— Ну и получить спорные земли, — корысть была бы самым безобидным мотивом, но подозрения так и царапали сознание.

— Тоже неплохая версия! — озвучила я свои сомнения. — Почему ты нас не встретил? — резко перешла я на другую тему.

— Не хотел тебя напугать, — кривя губы в улыбке ответил бледненький. — Получилось? — в его вопросе было столько сомнений.

— Не знаю, — честно ответила я. — Если ночью буду кричать от страха, то в этом будешь только ты виноват, или три десятка каменистых тварюшек.

— Кто? — переспросил Бессмертный.

— Горгульи и химеры, — любезно пояснила я.

По просторной столовой разнесся громкий заливистый мужской смех. Мда, рассмешить Кощея Бессмертного — это сомнительное достижение. Отсмеявшись, довольный злыдень добавил:

— Что ж, давно я не снился молодым красивым женщинам!

На этой неоднозначной ноте мы и расстались с хозяином замка и государства.

Серый проводил нас до двери моей спальни.

— Спокойной ночи, Маша, ложитесь спать, завтра я вас рано разбужу! — порекомендовал лохматый.

— А ты куда решил смыться? — негодовала я.

— Погулять, по лесу побегать! — растерялся хвостатый.

— Какая-то нам легкомысленная нянька досталась и отвратительный охранник! — сливала я в негатив пережитый страх на ужине.

— Почему? — возмутился клыкастенький.

— А кто будет следить за безопасностью детей ночью? — нагнетала я.

— Но ты же рядом с ними спать будешь? — пытался пристыдить меня Серый. Не на ту напал!

— А кто будет следить за моей безопасностью? — не унималась я.

— Ууууу, — подвывал волчара.

— И этот волк мечтает стать отцом?!! — театрально закатив глаза и всплеснув руками, негодовала я.

— Но должно же быть у меня личное время?!! — Волк явно был поражен семейным произволом.

— Конечно, должно!!! Лет так через восемнадцать! В моем случае поменьше, через четырнадцать. При условии, если я опять не решусь испытать счастье материнства. Тогда все начнется сначала!

— А есть другие варианты? — в голосе волка брезжила надежда.

— Есть! — уверенно ответила я. — Только вот беда, я их не знаю. Поэтому проходи в комнату, располагайся, это теперь твой новый дом, — растаптывать чужие надежды под свое плохое настроение — это нехорошо, но чудовищно приятно. Поддалась кощееву влиянию и не стала отказывать себе в удовольствии.

Серый зашел, немного покрутился, осваиваясь на новом месте, потом занял диван и сделал вид, что задремал. Я переодела детей в подобие пижамок, сменила наряд на длинное, скромное нижнее платье и забралась в свою огромную постель с балдахином. После тряски в телеге очутиться на пуховой перине и чистых шелковых простынях, казалось невероятной сказкой. Было удивительно осознавать, что столь райское место имеет в качестве хозяина Кощея Бессмертного. Но позвоночнику на это было совершенно плевать, он начал выпрямляться и расслабляться. И только мое сознание начало уплывать в царство морфея, как с двух сторон ко мне в кровать забрались маленькие непоседы.

— Мамочка, можно я с тобой посплю? — умоляющий голос сына сломал во мне все педагогические и воспитательные барьеры.

— Конечно, можно, маленький, — и родное солнышко тут же прижалась к моему правому боку.

— А можно и мне с тобой, тетя Маша, поспать? — пропищала тоненьким голоском Иста.

— Конечно! — и слева ко мне прильнула Источка.

Буквально минут через пять два детских носика самозабвенно сопели, радуя меня спокойным сном.

Я лежала и обнимала детей, но разум, не зная отдыха, без устали работал, анализируя произошедшее. Меня тут ждали, встретили радушно, озаботясь моим комфортом. Безопасность детей организована на недостижимой высоте, даже без моих претензий было видно, что каменистые тварюшки не сводят глаз с Ванюшки и Источки. И этой клыкастой охраны сюда согнали тьму тьмущую, если учитывать не только игривую свору, что не отходила от детей, но и тех окаменелых товарищей, что сидели на крышах и фасадах зданий, притворяясь безжизненными статуями, при этом очень даже внимательно наблюдая за всем происходящим вокруг малышей.

Со мной местный персонал активно обходителен, сразу выделили из всего посольства, поселили обособленно, окружили теплом и заботой. Но как ни странно, при этом я не чувствую себя загнанной в угол пленницей. Или чувствую? Вредная мысль сверлила мозг. Спать совершенно расхотелось, и дух авантюризма толкал меня на подвиги. Я аккуратно выбралась из постели, укутала детей и пошла в «бассейн» одеваться. Бродить в подобии пижамы по готическому замку мне показалось неуместным.

— Маша, ты куда? — волк тут же перестал притворяться спящим.

— Гулять!

— Ночью? — волчара явно сомневался в моей вменяемости.

— Почему нет? — от моей логичности клыкастенький завис.

— А дети? — наивный хищник пытался надавить на мою совесть. Где только разглядел?

— А ты на что? — парировала я.

Ой, вэй! Кажется, это заразно. А из меня бы вышла симпатичная гражданка государства Израиль, но в этой сказке его не существует.

— Может, тебе провожатого позвать? — не сдавался лохматик.

— Зачем? Так интереснее! — жажда приключений манила.

Одевшись в свой сарафан и рубаху, я проскользнула за дверь и остолбенела. По бокам от двери стояли статуи двух горгулий и двух химер, усиленно делающих вид, что они просто статуи.

— Охранять детей! — скомандовала я, как прапорщик с двадцатилетним стажем службы.

Каменюки, видимо, не подозревали во мне таких талантов, и аж уши к головам прижали, отчего на гранитный пол посыпалась каменная крошка. Посчитав, что свой материнский долг я выполнила сполна, отправилась гулять по первому в моей жизни каменному замку. Ночью это эпическое сооружение казалось еще грандиознее. Кругом горели свечи и волшебные светлячки, отбрасывая свой свет на гобелены, картины, росписи, фрески и витражи. Отчего пейзажи портреты, персонажи на картинах преображались, становились реалистичными. Вот так вот, задрав голову и шагая, ведомая лишь любопытством и никем неограниченной наглостью, я забрела, как в сказке, туда, не зная куда. По мере того, как я уходила из парадной части замка в хозяйственную, убранство стен становилось все менее нарядным, а освещение более скромным.

Только я решила завернуть за угол, как тут же остановилась. Три, явно женские фигурки, замотанные с ног до головы в ткань, на манер паранджи, несли на головах тарелки, полные разнообразных яств. Я, пристроившись им в хвост, последовала за ними. Действительно! Я же не видела здесь ни одной местной женщины! И абсолютно ничего не знаю об их обычаях. А вдруг у них принято, как у мусульман, запирать женщин дома, заматывать в чадру, за измену на базарной площади забивать камнями, а, чтобы развестись с женой, прокричать в многолюдном месте три раза слово «развод»? Тогда, порядки в тридесятом царстве — это просто образчик равноправия, а само государство — райское место для любой женщины. На паранджу я не согласна категорически.

Барышни, замотанные на манер живых мумий, свернули за большую дверь. Я, шмыгнув за угол, притаилась и стала ждать. Девицы задержались там ненадолго, минут через десять появились уже без подносов и ушли в обратном направлении. Передо мной встала дилемма: последовать за женщинами или заглянуть за эту большущую дверь и узнать, кто там кушать изволит. Может, какие интересные разговоры подслушать удастся?

Прижавшись носом к дверной щели, всеми фибрами души пыталась разглядеть и расслышать что-нибудь полезное, но по ту сторону, словно затаились, лишь шорохи манили мое неуемное любопытство, но не приносили столь необходимой информации.

Бах! Мир вокруг меня перевернулся. И вот я уже очень подробно изучаю каменный пол нового для меня помещения. Надо сказать, мой нос не обнаружил ни пылинки на доступном для него участке, уборщики у Кощея старательные. Подняв вверх глаза, отметила, что на меня смотрят три мужских индивида: Костя, мужчина средних лет разбойничьего вида с одним выбитым передним зубом и Змей Горыныч. Да-да, динозаврик с тремя головами, внушающий страх и ужас, а еще просто ужаснейшее любопытство.