Так и не определившись, озадаченный Глеб выбрался из чуланчика. Ефрем спал. Форточка была открыта. Бело-серого пригорка на мониторе не наблюдалось - видимо, Калиостро отбыл на крышу, где по настроению мог обитать неделями, питаясь святым духом, - проще сказать, ловил голубей.

Затем внутреннего слуха коснулось еле уловимое одобрительное похрюкивание. Приблизившись на цыпочках к койке учителя, Портнягин присел и осторожно заглянул в бездонные подкроватные глубины. Так и есть! Учёная хыка с довольным урчанием уминала солидный клок чьей-то положительной энергии.

Глеб устремился в коридор и, окончательно уверив себя, что находится в астрале, попытался пройти сквозь прикрытую входную дверь, в результате чего звучно с ней соприкоснулся. Чертыхаясь и потирая ушибленный лоб, выглянул на площадку. Ночной гость сидел на верхней ступеньке и тихонько плакал. Ничего удивительного: удачная атака хыки неминуемо повергает жертву в депрессию.

- А постучать ты, конечно, не мог! - упрекнул Глеб.

Плачущий поднял лицо, вытер слёзы и, пошатнувшись, встал. Этакий стареющий ангелочек с прозрачным дымком редеющих волос над выпуклым жалко наморщенным лбом.

- Ну? - выжидающе сказал Глеб.

- Опять приходил… - перекривившись от ужаса сипло сообщил незнакомец.

- Кто?

- Начальник…

- Куда?

- Ко мне… домой…

- А! Во сне, что ли?

На потасканном ангельском личике проступило смятение.

- Да… Нет… Не знаю… Может, и во сне…

- А сам где живёт?

Выцветшие голубенькие глаза закатились припадочно, но уже в следующий миг незнакомец совладал с собой.

- Нигде… Похоронили его… позавчера…

- На каком кладбище? - подавив зевок, осведомился Портнягин.

Гость вскинул голову, уставился, не смея надеяться.

- Первое городское… У центральной аллеи…

- И чего хочет?

Ответить незнакомец не успел. Тихонько завыв, как далёкая сирена, медленно отворилась входная дверь, и на пороге обозначился старый колдун Ефрем Нехорошев. В халате и шлёпанцах.

- Чего ж ты клиента на лестнице держишь? - буркнул он. - Зови в дом, коли выспрашивать начал…

Бедолагу напоили обжигающим отваром нечай-травы и, погрузив на пяток минут в гипнотический сон, наскоро подлатали ему повреждённую хыкой энергетику. Между делом Глеб передал суть их краткой беседы на лестничной площадке.

- Вампир скорее всего, - небрежно заключил он. - А может, просто к перемене погоды…

- Ну, в какой-то степени все начальники упыри, - заметил старый колдун. - Хотя тут ошибиться - раз плюнуть! Был случай: праведника с упырём перепутали… Праведники - они ж тоже не разлагаются. Разрыли могилу, а он там лежит нетленный. Подумали, что упырь, решили ему осиновый кол забить…

- Забили? - с интересом уточнил Глеб.

- Ага! Забили! - жёлчно откликнулся Ефрем. - Только было примерились - молния с ясного неба! Осину - в уголь, людишек - наповал… Ну, давай будить, что ли?

Глеб легонько тряхнул усыплённого за плечо. Тот всхлипнул, открыл глаза, горестно замигал.

- Слышь, - дружески сказал ему Глеб. - А ты такой способ не пробовал? Встаёшь спиной к кладбищу, бросаешь через себя копейку…

- Пробовал… - безнадёжно прошевелил губами тот.

- А слова при этом какие говорил?

Клиент вздохнул, припоминая, потом произнёс с запинкой:

- Вот тебе медный грош… меня не трожь…

Портнягин снисходительно усмехнулся.

- Эх, лапоть… Это ж от простых покойников заговор! А тебе от начальства надо… Запоминай: «Не то он зав, не то он зам, не то он печки-лавочки, а что мне зам, я сам с усам, и мне чины до лампочки…» Ну и понятно, в конце: «Слово моё крепко…» Напрочь отшибает!

Ефрем нахмурился.

- Да погоди ты… торопыга! - прервал он воспитанника. - Сначала причину выясни, а там уж советуй… - Снова повернулся к гостю. - Как величать-то прикажешь?

- Власий… - торопливо представился тот. Поколебался и добавил опасливо: - Леонардович…

- Ну, давай рассказывай, Леонардыч, что у тебя с начальником вышло… Не зря ж он с того света достаёт!

Леонардыч съёжился, закусил губу, но податься было некуда.

- Вызвал, накричал… - надтреснутым покаянным голосом начал он.

- Это когда ещё живой был?

- Ну да… Где, говорит, отчёт о командировке? Дома, говорю, оставил… Марш, говорит, домой!.. Я - домой… Составил кое-как, прибегаю обратно, а его уж инфаркт хватил… - Тут у Леонардыча перемкнуло связки, и пришлось промочить горло подостывшим отваром нечай-травы. - А позавчера… хороним… Лежит в гробу, а лицо у самого строгое-строгое… Как тогда в кабинете… И сам не знаю, что на меня такое нашло… Подошёл прощаться - и отчёт ему свой… под покрывальце… Так с отчётом и зарыли…

- О-ё… - только и смог вымолвить старый колдун. Встал. Вопросительно оглядел собственное жилище и вновь вперил жуткий взор в умолкнувшего клиента. - Да ты хоть сам понимаешь, что натворил? - В голосе Ефрема звучал испуг. - Тут жена в гроб мужу фотографию свою положит - в тот же год за ним уйдёт… А это ж тебе не фотка любительская! Официальный документ!

Глеб сидел, боясь поднять глаза на замершего (если не умершего) Леонардыча, и бессмысленно перечитывал строки расстеленной на столе газеты: «В ходе вчерашней антитеррористической операции у населения было изъято около ста тысяч денежных средств в долларовом эквиваленте, отложенных на покупку оружия и взрывчатых веществ…»

- На каком он кладбище? - сурово спросил колдун.

Клиент молчал. Немота припала.

- На первом городском, - ответил за него Портнягин, по-прежнему не поднимая головы.

Ворота кладбища, разумеется, оказались закрытыми, поэтому пришлось воспользоваться проломом. На внутренней стороне стены в лунном свете угадывалась кривая надпись: «Все бабы - стервы!»

- Ишь, не лежится им! - проворчал Ефрем, косясь на корявые буквы. - Ну, веди, Леонардыч, показывай…

И они двинулись по направлению к центральной аллее: впереди вздрагивающий и озирающийся Власий, за ним колдун с бутылкой позитивно заряженной воды. Цепочку замыкал Глеб. Он нёс бутерброд с говядиной - в жертву кладбищенским лярвам.

Неспокойно было нынче на погосте. Портнягин почувствовал это ещё у стены, как только они пересекли канаву, отделяющую мир живых от мира мёртвых. То и дело слышались какие-то астральные шорохи, на запах жертвенной говядины слетались отовсюду, окружая путников, бледные огоньки. К счастью, тучи над Баклужино пару дней назад были по просьбе администрации разогнаны совместными усилиями местных кудесников, и почва успела подсохнуть.

- Вот он, - глухо произнёс Ефрем, останавливая и придерживая за плечо Власия. - Глеб! Кинь ему бутерброд… Хрен с ними, с лярвами…

Портнягин повиновался. Колдун напряжённо всматривался во что-то видимое ему одному. Схваченное лунным светом старческое лицо осунулось, заострилось. Впереди между оградок и надгробий подобно плотному столбу мошкары вились зеленоватые искорки.

- О-ё… - тихонько простонал Ефрем. - Зол, ох зол… Уходим! Не оборачиваясь…

Трое поспешили к пролому. О том, чтобы приблизиться к свежей могиле, уже и речи не шло - дай Бог ноги унести.

- Слопал, - сдавленно известил Глеб. - За нами идёт…

- Слышу… - раздражённо отозвался колдун.

Выбравшись наружу, он велел каждому очертить правой ногой полукруг, отсекая преследователя, после чего окропил края пролома заряженной водой из бутылки. Оторвались.

- Значит, так, Власий, - обессиленно молвил Ефрем. - Денег я с тебя, конечно, не возьму… но и помочь не смогу ничем…

Несчастный Власий уронил голову на грудь.

- Пока документ в гробу, отколдовывать бесполезно, - сказал Ефрем как печать приложил. - Да и опасно - не дай Бог нацепляешь себе всякого…

- А достать? - спросил Глеб.

- Как достать? Могилу разрыть? Это ж надо врачей уломать, родственников, администрацию кладбища… Денег не хватит!

- Бомжей нанять… дешевле будет… - встрепенувшись, робко предположил Власий. - И зарыть быстренько…