На эту очень любопытную речь бабульки только хмыкнули и повернулись ко мне.

— Маша, необходимо срочно что-то придумать, царевичей из плена нужно выручать. Ждан из бороды от беспокойства все волосенки повыдергал. Что ты будешь делать? Как ты царевичей домой вернешь? Царь-батюшка отчет ждет немедленно!

И на кой ляд я из обморока вернулась?

Но какая-то догадка царапнула мое сознание. СРАБОТАЛА! Моя клятва СРАБОТАЛА!

«Если с моим сыном или со мной произойдет в тридесятом государстве или любом другом с ним соседствующим какая-либо беда, которая будет угрожать здоровью, а уж тем более, жизни Ваньке или мне, то пусть такая же беда случится и с твоими родными, а ты баба Яга видела бы это и ничем не могла им помочь.»

А это значит, что когда моего Ванятку обманом перенесли в царство Кощея, за ним паровозиком последовали и старшие внуки бабы Яги. Елисейка и так собирался с нами в гости к Бессмертному, поэтому клятва его и не тронула. При этом престарелые интриганки не могут воспользоваться даже своей ворожбой, чтобы помочь внукам. Чудно-чудно! Лишняя заинтересованность в здоровье и безопасности моего беспокойного чада не будет лишней!

— Маша, ты хоть лицо сморщи, а то у тебя от улыбки скоро щеки треснут, — обиженно скрипела баба Яга.

— А как я царю-батюшке отчитываться буду? — меня очень заинтересовала техническая сторона вопроса.

— Машенька, видно сильно тебе головку растрясло, если ты такие глупости лепечешь! Доклад держать будешь по тарелочке с голубой каемочкой! — как дитю неразумному, объясняла мне баба Янина.

— То есть я в первый же час, после того как Ванюшка пропал, могла связаться с Кощеем Бессмертным и поговорить с сыном?! Обсудить условия возврата ребенка? Удостовериться в его безопасности? Успокоиться, в конце концов!!! — зло шипела я на царских родственниц.

Старушки, поняв, что сболтнули лишнего, отступили на шаг назад и виновато опустили головы.

— Машенька! — попыталась оправдаться баба Яга, но я, взмахнув рукой, ее перебила.

— А вместо этого я сутки строила бесполезные планы, вела ненужные допросы, трясла информацию с треклятого зеркала, вела аморальный торг с Лешим!

С каждым перечислением видов моей недавней деятельности глаза Кости становились все прекраснее и крупнее, а к финалу он восхищённо и протяжно просвистел, на что на него все дружно осуждающе шикнули. Мол, не мешай Марии Васильевне пар выпускать.

— А могла всего лишь воспользоваться посудиной с голубой росписью и ехать за сыном! — завершила я тираду на высокой ноте, потом опять набрала в легкие побольше воздуха и начала по новой: — Ждан Кощею звонил, разговаривал?

Янина отрицательно покачала головой:

— Не по чести царю с ворогом торговаться!

Знамо дело, а у меня такой роскоши, как честь, и в помине нет, меня не жалко в расход пустить! А судьба моего сына — это пылинка на пути его царского величества! Другими словами, как царь, Ждан Годиныч — молодец, а как отец — какашка.

— Кощей Ждану звонил? — сурово повернулась я к секретарю бледненького.

— Что делал? — не понял моей современной терминологии Костя.

— Кощей Бессмертный по тарелочке с голубой каемочкой пытался связаться с царем-батюшкой, чтобы поговорить о приблудившихся старших царевичах? — сделала я подробный перевод.

— Пытался, — подтвердил мою догадку Константин. — Ровно шестнадцать раз. Но царь Ждан Годинович не изволил держать речь о судьбе своих сыновей.

— Ну и как это понимать? — насмехалась я над царскими родственниками. — Злыдень шестнадцать раз звонил Ждану, с бледненького корона не упала! А царь-батюшка лишь о чести своей печется! Не стыдно?

— Он — царь! — громко возмутились все присутствующие, кроме Константина.

— Он — отец и мужик! — парировала я. — Или это для вас пустые слова?

Я сверлила старых перечниц злым взглядом!

— Значит так! Старшие царевичи — это сугубо ваша проблема. У нас уговор был поправить внешность Елисея, и за это вы меня с сыном домой отправляете. Вот по этому договору я и буду работать! — озвучила я свои намерения.

— Тогда, Мария, не буду я тебя домой отправлять! — фыркнула баба Яга и, развернувшись, пошагала по коридору, гордо задрав голову вверх.

За ней последовала Янина, печальный Елисей и вся мужская группа молчаливого прикрытия. Хотя от кого они могли прикрыть, если полуженщин-полурыб напугались? В коридоре мы остались втроем: я, Ваня и Костя.

— Не расстраивайтесь, Мария Васильевна, все образуется. Я Вам в этом помогу, — пытался поддержать меня парень.

Он искренне мне улыбался, и я не чувствовала подвоха или скрытого подтекста. Казалось, парень действительно о нас беспокоился.

— Я не расстроилась, Костя, что-то подобное и предполагала, — спокойно пояснила я.

— Мама, а почему бабушка Яга меня даже не заметила? И Елисей ко мне не подошел! Ты же говорила, что они по мне очень соскучились!

Действительно, так старались выполнить поручение супостата, что совсем забыли о ребенке. Им же срочно нужно было нагрузить бедную одинокую женщину, то есть меня, сложноразрешимыми вопросами, а также немедленно предоставить мою несчастную тушку в пользование узурпатору власти, дабы он всласть наорался на меня, смог эмоционально разгрузиться, сымитировать бурную деятельность и успокоиться. Нет уж! Лично я активно против! Я ребенку песни пою, что по нему все соскучились, а они его даже не заметили! Выходит, наврала, глядя в глаза родному сыну!

— Ванюшка, не обижайся! У них, просто, проблема приключилась, и они пытаются все вместе ее решить. Вот в запальчивости и не заметили тебя, ты уж на них не сердись, — пыталась я не травмировать разочарованием нежную душу ребенка. — Ты что-то говорил о своих новых друзьях. Познакомишь меня с ними?

Мой ребенок, немного грустно посопев себе под нос, решил, как и я, не зацикливаться на печалях и повел меня на улицу.

Как только мы оказались во дворе замка, нас тут же окружили разные тварьки. Они были немногим выше Ванятки, казались каменными или покрытыми панцирем. Это были уродливые, страшненькие зверюшки, все разные, не похожие друг на друга. Одни отдаленно напоминали хищных птиц, другие — зверей, третьи — ползучих гадов, ящериц, варанов. Они все имели крылья, когти и огромные острые клыки, которые тварюшки скалили на меня.

— Вот это у тебя друзья, Ванятка! — поежилась я. — Я против, чтобы ты водился с такими невоспитанными зверюшками!

И тут, кроме клыков, моей персоне стали угрожать со всех сторон еще и когти со страшным шипением.

— Вот что я тебе говорила? — кивала я на окружившую нас свору страшилок. — Научат тебя пагубным привычкам, потом мучайся, отучай!

От моей реакции зверюшки чуть поостыли. Видимо, привыкли, что завидев их, люди бегут, кричат о помощи и прячутся, а я тут педагогический процесс включила. Увидев мое равнодушие и посчитав меня за достойного противника или добычу, вся свора подобралась, пригнув головы к земле, и дружно стала на меня наступать. Тут меня собой загородил Ванятка:

— Стоять! — скомандовала мамина гордость: — Это моя мама, ее обижать нельзя!

Зверюшки сначала слегка притормозили, а затем обратили взоры, вероятно, на своего вожака, каменистого такого, похожего на обезьянку с рожками и крыльями. Горгульи и химеры еще больше оскалились и вновь стали на меня надвигаться. Закрыв сына собой, я набрала в легкие воздуха и выплеснула на каменюк все свое раздражение за последние дни. Хотя, они как раз ни в чем виноваты не были, но орать на заигравшихся в интриги бабок, на зарвавшихся наглостью от неограниченной власти царьков, на инфантильных великовозрастных детишек с усугубленной царской властью наследственностью, на мужланов, общение с которыми возбудило в моем организме инфекцию в виде феминизма, не позволяло мамино воспитание. А вот поорать на каменюк, представляя всех своих обидчиков, посчитала приемлемым.

— Стоять, твари! — зверюшки замерли. — Сидеть, убогие! — зверюшки тут же плюхнулись попами на землю. — Слушать мои команды: нападать на людей запрещено! Обижать людей запрещено! Убивать людей запрещено! Иначе замурую в выгребной яме сортира в назидание потомкам!