— Я не знаю, почему ты здесь, но пожалуйста, уйди. Это моя работа, Стид. Пожалуйста!

Прежде чем я успел объяснить, ко мне подбежала Хлоя.

— Папа! Папа! Посмотри на мой стол. Это так красиво!

Я наклонился к ней и улыбнулся.

— Я сейчас подойду, тыковка. Я разговаривал со старым другом.

Хлоя взглянула вверх и ахнула.

— Ты красивая. Ты принцесса?

Я смотрел, как тает гнев Пакстон. Она нежно смотрела на Хлою, но я мог видеть боль на ее лице.

— Нет, милая. Я мисс Монро, учитель.

Мое сердце упало, когда Пакстон подтвердила то, что я уже знал. Глазами я нашел маму. Она улыбалась. Она знала. Она знала, черт, побери!

Бля. Моя. Жизнь.

— Папа! Ты слышал это? Твой друг — мой учитель! — ее руки обвились вокруг моей шеи. Я поднялся, держа на руках Хлою. Весь мир застыл, когда я посмотрел в глаза Пакстон, которые наполнялись слезами.

Бля, не так я хотел рассказать Пакстон о Хлое.

— «Папа»? — спросила она дрожащим голосом.

Хлоя повернулась к ней лицом.

— Мы переехали сюда из Орегона. Дожди идут там все время. Папа сказал, что у меня будут собственные козы, и я буду ездить на корове!

Пакстон уставилась на Хлою. Мое сердце так сильно колотилось в груди, что я уверен, все в комнате могли слышать его стук. В памяти всплыл звук плача Пакстон, и он звучал в голове так громко, что я захотел закрыть уши и убежать.

Наконец, Пакстон издала небольшой смешок.

— В Орегоне всегда дождь. И козы? Как интересно. Хлоя, почему бы тебе не пойти за свой рабочий стол. Там тебя ожидает сюрприз.

Я поставил Хлою на пол и наблюдал, как Пакстон наклонилась к моей дочери. Она изучала ее лицо и сморгнула навернувшиеся слезы.

— Я так счастлива, что ты здесь, Хлоя. Я не могу дождаться, чтобы узнать тебя. Добро пожаловать в Оук-Спрингс.

С огромной улыбкой Хлоя обняла Пакстон.

— О, спасибо, мисс Монро! Я пойду искать мой сюрприз, — Хлоя, а вместе с ней я и Пакстон, направилась к столу.

Я взглянул на Пакстон. Ее рука прикрыла рот в попытке удержать свои эмоции. Она медленно обернулась ко мне.

— Мне очень жаль, Пакстон. Я не знал, что ты учитель. Я бы приехал и поговорил с тобой заранее. Я никогда бы не свалил это на тебя. Надеюсь, ты веришь?

Ее подбородок задрожал, прежде чем она подняла его выше и откашлялась.

— Извини меня, мне нужно поговорить еще и с другими родителями, — она посмотрела на меня, продолжая уже деловым тоном. — А сейчас… кх-кх... мистер Паркер, пожалуйста, обратите внимание. На рабочем столе, лежит несколько примеров того, над чем мы будем работать в первую неделю школы. Там же список будущих работ, пожалуйста, выберите что-то, прежде чем уйти, — она остановилась на мгновение, прежде чем снова обрела душевное равновесие. — Еще есть документ на участие в волонтерской деятельности, приглашаются родители. Не стесняйтесь, подпишите, и участвуйте вместе с вашей женой. Это высоко ценится.

Я сделал шаг ближе к ней.

— Пакстон. Это не…

Она покачала головой, и опустошенное выражение появилось на ее лице. Я почувствовал, как меня словно ударили в живот.

— Не надо. Пожалуйста, остановись, — тихо сказала она, и отошла к другой семье. Я смотрел, как она улыбнулась им, и представил, что было, если бы я не сломал ее мир... снова.

Счастливое выражение моей матери, стоящей рядом с Амелией недалеко от стола Хлои, сменилось на недоуменное. Гнев охватил меня. Я подошел к ним.

— Почему ты не сказала мне, что Пакстон будет учителем Хлои?

Она пожала плечами.

— Ты запрещаешь мне говорить о ней.

— Мне нужно поговорить с тобой наедине, мама. Сейчас! — наклонившись, я поцеловал Хлою в щеку. — Папа и бабуля сейчас придут. Тетя Мели будет здесь, ладно?

Хлоя рылась на столе, глядя на все в удивлении.

— Хорошо, папа.

Я последовал за матерью из класса, и дальше, до конца коридора. Когда мы, наконец, дошли, я потерял самообладание.

— О чем ты думала? Какого черта, ты не предупредила меня. Мама! Я даже не был уверен, что она живет здесь!

— Не разговаривай со мной в таком тоне. Ты сказал, что не желаешь говорить о ней. Что ты не хочешь знать, что она делает и где она живет. Я не знаю, что произошло между вами двумя, но уверенна — вы предназначены друг другу.

Я провел рукой по своим волосам.

— Господи, Боже мой, мама. Зачем ты это сделала?

Она ударила меня по затылку.

— Не произноси имя Господа всуе.

Я согнулся, оперев руки на колени, и сделал несколько глубоких вдохов. Эмоции клокотали во мне. Когда я увидел эти глаза, мой живот скрутило, и я не хотел ничего больше чем поцеловать ее и попросить прощения. Она посмотрела на меня с такой ненавистью, что все, что я мог чувствовать — страх и сожаление. Вину. Добавим, что дерьмо, там тоже было. Много.

Грусть в ее глазах, уронила меня на пол. Все, что я видел — ей до сих пор больно.

— Стид, я не знаю, почему вы поругались, и что заставило тебя бежать в Орегон, но думаю, что это второй шанс.

Я поднял руку, чтобы остановить ее.

— Мам, не надо. Ты не представляешь, что ты пытаешься сделать.

— Вы оба так сильно любили друг друга. Разве ты не помнишь совместные планы, которые вы строили? Вы оба собирались ехать в Техасский университет. Затем вернуться домой и строить жизнь вместе. Вы говорили о браке и детях.

— Пожалуйста, остановись, — умолял я.

Она продолжала говорить, и мой живот свело. Я больше не мог понять ее слов. Единственное, что я слышал — плач Пакстон. Громче. И еще громче, пока не стал таким оглушительным, что я закричал:

— Стоп!

Мама подскочила от испуга.

— Боже мой, Стид, что с тобой? Ты наверное устал с дороги.

Я не смог остановить слова, что сошли с моих уст.

— Вы когда-нибудь задумывались, почему я не приезжал сюда так долго, мама? Я не был здесь десять лет!

— Ты был упрям. Это семейная паркеровская черта, — сказала она.

Я покачал головой.

— Нет, мама. Пакстон была беременна и потеряла ребенка за день до окончания школы.

Ее глаза расширились в шоке, а рука закрыла рот. Я закрыл лицо руками и издал рык, прежде чем глянуть на нее.

— Когда она сказала мне, что беременна, я ответил, что я не хочу быть отцом. Что мы слишком молоды, и что ребенок разрушит нашу жизнь.

Ее рука опустилась и она прошептала:

— О, Стид. Скажи, пожалуйста, ты просил ее сделать…

— Нет. Но я сказал ей, не могу быть отцом. Мне еще рано. Я избегал ее в течение недели после того, как она сказала мне. Потом она потеряла ребенка, а я... я был так рад. Она кричала и кричала. Напоследок она сказала, что ненавидит меня и не хочет больше никогда видеть. Я знал, что совершил ошибку, и не знал, как исправить. Корд сказал — ей нужно время.

Гнев охватил лицо матери.

— Корд знал?

— Он единственный, кто знал.

Гнев на ее лице быстро сменился ужасом.

— Ты уехал, чтобы справиться с потерей своего ребенка?

Старая вина разорвал меня вновь. Моя мама, посмотрела на меня в первый раз в жизни с разочарованием в глазах.

— Да, — прошептал я.

Она отвернулась. Я закрыл глаза и пожалел, что не могу вернуться во времени назад. Я бы сделал все по-другому. Я бы сжал Пакстон в своих руках и сказал ей, что все будет хорошо. Что мы пройдем через это вместе.

Вместо этого, я сбежал, как трус. Я вошел в состав футбольной команды штата Орегон, и играл там, в течение четырех лет. И не вернулся к единственной женщине, которую я любил.

— Почему ты не вернулся домой?

Мама повернулась и посмотрела мне в глаза. Я молчал.

— Ответь мне, Стид Паркер.

— Я знал, что поступил с ней плохо. Я причинил ей боль. Я обидел ее. Я не мог смириться, что она будет смотреть на меня с ненавистью. Это было легче — держаться подальше.

Ее голова медленно качалась из стороны в сторону, когда мама подошла ближе.

— Легче для кого, Стид?

Снова отвернувшись, мама смотрела в пустой коридор. Она покачала головой и обняла себя за талию.