- Эх, розмысл… - задушевно молвил он. - Не трогает тебя, вижу, девичье горе… Ну что ж! На нет, как говорится, и суда нет. Пойду к Завиду Хотенычу… У него-то, чай, сердце не каменное…

Услышав про Завида Хотеныча, розмысл слегка осел.

- Н-ну… - беспомощно пошевелив пальцами, начал он. - Зачем же так-то… сразу… Договоримся, чай… Нужен тебе, княже, Докука - стало быть, отпустим… - Тут же, видать, устыдился чрезмерной своей уступчивости и бросил злобный взгляд на сотника, оказавшегося невольным ее свидетелем. - Ну в чем дело, Чурыня?.. Какая у тебя там еще новость была?

Сотник потоптался, разводя большие мозолистые ладони.

- Нету нигде Докуки, - виновато молвил он. - Сбежал Докука-то…

Воющий грохот нарастал, содрогая преисподнюю. Полое железное ядро размером с двупрясельный дом, разогнавшись на отлогом участке рва, толкало перед собою плотный ком затхлого отдающего дегтем воздуха. Зажмурившийся Кудыка что было сил вжимался в заднюю стенку глубокого рабочего залома. Ветер рвал одежонку и щупал ребра, словно прилаживался вынуть бывшего древореза из тесного укрытия. А уж когда тресветлое пронеслось мимо, взбегая на изворот, и вовсе попритчилось, будто стены вокруг рушатся. Кудыку все равно что обухом перелобанили [66]. Ослепший и оглушенный, он очухался лишь после того, как в мутноватую желтизну вокруг покачивающейся на крюке лампы откуда-то сверху вплыл торец мощного бревна, которое Кудыке надлежало направить в развилину и спутать цепью. Справившись с нехитрым этим уроком, он дернул за веревку, давая знать, что солнышко благополучно миновало вторую заставу, и что назад ему, добросиянному, теперь дороги нетути, даже если оно вдруг почему-либо остановится на скате и пойдет обратно.

Грохот смолк, однако отголоски его долго еще разлетались по гулкой пещере. Нетопырями порхали клочья окалины.

Из противоположного залома сбежал в ров и, хватаясь за бревно, выбрался на эту сторону чумазый Ухмыл.

- А сам говорил: не дозволяется… - с трудом различая собственные слова, крикнул Кудыка.

- Мне - дозволяется!.. - проорал тот в ответ - тоже еле слышно.

Оглядел цепь, развилину и, кажется, остался доволен.

- Как по маслу сегодня опустили, - заметил он, когда слух вернулся к обоим окончательно. - Пальчиком тронул - журавец [67] сам вниз поплыл, даже ни разу и не запнулся…

- Так я ж его с утра дегтем смазал, - объяснил Кудыка. - И уключину расточил…

- Ишь ты! - сказал Ухмыл. - А деготь где взял?

- Да выпросил… Наладчики отлили…

- А ты, я смотрю, парень-хват, - одобрил тот. - Только, слышь, с уключиной… того… не перестарайся… Ежели что придумал - скажи сначала, а потом уж делай. А то был тут у нас один вроде тебя, тоже все рукомыслием баловался… Ну и добаловался однажды - придавило на перечапе, не рассчитал он там чего-то… А умница был, Завид Хотеныч в сотники его прочил…

По той стороне рва от изворота подходил, покачивая лампой, десятник Мураш. Остановился напротив Ухмыла с Кудыкой и повернулся к ним спиной.

- Все, гуляй, ребята… - сказал он в черную щель пустого укрытия. - Прокатили…

Потом осветил залом и обнаружил, что в углублении никого нет. Глянул через плечо и узрел обоих.

- Ухмыл, а тебе что, Устав Работ не писан? Почему опять не на месте?..

- Поучи, поучи безногого хромать… - ворчливо ответствовал ему тот.

- Смотри, вот шепну розмыслу!.. - пригрозил Мураш.

- А то он не знает!.. - осклабился непосрамимый Ухмыл.

Десятник Мураш насупился.

- Сам гультяй и других с толку сбиваешь… - упрекнул он.

- Кудыку, что ли?.. - Ухмыл всхохотнул. - Его, пожалуй, собьешь! Да он уже пол-Устава назубок задолбил!.. Меня вон скоро учить начнет…

- Оно бы и не худо, - буркнул десятник и направился дальше, к первой заставе.

Кудыка с Ухмылом сняли цепь и вернули бревно в отвесное положение.

- Слышь… - с кряхтеньем сказал Кудыка, прочищая мизинным пальцем правое ухо. - Как-то оно дивно сегодня грохотало… Вроде стукотня еще была какая-то, а?..

- Так четное же! - отозвался Ухмыл. - У него, брат, на боку броневая заплата поставлена. Ну вот и стучит, стало быть…

- Заплата?..

- Ну да… На восходе, небось, видел: темное пятно по нему бегает?.. Четное-то оно - старое, клепаное-переклепанное, бок почти прогорел… Ну и пришлось латку ставить…

Кудыка стоял, ошеломленно отвесив бороденку. Вот оно что… Латка… А он-то, дурень, верил, высчитывал: счастливый ныне день али несчастливый…

- А почто ж такую толстую наложили-то?.. - выдохнул он наконец.

- Хорошо хоть такую… - недовольно отозвался Ухмыл. - Новое-то заказывать было не на что… Казна-то, чай, не бездонная!..

- Кому заказывать? - не понял Кудыка.

- Кому-кому!.. Грекам! - с досадой бросил тот. - Да у нас и железа такого не водится, чтобы самим солнышко сковать… Ну что? Опять на тебя остолбуха нашла?.. Пойдем-ка лучше на изворот сходим, поглядим, как там у них…

Кудыка, конечно, был смятен, но грозное предупреждение Завида Хотеныча - вспомнил.

- Не велено мне за изворот… Розмысл сказал, язык ниже пяток пришьет…

- Сказал - значит пришьет… - обнадежил Ухмыл. - Только мы за изворот и не пойдем, небось… Чего нам там делать, за изворотом?..

И, прихватив обе лампы, они двинулись по скрипящему щебнем наканавнику. Навстречу им, переговариваясь вполголоса, шли ватагой чумазые берендеи.

- И ка-ак этта оно, братцы вы мои, завихляет перед седьмой заставой… - сокрушенно потряхивая шапчонкой, рассказывал кто-то взахлеб. - Ну, все, думаю, опять, как тогда, в откат пойдет… Нет, ничего…

- Да-а, пронесло… А то бы сейчас корячились - две ляжки в пристяжке, сам коренной…

- Эй, Ухмыл! Куда это тебя несет? Все с изворота, а ты на изворот?..

- Не трожь… Это он грамотею участок показывает…

- Слышь, Кудыка! Ты уж, когда розмыслом станешь, нас-то не забижай…

Посмеиваясь, разминулись. Кудыка озадаченно посмотрел им вослед.

- А что ж ты думаешь? - сказал ему Ухмыл. - Розмыслами, брат, тоже не рождаются. Того же Завида возьми Хотеныча! С перечапа начинал, простым смазчиком…

На извороте тоже было дивно. Огромное четное солнышко все в белесых лишаях (хлопья окалины облетели с него во время прогона по рву) уже громоздилось в средоточной лунке, почти готовое к перевалке на главный желоб. Явственно виднелся край броневой заплаты, устрашающий своею толщиной. Согласно Уставу Работ, после каждой прокатки надлежало производить беглый наружный осмотр изделия, чем, собственно, сейчас и занимались. Чумазый работный люд отмыкал и замыкал створки топок, пробивал ломами забившиеся круглые дырки поддувальных дыхалец.

Главный желоб представлял из себя такое же бесконечное подземелье с полукруглым рвом на дне, только своды были повыше, сама пещера значительно просторнее, от каменной кладки стен, казалось, веяло стариной. Вообще все снасти главного желоба поразили Кудыку своей древностью и в то же время какой-то прочностью, основательностью. Было в них что-то от столетнего замшелого колодца на капище, столь хорошо знакомого и самому Кудыке, и тем более Ухмылу…

Оглянувшись, Кудыка заприметил в полумраке, что с другой стороны главный желоб обрывается тупиком, причем глухая стена тупика выглядит куда новее, нежели все остальное на извороте.

- Ухмыл, а, Ухмыл… - начал бывший древорез, указывая на странную приметную эту стену. - А за ней-то что же?..

- Не тычь пальцем, обломишь, - надменно посоветовал тот. - Ров за ней… Тот же самый ров, только заброшенный…

- А… а зачем он там?..

Ухмыл напустил на себя недовольный вид: дескать, замучил ты меня своей простотою. Но на самом-то деле просто красовался слегка перед новичком…