- Звонила директриса краеведческого музея… - доложил он. - Десять минут назад на музей был совершен вооруженный налет. Зданию нанесен ущерб, чудотворная икона - похищена.

Такое впечатление, что это роковое известие позабавило Президента - и только. С огромным интересом разглядывал он суровое непроницаемое рыло бывшего участкового.

- Чья работа?..

- Гражданки Невыразиновой… Директриса ее опознала… - нехотя выдавил генерал и хмуро покосился на Николая. Ты уж прости, дескать. Дружба-дружбой…

- Хозяйка конспиративной квартиры, - вздохнув, пояснил Африкан. - Тоже из «херувимов»… Я ее как раз собирался задействовать в акции…

Пожимая плечами, озадаченно покручивая головой, Президент вернулся за свой рабочий стол, сел.

- Подробности!.. - негромко потребовал он, прихлопнув тяжелой дланью номер «Краснознаменного вертограда».

- Грабили на пару с дымчатым домовым… - скупо сообщил генерал.

- Анчутка… - понимающе наклонил голову Африкан.

Задумчиво вздернув брови, глава Лиги Колдунов продолжал изучать генерала Лютого. Чувствовалось, что Президент сильно разочарован.

- Толь Толич… - молвил он наконец. - Я не спрашиваю тебя, с какой целью ты хотел накрыть все подполье разом… Но уж коли решил повязать всех - вяжи всех!.. А ты даже этого сделать не смог… Да и с динамитом тогда… Стареешь, Толь Толич, стареешь…

Страшки за спиной генерала прижухли, зато встрепенулись за спиной полковника.

- Что будем делать? - полюбопытствовал Глеб Портнягин, переводя взгляд на Выверзнева.

- Мне кажется, все идет великолепно, - нагло заявил тот и как ни в чем не бывало продолжал: - Честно сказать, в нашем плане меня кое-что тревожило с самого начала… Во-первых: отсутствие внезапности… К блокпосту Африкан выходит, насколько я понимаю, часам к девяти и всю ночь идет в Лыцк с иконой в руках, творя по дороге всяческие чудеса… Поначалу с нашей помощью, а потом уже - своими силами. Ход, конечно, красивый, проверенный: побег Наполеона с Корсики… Но получается, что мы даем противнику целую ночь на то, чтобы опомниться…

- Ну-ну?.. - подбодрил его Президент.

Страшки за спиной полковника возбужденно потерли руки.

- Второе, - невозмутимо гнул свое Выверзнев. - Убедить Баклужино труда не составит - в нашем распоряжении средства массовой информации… Но главная-то задача - убедить Лыцк!

- Короче! - проскрежетал Президент. - Что предлагаешь?

- Африкан должен воскреснуть в Лыцке. Иначе всей нашей затее - грош цена…

- Хм… - Президент задумался, прикинул. - Ну… а как ты это видишь конкретно?..

Если бы не страшки, Портнягин бы и впрямь решил, что план операции обдуман полковником заранее.

- Работаем по сценарию воскрешения царевича Димитрия - то есть на фоне нарастающих слухов, что похоронили не того и что Африкан на самом деле жив… Спасся чудом… В Лыцке сейчас разлив, и несколько населенных пунктов отрезаны от столицы. Там-то, я считаю, в первую очередь и надлежит заняться обработкой общественного мнения… Таким образом мы хотя бы частично вернем Африкану веру избирателей, то есть все ту же чудотворную силу…

- И сколько на это уйдет времени?.. - ревниво вклинился генерал. Лучше бы ему, конечно, пришипиться, но не мог же он смотреть спокойно, как Батяня развивает успех!..

Президент недовольно покосился на генерала - и смолчал.

- Думаю, хватит двух часов с момента начала операции, - спокойно ответил Выверзнев Лютому. - Восстановить благодать в прежнем объеме мы за это время, понятно, не сможем, да этого и не потребуется. Для начала в Лыцке гражданину Людскому надо будет совершить одно-единственное и довольно скромное чудо, а именно: стать на некоторое время незримым для простых избирателей…

Портнягин мыслил… Он видел, что, пытаясь вывернуться из неприятного положения, полковник Выверзнев противоречит сам себе. Если Африкан, согласно сплетне, уцелел после взрыва в Баклужино, то за каким, скажите, чертом ему воскресать в Лыцке? За каким чертом ему вообще воскресать?! Впрочем, это-то как раз меньше всего занимало Президента… Он знал, что сплетня в первую очередь должна быть нелепой - иначе ей просто никто не поверит… Достаточно ли она нелепа - вот что интересовало в данный момент Глеба Портнягина…

Он вопросительно взглянул на протопарторга и, признаться, оторопел. Аура Африкана и впрямь потихоньку наливалась алым зыбким сиянием. Означать это могло лишь одно: граждан Лыцка, верящих в то, что протопарторг жив, становилось с каждой минутой все больше и больше…

Собственно, в чем состоит истинная мудрость? Во-первых, в том, чтобы уяснить себе, куда мы катимся, и, если катимся в нужном направлении, убедить окружающих, будто происходит это исключительно благодаря тебе.

В этом смысле полковник Выверзнев все сделал правильно: предвидел надвигающиеся события и решил, так сказать, в них вписаться. Единственная к нему претензия: немножко опоздал.

Слухи возникли раньше, чем он их начал распространять…

Что же произошло изначально?.. Лыцкая Партиархия не смогла утаить от простых избирателей свое согласие выполнить требования блока НАТО. А людская молва не могла не связать этого позорного факта с гибелью протопарторга, при котором, как известно, Америка боялась Лыцка до судорог, да и богопротивный атлантический блок сидел тише травы ниже воды, а то и наоборот…

То есть к тому моменту, когда Николай Выверзнев только еще собирался изложить свой хитроумный план, в Лыцке вовсю уже выдавали желаемое за действительное: дескать, жив отец наш, вот-вот объявится и задаст кое-кому чертей по первое число… И желаемое становилось действительным.

- Н-ну… я смотрю, обсуждать это уже нет смысла… - промычал наконец Президент. - Африкана мы переправим в Лыцк прямо сейчас… А каким образом туда попадет икона?

- Кто грабил, тот и доставит, - твердо сказал Николай.

- Это… гражданка Невыразинова?.. Хм… А согласится?

- Думаю, да.

Значит, так… - сосредоточенно произнес Николай, берясь за шнурок дверного колокольчика. - Говорю - я, а вы вдвоем - на подхвате… Позволь, а где Панкрат?..

- Да внизу задержался… - смущенно отвечал Ретивой. - У подъезда…

Вид у Аристарха был несколько диковатый. Слишком уж много впечатлений обрушилось на него сегодня: заклятие, арест, освобождение… И самое главное - Кученог, переставший заикаться. А также дергаться и кособочиться…

- То есть как задержался? - не поверил Выверзнев. - На дело идем!..

- Одноклассницу встретил… - ошалело глядя на Николая, пояснил Аристарх. - Н-ну… вот и… разговорились…

Выверзнев приглушенно заматерился и прыжками ринулся вниз по лестнице. Выскочил из подъезда - и понял, что, кажется, опоздал. Стройный импозантный брюнет Кученог беседовал с пикантной блондинкой бальзаковского возраста. Точнее, беседу вела она, но, когда выпадала возможность вставить несколько слов, Панкрат делал это с видимым наслаждением.

- Достал он меня своей ревностью, Панечка! - заливалось склочное сопрано. - Развод, и только развод!.. Вчера на пять минут опоздала - я, говорит, тебе нос откушу!.. Да на фиг он мне такой сдался?.. Скажи!..

- Ситуация… - гордый собою, плавно вымолвил Кученог.

На глазах у Выверзнева, продолжая беседовать в том же духе, парочка повернулась и под ручку направилась к скамейке посреди двора. Николай хотел было окликнуть переродившегося Панкрата, но раздумал. Опыт подсказывал Выверзневу, что с Кученогом теперь лучше дела не иметь. Перестав быть уродом, Панкрат утрачивал всякую ценность в глазах контрразведки. Ну зачем ему теперь политика - нормальному человеку?.. Ясно было, как Божий день, что Аристарх Ретивой, при всех своих теплых чувствах к Панкрату, тем не менее вскорости спихнет его и станет главой подполья сам…