– Ладно, тогда расскажи мне о Сиэтле, – наконец доносится из динамика.

После того как я полдня провисела на телефоне с Хардином и даже не подобралась к работе, мой первый рабочий день в новом офисе закончился, и я терпеливо дожидаюсь Тревора возле выхода.

Хардин был так спокоен, говорил так уверенно, словно во время разговора на чем-то сосредоточился. Стою в коридоре и не могу сдержать радости от того, что мы все еще общаемся; мне гораздо лучше, ведь мы перестали избегать друг друга. В глубине души знаю, что долго так продолжаться не может; образно говоря, пока я принимаю Хардина в малых дозах, но скоро захочу его целиком и постоянно. Я хочу, чтобы он был рядом, обнимал меня, целовал, заставлял смеяться.

Это, должно быть, очень похоже на измену себе.

Но сейчас мне так лучше. Таким образом я могу довольно сносно существовать, по сравнению с другим вариантом – меланхолией.

Вздыхаю и в ожидании прислоняюсь головой к стене. Я уже жалею, что спросила Тревора, свободен ли он после работы. Лучше бы поскорее оказалась у Кимберли и поболтала по телефону с Хардином. Я хочу, чтобы он приехал, пусть ненадолго. Он мог бы работать неподалеку, заходить ко мне в офис по несколько раз в день, а в перерывах между его приходами я бы находила предлоги, чтобы его навестить. Уверена, Кристиан даст Хардину работу, если он этого захочет. Он уже давал понять, что хотел бы, чтобы Хардин работал у него.

Целый час, отведенный на обед, мы могли бы проводить вместе и, может быть, сумели бы повторить кое-что из того, чем занимались в старом офисе. Представляю себе Хардина: он – позади меня, я склоняюсь над письменным столом, мои волосы туго схвачены его рукой…

– Извини, немного опоздал, совещание затянулось, – прерывает Тревор мои грезы, и я чуть не подпрыгиваю от неожиданности и смущения.

– А, хм, все нормально. Я просто… – заправляю волосы за ухо и заканчиваю: – Ждала.

Если бы Тревор только знал, о чем я думала; слава богу, он не догадывается. Я даже не знаю, откуда в моей голове возникли такие мысли.

Он оглядывает коридор.

– Готова?

– Да.

Беседуя о пустяках, идем через здание к выходу. В комнатах тихо, почти все ушли. Тревор рассказывает о новой работе своего брата в Огайо и о том, как ходил по магазинам в поисках нового костюма на свадьбу коллеги Кристал. Лениво прикидываю, сколько же всего у Тревора костюмов.

Добираемся до стоянки, сажусь в машину и следую за «БМВ» Тревора по оживленному городу. Наконец мы прибываем в окрестности Балларда. На разных сайтах я читала, что это самый стильный район в Сиэтле. Кофе-шопы, вегетарианские рестораны, хипстерские бары на узеньких улочках… Заезжаю на парковку под домом Тревора и про себя усмехаюсь, вспомнив, что он предложил снять квартиру в этом шикарном доме.

Тревор, улыбаясь, указывает на костюм:

– Наверное, мне стоит переодеться.

Мы заходим в его квартиру. Пока Тревор переодевается, я мельком осматриваю его просторную гостиную. Фотографии семьи и вырезки из газет и журналов в рамках на каминной полке; сложная композиция из переплавленных винных бутылок, занимающая весь журнальный столик. Никакой пыли по углам. Я впечатлена.

– Готов! – объявляет Тревор, выходя из спальни в красной футболке.

Он всегда застает меня врасплох, на этот раз своим необычно неформальным видом – это так контрастирует с его повседневным нарядом.

Через несколько кварталов оба трясемся от холода.

– Ты голодна, Тесса? Мы можем что-нибудь перекусить, – предлагает Тревор.

От его дыхания в воздухе поднимаются белые клубы пара. Нетерпеливо киваю. Желудок урчит от голода – упаковки крекеров на обед было явно недостаточно.

Я предлагаю Тревору выбрать ресторан по его вкусу, и мы заходим в небольшой итальянский гриль-бар в двух шагах от места, где мы только что гуляли.

Мы присаживаемся на узкие кресла. В нос бьет аппетитный запах чеснока, а рот мгновенно наполняется слюной.

– Теперь ты выглядишь более… гигиенично, – замечаю я Ричарду, когда он выходит из ванной, вытирая свежевыбритое лицо белым полотенцем.

– Я не брился несколько месяцев, – отвечает он, протирая гладкую кожу на подбородке.

– Да ладно? – закатив глаза, замечаю я, а он слегка улыбается.

– Еще раз спасибо, что разрешил мне побыть здесь… – осторожно начинает он.

– Это временно, так что не благодари. Вся эта ситуация мне все равно не нравится.

Откусываю очередной кусок от пиццы, которую заказал себе… и которой в итоге делюсь с Ричардом. Надо найти способ хоть немного избавить Тессу от трудностей, которые в последнее время на нее навалились. И если, разобравшись в заморочке с ее отцом, я смогу как-то ей помочь, то это я и сделаю.

– Знаю. Удивительно, что ты еще не выставил меня отсюда, – усмехается он.

Будто здесь есть над чем шутить. Я внимательно смотрю на него. Его глаза кажутся слишком большими, под ними залегли черные круги.

Я вздыхаю.

– Я тоже, – раздраженно признаю я.

Смотрю на Ричарда дальше: он дрожит, но не из-за того, что я его запугал. Ему нужны черт его знает какие наркотики – те, которые он обычно принимает.

Интересно, приносил ли он наркотики в нашу квартиру, когда был здесь на прошлой неделе. Но если я спрошу и он скажет, что приносил, я выйду из себя и в секунду вышвырну его отсюда. Ради Тессы – и ради себя самого – встаю и выхожу из гостиной с пустой тарелкой в руке. Гора грязной посуды в раковине выросла вдвое, а загружать посудомоечную машину – последнее, чем мне сейчас хотелось бы заняться.

– Можешь расплатиться со мной мытьем посуды! – кричу я Ричарду.

Из коридора доносится его низкий смех. Он заходит на кухню в тот момент, когда я закрываю за собой дверь спальни.

Я хочу снова позвонить Тессе, просто чтобы услышать ее голос. Я хочу узнать, как она провела остаток дня… Чем она собирается заняться после работы? Смотрела ли она после нашего последнего разговора на телефон с такой же дурацкой улыбкой, как и я?

Наверное, нет.

Теперь я знаю, что пришло время расплачиваться за все грехи прошлого, – поэтому Тесса и была послана мне. Беспощадное наказание под видом прекрасной награды. Несколько месяцев счастья – и ее у меня забрали, но телефонными звонками она все время напоминала о себе. Не знаю, как долго я еще продержусь, прежде чем поддамся судьбе и наконец позволю себе выбраться из этого тупика.

Тупик, вот что это такое.

Но все может быть по-другому. Я могу изменить ситуацию. Могу быть тем, кто ей нужен, не заставляя ее при этом снова вместе со мной проходить через ад.

К черту все, позвоню ей.

Идут гудки, но она не берет трубку. Уже почти шесть – она должна была закончить работу и пойти домой. Куда ей еще идти, черт возьми? Размышляя, стоит ли позвонить Кристиану, надеваю кеды, медленно завязывая шнурки, и куртку.

Знаю, она разозлится – более чем, это точно, – если я ему позвоню, но я набрал ее номер уже шесть раз, а она так и не ответила. Тяжело вздохнув, провожу рукой по волосам. Вся эта хрень типа «дать друг другу личное пространство» меня чертовски бесит.

– Я ухожу, – сообщаю я своему незваному гостю.

Он молча кивает – его рот набит картофельными чипсами. Хотя бы посуда больше не стоит в раковине.

И куда мне, блин, вообще поехать?

Спустя несколько минут останавливаю машину на парковке у небольшого спортивного зала. Не знаю, чего я этим добьюсь и поможет ли мне, но в данный момент я все больше и больше злюсь на Тессу, и в голову приходят только два варианта действий – поругаться с ней или поехать в Сиэтл и отыскать ее. Но я не должен делать ни того ни другого… От этого будет только хуже.

Когда на тарелках ничего не остается, начинаю ерзать на стуле. В момент, когда мы заказали ужин, я поняла, что забыла телефон в машине, и это изводило меня сильнее, чем можно было себе представить. Мне почти никто и не звонит. Но я не могу отделаться от мысли, что Хардин мог позвонить или прислать эсэмэс. Пытаюсь как можно внимательнее слушать Тревора, который пересказывает статью в «Таймс», не думать о Хардине и о том, что он мог позвонить. Бесполезно, я все время отвлекаюсь; уверена, Тревор все заметил, но он слишком тактичен, чтобы обратить на это внимание.