Сначала над полом показалась голова Замьяна, потом постепенно появился и весь торс.

— Над ним немного потрудились йуты, — сказал умп, — Даже не знаю, на что он вам может пригодиться.

— Может быть, и ни на что, — согласился Шард.

Замьян все еще был жив. Он узнал Шарда и издал нечленораздельные звуки заглушенный повязкой.

Шард подпрыгнул к нему и сорвал повязку.

— Замьян! Ты меня слышишь?

— Он не может говорить, а еще меньше думать, — сказал умп, — Он был одурманен с помощью найена, для того, чтобы он все рассказал Умфау. Теперь в нем ничего не осталось. Здесь все что осталось и хорошее, и плохое. Но, все равно, он — ваш, можете забирать.

— Подожди минуточку, — сказал Шард, — Замьян! Это — Шард! Скажи мне что-нибудь!

Замьян издал хлюпающие бессмысленные звуки.

— Замьян, отвечай! Кто вел грузовик? Кто убил девочку?

На лице Замьяна появилось осмысленное выражение. Он открыл рот, голос его стал несколько громче.

— Когда он вернулся, я видел его мех. Но головы не видел.

— Кто это был? Ты знаешь его имя?

— Забирай его, если хочешь, — сказал Умп, — Он мне больше не нужен.

— Еще минутку, — сказал Шард и снова повернулся к Замьяну, — Назови мне его имя!

Умп отошел от ворота. Катушка ворота заскрипела, веревка начала раскручиваться, и Замьян исчез в дыре. Шард издал стон, закрыл глаза и изо всех сил постарался сдержаться, чтобы не наброситься на умпа. Потом капитан заглянул в дыру. Йуты уже вернулись и снова принялись грызть Замьяна, а тот сидел и растерянно смотрел на них.

Шард отвернулся.

— Я пошел к своему флаеру, — спокойным голосом сказал он, — Здесь мне больше делать нечего.

А тем временем Глауен проснулся, в одиночестве позавтракал и провел утро за уроками, готовясь к возобновлению занятий в Лицее.

За час до полудня ему позвонили.

— Глауен Клаттук слушает.

— Глауен, это Миранда, — ответил тоненький детский голосок, — Я обнаружила нечто очень странное и хотела бы с тобой об этом поговорить.

— Конечно, давай поговорим. Выкладывай, что у тебя.

— Глауен! Это не телефонный разговор.

Голос Миранды вдруг стих.

— Миранда! Ты меня слышишь? — закричал Глауен.

— Я посмотрела через плечо. Я стала очень нервно реагировать на звуки. Но в данном случае это не помешало, так как пришла моя мама.

— Хорошо, давай поговорим. Мне подойти в Дом Ведеров?

— Нет. Я встречу тебя на проспекте, примерно через десять минут.

Глауен пришел на место встречи на минуту раньше и стоял и наблюдал, как Миранда бежит по дорожке от Дома Ведеров. Глауену, показалось, что она очень растеряна и нервничает.

— Миранда, я здесь.

Она резко повернулась.

— Ух… а я тебя сразу и не заметила. Ты меня напугал.

— Извини, — сказал Глауен, — Так что же у тебя случилось?

— Пошли со мной, — сказала Миранда, — Я не хочу разговаривать здесь.

— Как скажешь. Но, по крайней мере, скажи мне хоть куда мы идем.

— В архив.

Они вдвоем пошли в тени деревьев вдоль проспекта Венсей, вдоль прибрежной стороны достопочтенного Старого Агентства.

Пока они шли, Миранда начала говорить. Сначала это были какие-то бессвязные фразы:

— … мне все время кажется, что она сидит где-то рядом, только я ее не вижу… Иногда мне кажется, что я немного сошла с ума или в одно мгновение постарела на десять или двенадцать лет.

— Это понятно, — сказал Глауен, — С того момента, как все это случилось, я тоже чувствую себя старым, как холмы.

Но занятая собственными мыслями, Миранда, скорее всего его и не слышала.

— Мне не нравится, как я себя чувствую — во мне столько ненависти, что даже тошнит… однажды ночью я лежала в кровати и пыталась представить, как все это произошло. Тот, кто это сделал, видел, как Сессили выступала в фантасмагории, но, не дождавшись конца, он пошел к заднему ходу и спрятался в грузовике.

— Откуда ты знаешь про грузовик? — с удивлением спросил Глауен, — Это ведь держится в секрете.

— Я слышала как об этом говорили мама и папа, когда думали, что я их не слышу. Во всяком случае, я подумала об архивных камерах: они должны были заснять его, когда он подходил к грузовым воротам.

— Очень разумно. Даже Бюро В до этого додумалось. Капитан Рьюн Оффоу каждый день изучает снимки.

— Знаю. Он несколько раз брал у меня кассеты.

— Ага, понятно. Ты была в архиве и помогала Бюро В разобраться с кассетами!

Миранда укоризненно на него посмотрела.

— Глауен, ты что, смеешься надо мной? Даже не посмотрев на то, что я хочу тебе показать?

— Ну, не совсем так. Должен признаться, что ты меня очень заинтриговала.

Миранда приняла это объяснение, важно кивнув головой, и они вошли в Старое Агентство.

Глауен и Миранда прошли по широкому холлу, когда они поднимались по ступенькам, звук их шагов отражался от стен, разукрашенных замысловатыми медальонами из железа и зеленого камня.

— Возможно, мне лучше тебе заранее рассказать о том, что я собираюсь здесь найти, — задумчиво сказала Миранда.

— Думаю, я знаю. Ты хочешь найти кого-то, кто пробирался вдоль задней стены «Орфея».

— Кого-то одетого в мех. Как Латуун, или как Дерзкие Львы…

— Так значит, ты знаешь и про мех тоже.

— А почему бы мне и не знать?

— Полагаю, таких причин нет. Особенно, если учесть, что ты что-то нашла.

— Я тебе это покажу!

Миранда с трудом открыла тяжелую дверь, и они вошли в величественное помещение Бюро А. Миранда подошла к прилавку, заполнила карточку требования и бросила ее в щель. Через несколько секунд ее выдали черную коробочку с кассетой.

Они вместе пошли в просмотровую комнату. Миранда приглушила свет и включила воспроизведение.

— Когда я в первый раз проделала это, я никак не могла посмотреть на Сессили. А сейчас я об этом просто больше не думаю. Наверное, у меня стало черствое сердце или что-то в этом роде, — ее голос дрогнул, — Хотя, все это ерунда. Ты не беспокойся. Я не начну плакать или там, падать в обморок.

Глауен потрепал ее по голове и взъерошил волосы.

— На мой взгляд, Ябеда, ты чертовски умна для своего возраста.

— Ты тоже этим отличаешься. А теперь, если не возражаешь…

— Извини. Я буду высказываться осторожней.

Миранда только кивнула.

— Я просматривала все кассеты дюжину раз. Часто они показывали мне одно и тоже место, но под разными углами, чтобы можно было лучше заметить кто там есть. Архивариусы еще не закончили, но почти всех кого нашли уже опознали. Например…

Миранда нажала кнопку и подогнала курсор в низ экрана. Она подвела его к одному из лиц и нажала другую кнопку. Внизу экрана появилась надпись: ГЛАУЕН КЛАТТУК.

— Конечно, я искала не тебя. Я хотела найти кого-то, кто крадется вдоль задней стены «Орфея». Но тот, кто это сделал был очень осторожен и держался вне камер, поэтому я ничего не обнаружила. После этого я попробовала использовать увеличение и стала увеличивать разные участки. Так, наобум, без вся кого плана. И совершенно случайно я заметила вот это.

Бодвин Вук и его капитаны собрались в кабинете с высокими потолками на втором этаже Нового Агентства. После обычного несущественного обмена фразами, Бодвин Вук откинулся на черную спинку своего стула и сказал:

— Ну, а теперь я хочу услышать ваши рапорты. Капитан Лаверти.

— Я работал с волокнами материала, которые были найдены в кузове грузовика, — сказал Айзель Лаверти, — Это синтетическое вещество, производимое во внешних мирах, возможно на Соуме. Я получил образцы со всех костюмов из меха. То есть Латууна, Дерзких Львов и других. Результаты оказались несколько неопределенными. Материал полностью совпадает с тем, который находился на ногах у Латууна. Также обнаружено большое сходство с мехом, из которого сделаны шкуры Дерзких Львов. Как эти люди проводили время? Двое из Дерзких Львов, Арлес и Кеди патрулировали забор у общежития йипи. Остальные шесть Дерзких Львов появлялись там и сям, но в интересующее нас время были постоянно на виду у каких-нибудь надежных свидетелей и таким образом оказываются вне подозрений. Латуун или лучше сказать Намур утверждает, что после того, как он протанцевал павану со Спанчеттой Клаттук, побывал в разных местах, но территорию площади не покидал Спанчетта подтвердила это заявления, то же самое сделали и несколько других свидетелей, таки м образом мы так же можем исключить Намура. Таким образом…, — Айзель Лаверти разочарованно развел в воздухе руками, — Что остается? Намуру показал что, его костюм взят из гардероба труппы. Согласно показаниям Флореста материал покупался специально для «первобытных» костюмов, и у него остались один или два обрезка. Я бы не сказал, что наша загадка усложнилась, но, однако, она и не прояснилась.