Огромная улыбка расплылась по моему лицу. Я заметила под кроватью футболку Стида. Потянувшись за ней, я осторожно натянула ее.

— Я не могу на ней жениться сейчас.

— А почему?

Я закрыла рот ладонью. Ох, как же я люблю эту маленькую девочку. Я видела в ее глазах, как сильно она мечтала о матери. Амелия рассказала мне, как Хлоя часто говорила обо мне, и каждый раз задавала миллион вопросов.

— Это не так просто, детка.

— Почему? Разве ты не любишь ее?

— Очень люблю. Но когда придет время спросить ее, я хочу сделать это особенно. И это означает планирование.

Она хихикнула.

— Как ты планировал ее «особенный день» сегодня?

— Утвердительный ответ! Именно так.

Кровать Стида была достаточно высокой, чтобы я могла сидеть опустив голову. Прижимая колени к груди, я пытался успокоить свое сердце.

— Папа?

— Да, тыковка?

— А захочет ли Пакстон дать мне младшего брата или сестру?

Слезы потекли по моему лицу. Именно в этот момент все стало на свои места. Все, что произошло десять лет назад, и вплоть до этого момента. Эта маленькая девочка должна была быть в нашем мире. Ей было суждено быть в моем мире. И хотя она не была моим ребенком, я любила ее такой, какой она была.

— Я думаю, что она захочет.

— Будет ли она любить своего ребенка больше чем меня?

Зарывая лицо ладонями, я молча рыдала. Я еле себя сдержала, чтобы не вскочить и не притянуть ее в свои объятия. Заверить ее, что я всегда буду любить ее, независимо от того, сколько детей у меня будет.

— О, Хлоя, нет. Она будет любить вас одинаково.

— Но на самом деле я… не ее ребенок.

Мое лицо было мокрым от слез, когда я прислонила его к кровати.

— Это не имеет значения, Хлоя. Пакстон сильно тебя любит, и я знаю, что она ничего не хочет больше, чем иметь тебя как дочь. То, что ты не выросла в ее животе, не значит, что она не будет любить тебя так как я. Она хочет быть твоей мамой настолько сильно, насколько ты этого хочешь.

Тишина затянулась, и я затаила дыхание.

— Не могу дождаться, и назвать ее мамой. Она самая красивая девушка в городе, папа.

Стид засмеялся:

— Я знаю. И она моя.

Хлоя засмеялась.

— Глупый, папочка. Она наша.

Вот оно! Я медленно перевернулась на бок и улеглась в позе зародыша. Счастье кружилось вокруг меня, несмотря на слезы. Я не могла поверить, что еще несколько месяцев назад в моем сердце была черная пустота. Теперь... Теперь оно переполнено такой любовью и счастьем, что я полностью ошеломлена.

— Все правильно, Хлоя. Она наша. Теперь давай-ка спать.

Через пять минут Стид вернулся в спальню. Я сидела на кровати, прижав колени к груди, рыдая как идиотка.

Страх отразился на лице Стида, и он бросился ко мне.

— Христос. Пожалуйста, скажи мне, что это счастливые слезы.

Я кивнула.

— О-очень... с-счастливые... с-с-слезы.

Стид рассмеялся и усадил меня перед собой. Его пальцы пытались вытереть мои бесконечно бегущие слезы. Его голубые глаза осмотрели мое лицо, прежде чем он усмехнулся, и ямочки, появившиеся на его небритом лице, заставили ослабеть мои колени.

Стид протянул мне маленькую резинку для волос.

— Хлоя думала, что причина, по которой я не попросил тебя выйти за меня в том, что у меня нет кольца.

Бросив взгляд на резинку, я улыбнулась.

— Так это она дала тебе?

Он улыбнулся, взял мою руку, и надел резинку на палец рядом с кольцом обещания, которое я носила на левой руке.

— Я просто оставлю это здесь.

Я уткнулась лицом в его грудь и разрыдалась. Снова.

— Тссс... детка, все в порядке. Пожалуйста, не плачь.

Спустя некоторое время мы расслабленно улеглись в постели, и я прижалась к Стиду. Удовлетворенная, обернутая вокруг него, как идеально подобранная перчатка.

Прижимая губы к моему лбу, Стид прошептал:

— Спи, детка. Поспи немного.

Я вошел в кабинет отца и остановился, увидев, как Тревор трясет руками и ругается.

— Что случилось? — спросил я.

— Ебаные свиньи пробрались на северное пастбище, и разорили его в дерьмо.

Я запаниковал.

— Что? Когда?

— Должно быть, вчера. Это повторяется не в первый раз.

Я рухнул на один из стульев перед столом отца и потер грудь.

— Спасибо, блядь, — вздохнул я.

— Что? — удивился отец, с рассеянным взглядом. — За что, черт возьми, мы должны быть благодарны, Стид? Я не хочу, чтобы на нашем ранчо было столько свиней.

Прежде чем я успел что-то сказать, Хлоя вбежала в кабинет.

— Дедушка! Я готова к нашему свиданию!

Мой отец ничего не смог сделать, кроме как расплыться лужей, когда Хлоя прыгнула ему в руки.

— В кино! Пора? — спросил он с огромной улыбкой.

— Да! Бабушка готова, так что давай!

Хлоя схватила его за руку и потянула на выход.

— Скорее! Скорее! Мы же не хотим опоздать.

Взглянув на нас, папа улыбнулся.

— Мы разберемся с этим завтра.

— Ты хочешь, чтобы я перепахал все поле? — спросил Тревор.

— Почему бы нам не поехать туда завтра и не осмотреть точнее? — предложил я.

— Звучит неплохо. Простите, ребята, у меня свидание с внучкой.

Мы с Тревором молча наблюдали, как Хлоя вытаскивала папу из кабинета. Он только и успел остановиться, схватить свою ковбойскую шляпу с вешалки, прежде чем его вытащили за дверь.

— Черт, она чертовски милая, Стид. Папа и мама бегают по щелчку ее пальца. Не говоря уже о Митчелле, Корде и Амелии.

— Да, она нами крутит, как хочет, — я засмеялся.

Тревор хлопнул меня по спине.

— Это святая правда. Ладно, я назову это чертовски плохим днем и отдохну остаток вечера. Ты все же летишь?

— Да. Эй Трев, перед тем, как ты уйдешь, позволь мне спросить тебя кое о чем.

Он остановился, показывая мне рывком головы, что можно говорить.

— Трипп что-нибудь упоминал о Корин?

Он пожал плечами.

— Не особо. Я видел, как он позвонил ей как-то, а Митчелл разозлился. А еще, я почти уверен, что Митчелл и Корин провели ночь, когда ты пришел в бар, чтобы погонятся за бухгалтером. Я имею в виду, что Митчелл повел ее домой. Или она повела его домой.

— Ты когда-нибудь рассказывал Триппу об этом?

Он покачал головой.

— Нет. Это дерьмо между ними. Мое мнение: Трипп встречается с ней только потому, что знает, что она для Митчелла что-то значит. Что чертовски странно, потому что я думал, что ни один из них не ищет отношений.

Я протер заросший щетиной подбородок.

— Да, что-то происходит. Пакстон хочет пригласить Корин на День Благодарения, и я согласен с ней, потому что Трипп даже не удосужился.

— Почему бы и нет? Нет смысла в том, что бедная девушка в праздник будет дома одна. Мне показалось, что Трипп сказал, что она уезжает из города?

Я пожал плечами.

— Наверное, он неправильно понял ее. Плюс, я не думаю, что они настолько серьезны, все эти свидания. Я думаю, здесь скрыта какая-то причина.

— Тогда пригласите ее. Какой от этого вред?

Кивнув, я согласился.

— Да, я прослежу, чтобы Пакстон это сделала.

— Проследишь, что сделаю я?

Мы оба повернулись. Пакстон стояла в дверном проеме, в джинсах, кедах, и светло-синем свитере, который выделял ее глаза, что видно было через комнату.

— Пригласишь Корин на День Благодарения.

Она улыбнулась.

— Мне и не нужно. Полагаю, Трипп узнал, что она не уезжает, и пригласил сам.

Тревор хлопнул меня по плечу и подмигнул.

— Так, я пошел. До встречи.

Я последовал за ним и остановился перед Пакстон.

— Привет, — сказал я, целуя ее в губы.

— Привет! Твоя мама сказала, что ты вернулся. Так что за чрезвычайная ситуация? Ты оторвал меня, когда я помогала моей матери выбрать между «античным» белым, «простым» белым или «дуврским» белым.

С усмешкой я ответил:

— Похоже, я спас тебя.