— Что же сделать для тебя, Машенька, чтобы ты обиды не держала? — воевода не опускал руки и еще на что-то надеялся.

— Сына мне вернуть, — жестко ответила я поборникам морали, ценителям собственной непорочности и просто жестоким людям, не желавшим одарить одиноких русалок «добрыми» поступками.

Я хмуро смотрела на мужскую часть нашего отряда и расстраивалась. Если эти скромники русалок сейчас не приласкают, то мне придется самолично передушить весь этот аквариум, чтобы получить необходимое зелье. Хотя, чего это я на сказочных богатырей так понадеялась? Обыкновенные, как у нас дома, чуть возникают серьезные трудности, так они тут же в кусты, ну или за лошадок, а лучше всего в подвальчик. Сидят, не выкуришь!

Я уже развернулась и стала просчитывать, сколько нужно влить в эту лужу кефира и огуречного рассола, чтобы эти селедки слабосоленые месяц поносом маялись.

— Колдовские эксперты мои многоопытные, — обратилась я к бабулькам. Старушки уже по интонации поняв, что я не пала духом от трусливого поведения наших сопровождающих, а привычно ищу другой вариант, тут же навострили ушки.

— Рассказывай, Машенька, что задумала, поможем, даже не сумневайся, — зло зыркнув на сильный пол, и потирая руки в предвкушении нового витка развития переговоров с хвостатыми соперницами, сказала баба Яга.

— Непотребства вершить! — докладывала я шепотом.

— Это какие? — оживилась баба Янина. — Может, хлопцев наших отваром напоить, чтоб они от желания всем русалкам по ребеночку понаделали? Только тебе, Машенька, схорониться надобно. А то беды бы не случилось!

Я умилилась заботе моих престарелых интриганок. То есть, как на меня навешать непристойной ворожбы, с которой я от любого встречного млела, себя не помня, то это ничего страшного. Терпи Маша, сдерживайся! А этим мужественным и надежным нет никакой веры: найдут и возьмут желаемое силой.

Я представила, как улепетываю от трех своих кавалеров, наглотавшихся местной «виагры», средь живописных березок. И что-то эта идея мне сразу не понравилась!

— Нет, — отмахнулась я от навязчивого видения, — измором брать будем.

— Это как? — удивилась Яга. — Матрешки моченые двести пятьдесят семь лет ждали и еще подождут. Выдержка у них железная.

— Или ты предлагаешь русалкам хлопцев поближе показать? Мол, смотреть — можно, трогать — нельзя? — предложила свою версию баба Янина.

Какая интересная у бабушки фантазия!

— Нет, в прямом смысле измором, — ответила я и тихонечко начала рассказывать.

Все-таки жизнь в стране с плохой экологией, оказывается, насыщает наш мозг абсолютно ненужными знаниями о способах загрязнения окружающей среды в огромном объеме, причем способы сохранения чистоты собственной природы в памяти не откладываются. Парадокс! К концу моего повествования бабуси смотрели на меня с уважением.

— Машенька, — проскрипела баба Яга, — Кощея впору жалеть, от нанесенной им тебе обиды, ты с него живого не слезешь!

— Сам виноват, — легкомысленно отмахнулась я. — Он моего ребенка украл, меня в гости позвал, вот теперь пусть и не жалуется.

А легкомысленно, потому что за Ваней к Кощею ехать нужно? Нужно! С Кощеем знакомиться придется? Придется! Отвертеться от всего не получится? Не получится! Так чего пока этими думами голову забивать! Я еще с русалками ничего не разрулила.

Старушки прониклись моей воинственностью и начали тихо между собой обсуждать, какое количество масла подсолнечника нужно влить в водоем, отвара корня ревеня, солодки, тысячелистника и еще добрых две дюжины интересных травок, явно активно способствующих выведению шлаков из любого организма. А что? Долгий понос ведет к прояснению мозга! А также оценивались объемы битого стекла, которым будут посыпаться берег и дно озера, горы мусора…

И тут я отвлеклась на разговоры любвеобильных русалок.

— Нет, этот мне не подходит, слишком стар, — кривила губки синеволосая русалка.

— А этот слишком кудрявый, — фыркала русалка с черной чешуей на хвостике.

— А этот слишком рыжий…

— А этот слишком короток…

— А мне совсем никто не приглянулся, уж больно все перепуганные, — мерзко хихикала и показывала пальцами блондинка с большой попой в чешуе.

— Как будто тебе другие попадались? — возразила привереде подружка и противно рассмеялась.

— Как-то их поведение не соответствуют предоставленной нам информации о тяжелой жизни всеми покинутых женщин. «Голодными» они тоже не выглядят! — поделилась я своими наблюдениями с более опытными сказочными интриганками.

— Права ты, Маша, — подтвердила мои слова баба Янина. — Трое из этих мокрохвостых развернулись и в озеро уплыли. Наскучило им наше представление.

— Но что-то их все равно гложет, — приметила я.

— Узнать бы, что именно, — задумчиво проговорила баба Яга.

— А почему старшая русалка орала, что зелье нам не даст? — припомнила я.

— Так Лешего ко мне приревновала, вобла плоскогрудая, — горделиво ответила Яга.

Вот насчет плоскогрудости — этот бабка явно от зависти съязвила. В вопросе бюста старшая русалка была сполна одарена природой. Но не суть.

— А если причина не только в этом? — привычно рассуждала я вслух. — Кощей у нас тут самый страшный!

— После твоих непотребных способов склонения русалок к мировой и тактике получения желаемого зелья измором, я совершенно в этом не уверена, — по-девичьи хихикала баба Янина.

Ее поддержало скромное ржание бабы Яги.

— А если Кощей русалок чем-нибудь запугал? И они теперь со злодеем связываться боятся? — продолжала я вещать свою теорию хохотушкам.

Отсмеявшись, старушки задумались:

— Есть, Маша, в твоих словах разумное зерно.

Какая прелесть! А обычно я чушь наиглупейшую несу!

— Раунд второй! — объявила я. — Пойдем выяснять беду юных стриптизерш!

— Когось? — в один голос переспросили, зацепившись за непонятное слово любопытные старушки.

— Стриптизерши — это исполнительницы эротических танцев, в ходе которых девушки постепенно раздеваются, — задумчиво не сводя глаз с русалок, ответила я.

— Права ты, Маша, действительно стрекозерши, — переиначила неизвестное слово на свой лад баба Яга. — Как стрекозы бесстыжие плясали.

— Но сразу голые, лентяйки, не захотели постепенно раздеваться, белоручки, — недовольно вставила баба Янина.

Я вновь подошла к зеленоволосой молодой русалочке.

— Ну что, красавица, — насмешливо обратилась ко мне Желана. — Сможешь ли помочь в беде нашей?

Ее смеющиеся глаза говорили о том, что она уже осведомлена о моем провале в переговорах с мужской стороной. Поэтому я напустила на себя загадочно-важный вид и продолжила спектакль:

— Может, и смогла бы помочь в беде вашей, если бы знала об истинных чаяниях сестер твоих, — я осуждающе качала головой. — А пока ты надо мной шутки шутить изволишь, да время мое зря тратишь.

— А почему бы и не пошутить, коли у тебя все равно выхода другого нет, как в потешках наших участвовать? — изгалялась надо мной малолетка. — Удивишь нас, развлечешь на славу, может, и сжалюсь над тобой, накапаю тебе зелья нашего заветного. А коли скучно будет, то уйдешь от нас несолоно хлебавши.

В поддержание своей новой, но пока еще неопытной революционерки все остальные русалки озера начали мерзко надо мной хихикать. Я решила не лезть в бутылку и дождалась, пока мерзавки отсмеются. Дождавшись тишины, начала воспитательный процесс, вот не люблю я, когда меня втягивают в мероприятия по воспитанию чужих детей. Поэтому, извини, Желана, сама виновата. В следующий раз трижды подумаешь, прежде чем во власть лезть будешь. Там не только теплые места и красивые мандаты, а еще и ответственность, причем немаленькая.

— Другой выход есть всегда, — растянула я улыбку в самом хищном оскале, на который была способна. — Могу воду в озере вашем живописном отравить, могу берега мусором закидать, так, что вы на него вылезти, не поранив свои хвосты не сможете, могу пути, дороги, тропы и даже узкие тропочки буреломом завалить, так, что к вам во веки вечные ни один путник не придет. Не так ли, бабушка Яга и Янина, величайшие колдуньи тридесятого царства?