перенёс сумку с сосудом к скамейке с высокой спинкой, куда, на скамейку то есть, её и водрузил. Сюда направленный свет во дворе дома не доходил. Никто не будет раздражён из-за спящего во дворе человека. Лёхин сел чуть боком, положил на спинку скамейки руку и, пристроившись на ней щёкой, уткнувшись носом в слегка высунувшуюся из рукава манжету джемпера, мгновенно уснул.

Насупленные Шишики, учуяв странный покой человека, явились на свет Божий: один выкатился из кармана куртки, другой - из-под неё, поверх полурасстёгнутой "молнии". Подняв мрачные глазища, "помпошки" в первые секунды остолбенели, созерцая спящего глубоким сном хозяина. А потом - наперегонки ринулись к голове! Какие яркие сновидения кружили вокруг этой прекрасной головы! Цветные, радостные, вкусные!.. Торопясь наверх, пыхтящие Шишики ничего не замечали, сами воссияв радужным, невидимым для человеческого, но не паранормального глаза светом. А из кустов за ними наблюдали два леших-Палисадничих. Для них сияющие "помпошки" - хорошая примета. Так что, переглянувшись, они торжественно пожали друг другу руки и разбежались по делам.

А Шишики тем временем взгромоздились на коротко стриженную голову человека, и, ухватившись за белый волос, чтоб не свалиться, погрузились в царство лёгких сновидений - лёгких, несмотря на страшный груз, таящийся в сосуде, спрятанном в самую обыкновенную сумку.

… Два наблюдателя "от Егора Васильевича", сидевшие в невзрачной на вид машине, бесстрастно проследили, как во двор свернула "лада" и медленно проехала по дороге перед домом. Машина остановилась напротив детской площадки. Вышедшие двое нерешительно подошли к спящему Лёхину. Потом один снова сбегал к машине и вынул из неё толстенный пакет. Минуты через две неизвестные добудились Лёхина - и вот тогда-то наблюдатели немного всё-таки проявили эмоций: оказывается, двое приехали кормить его!.. Правда, чуть позже выяснилось, что не только кормить.

Накормленный Лёхин зачем-то взял со скамейки свой груз, с которым и до того обращался очень нежно, если не сказать - осторожно. И постоял так, словно к чему-то прислушиваясь. Причём приехавшие кормить его почтительно смотрели на него и на его груз, даже немного отступив. А потом Лёхин решительно зашагал в машину…

Занятая наблюдением охрана видела объект, с трудом поднявший сумку, только с затылка, поэтому не могла заметить, как шевелятся губы Лёхина…

- … Наобум тоже не хочется. Ну, сумка или сосуд, куда дальше? Что-то мне кажется - нужно наведаться к профессору Соболеву. Я прав?

- Если ты и прав, то нам всё равно туда не попасть, в эту квартиру, - скептически отозвался Олег. - Там ведь хозяев дома нет. И что - будем перед закрытой дверью валандаться?

- Для нас нет закрытых дверей, пока рядом дядя Лёша, - ухмыляясь, сообразил Ромка. - Домовые ведь и в квартире Дмитрия Витальевича есть. Я прав, дядь Лёш?

И сумка потянула к машине. Решили считать, что она ответила на вопрос и что придётся посетить дом профессора. А Лёхин вздохнул: промелькнула утром мысль, что надо ехать к Даше и к Феликсу и неплохо бы предупредить и родителей девочки, и подругу Феликса, чтобы приготовились к его приходу. Хорошо, что не предупредил. Ждали бы его сейчас зря… И чувствовал себя немного виноватым: надо бы обязательно к ним съездить, но, кажется, Вертушинка этой загадочным сосудом предусмотрела нечто иное, чем полностью прорабатывать весь город, освобождая зараз всех спящих. И ещё каким-то мистическим чутьём чуял Лёхин, что сосуд, оплетённый травами, почти переполнен, что поездка к Соболеву будет последней…

Он свалился на заднее сиденье в обнимку с сумкой. Свалился, потому как чувствовал себя жутко отяжелевшим: ребята в меру своего представления о голодном Лёхине накупили столько, что в первые минуты он волком набросился на "сухой паёк". Правда, к "сухому" друзья присовокупили ещё и пакеты с молоком и соком. В общем, Лёхин набил животину, чему был и рад, но, с другой стороны, слегка опасался, не пришлось бы пожалеть об излишне сытом желудке.

Ромка сел рядом с Олегом и гордо продемонстрировал Лёхину оружие:

- Во у меня чего есть! Съездил всё-таки к братану, забрал у него пейнтбольные игрушки. Сказать, конечно, не сказал зачем. Пойдёт попугать издалека?

- Только пугать? - Лёхин с трудом разлеплял веки, размякший в тепле и сытости.

- Ну, я думаю, в Камень-городе эти игрушки будут выглядеть несколько иначе, - небрежно сказал Роман и провёл ладонью по стволу "пистолета".

Шишики хмыкнули на "пистолет" и деловито покатились к висюлькам на ветровом стекле. На свете много машин с интересностями для "помпошек", но только в Олеговой все эти интересности куплены ради их нужд.

- Ромка, а ты вообще как здесь? Ты же с профессором ушёл?

- А там есть такая Малуша. Она велела возвращаться и тебя, дядь Лёш, искать. И чтоб от тебя не отходил, пока ты в Каменный город идёшь. А лопату мне отдать пришлось. - Последнее он сказал задумчиво, словно вспоминая что-то хорошее, отчего и сожалел об отобранной лопате, и радовался, что она оказалась нужным предметом в таком месте, как оккупированный змеями Каменный город.