* * *
- В общем, так, Коля… - обессиленно сообщил генерал Лютый, входя в кабинет Выверзнева, что в общем-то случалось нечасто. Обычно звонил, вызывал. - Времени у нас с тобой - до завтра… То есть в обрез. Да ты сиди, сиди…
- Почему до завтра? - осторожно осведомился тот, снова опускаясь на стул.
- А завтра специальная комиссия ООН прибывает…
Подполковник наморщил лоб.
- Ага… - произнес он с мрачным удовлетворением. - А Африкан, стало быть, собирается встречу эту сорвать?
- А хрен его знает, что он там собирается! - с усталой прямотой отвечал ему генерал Лютый. - Просто Кондратьич дал нам срок до завтра, понял?..
Генерал замолчал и окинул недовольным взором подробную карту страны, что висела над рабочим столом подполковника. Отрезок шоссе Чумахла - Баклужино был исколот флажками на булавках. Пять флажков. Пять обнаруженных обрывков кумачовой ауры протопарторга…
- Задачу уточнил? - негромко спросил Николай.
Лицо генерала Лютого разом осунулось, стало хищным. Вот-вот укусит…
- Толь Толич… - с нежностью глядя на задерганного шефа, взмолился красавец подполковник - ?? ?? ????? ???? ??… Уничтожать его или как?..
Собеседники не были колдунами, иначе они бы ни за что на свете не расположились таким вот образом - поперек силовых линий. Какое ж тут, к черту, согласие - если поперек? Имейся у Лютого и Выверзнева допуск в глубокий астрал, от внимания обоих не ускользнуло бы и то, что за спинами у них, предвкушая близкую ссору, уже собираются со всего здания МВД эмоционально оголодавшие страшки и прочая незримая погань.
- Коля… - хрипло, с угрозой выговорил Лютый, рывком ослабляя узел галстука. - Я ж тебя насквозь вижу, Коля… Все ведь назло делаешь, так и норовишь подставить. Африкана вон в столицу допустил! Домового у любовницы прячешь!.. Ты о двух головах, что ли?..
- Ка-кого домового? - ошалело переспросил Николай. - У какой любовницы?
- У Невыразиновой!
- Это Невыразинова - любовница?.. Да ты же мне сам дал задание ее прощупать!
- Так я тебе в каком смысле велел ее прощупать?.. А ты в каком? Сколько ты на нее одной валюты извел?..
- А вот этого не надо. Толь Толич!.. Список расходов был к отчетам приложен! Я ж тебя почему каждый раз прошу задачу конкретнее ставить? Надо же, любовница! Ты на себя посмотри! Второй таунхауз строишь! На жалованье, да?..
- А ты… А ты… - Генерал уже задыхался. - А кто с дымчатых дань собирает?.. Ба-тяня!..
- Да я-то хоть с дымчатых!.. - огрызнулся Николай. - А ты уже вконец оборзел - западных союзников шелушить!..
- Обидно тебе… - не унижаясь до оправданий, гнул свое генерал. - Понимаю - обидно… Образование - юридическое, в уголовном розыске побегать успел… до распада области… Только не подсидишь ты меня, Коля, не надейся… И знаешь почему?..
Выверзнев надменно вздернул брови. На высоких скулах подполковника обозначился легкий румянец.
- Почему? - с вызовом спросил он.
- Да потому что это я!.. - Ощерившись и слегка присев, генерал ударил себя кулаком в жесткую костистую грудь. - Понимаешь?.. Я!.. Еще когда участковым был! Это я их брал на том продовольственном складе, понял?.. Я их сажал, а не ты! И Никодима, и Глеба…
Он распустил узел окончательно и, пройдясь по кабинету, сердито выглянул в окно. По тротуару с гиканьем и свистом ехал казачий строй… Собственно, не ехал, а шел, но фуражки с околышами были заломлены под таким немыслимым углом и сами станичники столь лихо пригарцовывали на ходу, что невольно казалось, будто они, хотя и пешие, а все же как бы на лошадях… На противоположной стороне улицы имени Елены Блаватской под вывеской «Афроремонтъ» стоял и с восторгом скалился на широкие казачьи лампасы ливрейный негр цвета кровоподтека…
Надо полагать, станичники возвращались с похорон Есаула, по слухам, ведшего род от самого атамана Баловня и всю жизнь старавшегося подражать своему знаменитому предку…
Колеблется, колеблется казачество: по колхозам тоскует, по храмам… И хочется, и колется… В Лыцке-то вон и храмы, и колхозы, зато в Бога-душу не заругаешься, а без этого тоже нельзя…
Генерал обернулся. Лицо его заметно смягчилось. Теперь оба собеседника смотрели друг на друга уже не поперек, а вдоль силовых линий - и ссора мгновенно угасла, не успев разгореться как следует.
- Раньше-то что ж молчал?.. - виновато молвил Николай, как бы невзначай касаясь кнопки диктофона. - Ну и что он, по-твоему, за человек?..
- Выключи, - буркнул генерал.
Подполковник пожал плечами и выключил. Генерал хмурился, оглаживая старый шрам на запястье - явно след от собачьих челюстей. («Овчарка? - машинально прикинул Николай. - Нет, скорее мастиф…») Оконные стекла заныли, грозя лопнуть… Опять эта палубная авиация!.. Ну вот какого лешего они болтаются над Баклужино?.. Здесь-то им чего разведывать?..
- Отморозок… - нехотя проговорил наконец Лютый. - Отморозком был, отморозком остался. Укусил вот тогда… при задержании…
- Я не о том, - сказал Николай. - Чего от него ждать?
- Ничего хорошего… - Лютый вздохнул. - Тогда ничего хорошего, а уж теперь… Кстати, не вздумай перевербовывать! И сам тоже гляди… не перевербуйся… Ну, чего смотришь? Нет нам смысла перевербовываться, Коля. Нету…
Стекла продолжали ныть.
- Знать бы точно, зачем его сюда Порфирий наладил… - как бы не услышав последних слов шефа, промолвил Николай. - Запросили агентуру в Лыцке - молчит пока…
Генерал с интересом повернул голову:
- Думаешь, Порфирий все это затеял?
- Ну, не сам же Африкан, в конце-то концов! Если бы сам - хрен бы он здесь такие чудеса творил!.. Его бы тогда в шесть секунд из Политбюро вышибли и статуса лишили… Там ведь с этим строго: дисциплина, иерархия…
- Да, верно… - подумав, согласился Лютый. - Ну так что делать-то будем?
Подполковник уныло шевельнул высокой бровью.
- Усилю сегодня засаду… в краеведческом… Пожалуй, Павлика с Сашком подошлю. Какие-никакие, а все-таки колдуны, ясновидцы… Старые связи проверю… Хотя подполье-то давно уже на нас работает, чего там проверять? - Внезапно Николай замолчал и с любопытством поглядел на генерала. - Слушай, Толь Толич… А ты чего так испугался, когда я сказал, что он босой?..
- Ч-черт его знает… - помявшись, признался генерал. - Шел-шел в ботинках - и вдруг разулся… Аж не по себе стало!.. До сих пор вон мурашки бегают…
Как бы стряхивая наваждение, мотнул головой и в тревожной задумчивости направился к выходу. Уже ступив на порог, обернулся. В желтоватых глазах генерала Николай увидел искреннее и какое-то совершенно детское недоумение.
- И ты ж ведь смотри, как все странно выходит!.. - то ли подивился, то ли посетовал шеф. - Ну а если б я, скажем, тогда на складе не Африкана, а Глеба дубинкой огрел?.. А?.. Хрен бы ведь стал генералом…
Хмыкнул и, озадаченно покачивая жесткими проволочными сединами, вышел из кабинета.
Да, ??? ????? ????????? ??????, ???????, ? ?? ???????… По опыту Николай знал, что, если кого сажаешь правильно, не навешивая лишнего, он тебе потом будет всю жизнь благодарен. А с другой стороны, приди тогда к власти не Глеб, а Никодим (он же Африкан) - ох и припомнили бы кое-кому ту резиновую дубинку… Нет, но каков поворот!.. Оказывается, у бывшего участкового - старые счеты с протопарторгом… Любопытно, любопытно. Толь Толич - мужик злопамятный, укуса наверняка не простил. А тут Африкан переходит границу, представляется возможность расквитаться… И как же ведет себя генерал Лютый? А никак… Спихнул все на подполковника Выверзнева - и устранился… Надеется, что Николай на свой страх и риск попробует убрать Африкана? Ну что ж, надежда - чувство благородное…
А вот с чего это он Невыразинову приплел? Как всегда, к слову? Да нет, не похоже. «Домового у любовницы прячешь…» Вполне конкретное обвинение… О каком же это он домовом? Уж не о том ли, с которым протопарторг границу переходил?.. Да нет, не может быть!.. Хотя… Если в происходящее, не дай Бог, вмешалась Ника Невыразинова, то жди чего угодно!.. И перед содрогнувшимся Николаем невольно возникло маленькое, как бы чуть приплюснутое лицо Ники. Глаза - размера на два больше, чем следует, высокая шея… Вообще было в ее облике что-то от «тойоты» последней модели: красиво, но непривычно.
