- Ум, как вкусно, - откусывая хлебец, пробормотал Райт, - а это что?

Палец новоиспеченного герцога показывал на высыпанные на блюдо янтарные комочки.

- Вяленое мясо северных раков, - Галирия скромно постаралась не заметить вытаращенных на нее восхищенных взглядов, - их Азарил сам ловит.

- Это же… - уважительно мотнул головой Дорд.

- Редчайший деликатес! - закончил за брата Эртрайт, осторожно подхватывая с блюда драгоценный кусочек.

На миг нахмурился, показалось, что ли, что по его пальцам скользнула чужая рука?! И тут же рассмеялся над своими подозреньями. Не нужно быть таким мнительным, они ведь уже не в пустыне.

- А можно к хану Дехтияру отправиться, или в Лурдению съездить… - глаза Эртрайта засияли от обилия вариантов, - познакомиться с будущей тещей. Или всё же лучше в Грайн?!

- Подумаем, - уклончиво пообещал Дорд и подвинул к северянке бокал, - капни еще бальзамчика.

- Рано я обрадовался, что они стали намного самостоятельнее и осмотрительнее, - разочарованно вздохнул про себя Гиз, - придется еще не одну лекцию прочесть на тему интуиции и предосторожности.

Маг хмуро бросил в рот утащенный с блюда деликатес и шагнул на балкон. Пора заняться Брантом, хуже расстроенного командира гарнизона в военное время может быть только предатель.

Дрезорт нашелся в казарме, пристроенной к стене, разделявшей территорию монастыря и резиденции Теорида. Вооружившись деревянным учебным копьем, капитан ходил по комнатам и извлекал им из углов не подобающий воинскому жилищу хлам.

Попутно распекая коменданта гарнизона такими словами, что у того давно исчезло всякое желание спорить или оправдываться. Гиз даже заслушался, но потом с сожалением одернул себя, времени было в обрез.

- Отправь его по делам, - послав капитану мысленное приказание, Гизелиус шлепнулся в старенькое плетеное кресло, продолжая привычно проверять появляющиеся неподалеку сознания и ставить на них свою метку.

- Иди, выполняй, - хмуро рявкнул на коменданта Дрезорт и тот рванул из комнаты так поспешно, как наверняка не бегал и при криках - пожар.

- У меня важный разговор, садись и слушай, - поворачивая браслет, сообщил магистр, - речь пойдет о Риселле.

Брант как-то особенно едко усмехнулся и, резко повернувшись, шагнул к двери.

Она захлопнулась прямо перед носом капитана и издевательски лязгнула засовами.

Дрезорт еще только поворачивал голову, а в длинной казарменной комнате, где стояло шесть кроватей, уже с грохотом одно за другим захлопывались окна и задвигались ставни.

Последним щелкнул задвижками открытый каменный очаг. Хоть в Тергейском море и не бывало холодных зим, но в штормовые ночи жители островов топили такие очаги для обогревания помещений и просушки одежды.

- Ты что, решил, что я полезу в трубу?! - насмешливо оскорбился на лязг печной задвижки Брант.

- Нет, просто сэкономил время на заклинании. Вот ответь мне на один вопрос, Брант, почему, по-твоему, эмпаты никогда не открывают брачных контор? Ведь со стороны посмотреть - золотая жила, прочел эмоции, нашел влюбленную пару, выдал им напутствие и греби золото лопатой.

- Ну и почему? - подумав с минуту, мрачно поинтересовался капитан и сел на ближайшую кровать.

Ну не настолько же он дурак, чтоб бороться с магом.

- Потому что на деле ничего подобного не происходит. Все клиенты через какое-то время приходят и требуют назад свои деньги. Испробовано на практике.

- Так вы что… не можете отличить настоящую любовь от поддельной? - подумав немного над словами магистра, подозрительно прищурился Дрезорт.

- Можем, - загадочно вздохнул Гиз, - еще как можем. Каждый раз чувствуем и боль и страсть и нежность так, словно сами влюблены.

Капитан хмуро уставился на магистра и внезапно начал стремительно краснеть.

- А закрыться ты не можешь? - хрипло пробормотал он, стараясь не встречаться с магом взглядами.

- И так закрыт почти наглухо… любовь и ненависть такие сильные эмоции, что в открытую слушать никак нельзя, - хмуро пояснил магистр, - это как тонуть каждый день и каждый раз выплывать на последнем дыхании.

Так вот, про брачную контору… эмпат может сказать двум людям, что их чувства взаимны, но, как выяснилось, для счастья этого мало. Людям свойственно сомневаться, все время проверять и перепроверять возлюбленного, измышлять себе страхи и обиды… Некоторые идут еще дальше, изобретают своему любимому испытания и ловушки… но не потому, что они злы, нет. Люди просто хотят получить гарантии там, где их не может быть изначально. Любовь всегда была и останется самым изменчивым чувством на свете.

- Ты хочешь сказать… что не стоит никого любить… не нужно искать любимую… надеяться на счастье? - неверяще вглядываясь в магистра, пробормотал капитан, - ты меня утешаешь или обманываешь, Гиз?! Ты, который столько лет обводил меня и моих людей, каждый раз придумывая все новые хитрости, чтоб удрать с леди Катренной из-под нашего наблюдения?! Ты, являвшийся к ней на свидания в зимнюю пургу с букетами харильских жемчужных лилий?! Создававший в непроглядно черные осенние ночи разноцветные хороводы бабочек и светлячков, всю ночь танцевавших у окна её спальни? А в летнюю жару над ее домиком шелестели прохладные дожди и плыли сиреневые облака с мордочками белок и зайцев?!

Последние слова он уже кричал, ненавидяще уставясь на хитро улыбавшегося магистра.

- Ну, вот ты и ответил сам на свои вопросы, -поднимаясь с сиденья, устало вздохнул маг и оглянулся на окна, - пора мне идти.

Вокруг них загромыхали, защелкали засовы и запоры, распахнулись двери и ставни, впуская в казарму предзакатное солнце. Последней, как заключительный аккорд, брякнула заслонка.

- Гиз… - капитан неверяще смотрел на теряющую очертания фигуру, - но ты же хотел поговорить… об Риселле?!

- Не о ней, а о том, чего хочешь ты… - маг, не отрываясь, смотрел в окно и в голосе его звенела горечь, - ты вот сказал про светлячков и облака… всё правильно, только нужно спросить меня, что я чувствовал, когда их создавал?

- И что же? - уже понимая, что ответ ему не понравится, не смог удержаться от вопроса Дрезорт.

- Я думал, ну почему я был таким слепым идиотом и двадцать лет смотрел на нее со стороны, не решаясь поговорить чистосердечно?! Двадцать лет мы могли бы быть вместе, Брант, а вместо этого копили обиды и недомолвки! И потом нам понадобилось еще десять лет, чтобы все встало на свои места. Тогда как нужно было всего лишь один раз сесть рядом и не отпускать ее, пока не станет ясен истинный смысл всех действий, взглядов и слов.

Магистр оглянулся на притихшего и задумавшегося капитана, усмехнулся, и до конца повернул на руке браслет.

- Ладно, я побежал, - уже от двери донесся до Дрезорта его голос, - пока, капитан. Кстати… о Риселле… так случилось, что девочке очень не повезло в жизни. Отец официально не признал, отчим погиб, спасая мачеху-истеричку, братья то ли не знают про нее, то ли и знать не хотят.

- Про отчима я знаю, только думал, что он отец, - пробурчал Дрезорт, забыв, что признанием о проведенном расследовании выдал себя с головой, - а кто же тогда настоящий? Гиз? Ты ушел, что ли?!

- Вольдер, - тихо пробурчал магистр, - но она его ненавидит за гибель матери.

- Какой Вольдер? - не сразу сообразил капитан, -Эй, Гиз? Что, гренесский весельчак, что ли? Гиз! Ушел. Тьма, вот только Вольдера ей и не хватало.

Дрезорт вскочил и почти бегом ринулся прочь.

- Комендант! - несчастный вояка, неудачно попавшийся под ноги Бранту, даже голову в плечи втянул от гневного рыка, - Завтра утром я проверю казарму и если найду хоть одного паука - будете по шесть часов в день бегать вокруг фонтана! Приступайте к уборке! А мне нужно проверить вид со стен.

- Можно?

Стук в дверь раздался в тот самый момент, когда Галирия ловко подсунула Райту последний бутерброд.