Ученица появилась в половине девятого. По отработанной привычке, ворота были уже открыты. Машина въехала на стоянку, и женщина выбралась с пассажирского места. На ней был обычный тренировочный костюм, а кожаную куртку она несла в руках. Я предложил куртку оставить в холле, а мы пройдем в мой кабинет где я проведу окончательную диагностику. На этот раз за нами увязался один из охранников. Чувствуется, что хозяин заподозрил что-то не то, и сейчас старается держать руку, так сказать, на пульсе этой ситуации. Я посоветовал бойцу прихватит снизу стул, так как в свое рабочее кресло я его не пущу, а оба других, за журнальным столиком, займем мы. Мое отношение к бойцам резко изменилось, теперь я ждал от них какую-нибудь пакость, как мне, так и моей пациентке. Но время поджимало, и я решил начать финальную стадию моего лечения, теперь будет проще, нужно проверить все группы мышц на лице, плотность кожи на восстановленном участке, все же лицо, а тем более женское, это не рука или нога, где небольшие дефекты не так заметны. Предупредил свою пациентку, что если будет больно или как-то противно, то она останавливает меня словами, а если щекотно или просто, какие-то ощущения, что кто-то трогает рану или слегка щиплет в другом месте, то не обращать на это внимание. Я специально выделил слово "рана", пусть у ее охранников будет уверенность, что на лице все осталось так же, как и было раньше.

  Процедура диагностики много времени не заняла, так что уже через час я порекомендовал моей пациентке рану, в ближайшее время, не трогать, пусть корка подсыхает, а теперь можно заняться и ее капризом с саблями. Сейчас пятнадцатиминутный перерыв на водные процедуры и туалет, а затем прошу на газон. Я поднялся первым, давая всем сигнал, что процедура закончена. Мои гости, прошенные и непрошенные, спустились в холл, а я зашел к себе к комнату и забрал свои клинки. Когда я спустился во двор, то там стоял хохот, а моя будущая ученица пыталась вставить клинки в ножны. Сбруя была одета правильно, но вот чувства, где находятся горловины ножен и кончик каждой из сабель, у женщины не было. Хорошо, что куртка была одета, так что пока обошлось без ран и отрезанных ушей. Я попросил охранников не ржать, а их хозяйку, чтобы она отправила своих подопечных подальше, так как процесс обучения не предполагает наличие зрителей. Они могут быть допущены на более позднем этапе обучения, когда ученик будет более или менее владеть клинками, а то неровен час, клинок вылетит из рук неопытного ученика или учителя и улетит в толпу зрителей. Нам здесь трупы не нужны. Бойцы могут пройти в дом и организовать там себе перекус. Газон, где я занимался, находился на полпути к воротам, так что если они захотят что-то услышать, то без специального оборудования это сделать не удастся. Моя ученица повернулась к своим охранникам, а точнее, конвоирам, и послала их, не скупясь на выражения. Как ни странно, но ей шла грубость и, даже, мат. Я понимал, что жизнь у нее была нелегкая, так что это все, издержки производства. Я видел уже ее в образе благовоспитанной леди, теперь увидел и в образе разъяренной фурии. Бойцов, как будто ветром сдуло, видимо вбитые на подсознательном уровне реакции на такие выражения, взяли верх над разумом.

  Вот и состоялся мой дебют в роли учителя сабельного боя. Я, вспоминая, как надо мной издевался Зравшун, и начал с того же. Обучение основной стойке, а буквально через полчаса я стал имитировать атаки на мою ученицу на разных высотах и из разных позиция. Клинок останавливался в считанных сантиметрах, а то и миллиметрах от тела ученицы. Я, проводя все эти выкрутасы со своими клинками, вел неторопливую беседу о том, чтобы я порекомендовал сделать женщине, которая желает выскользнуть из той щекотливой ситуации, куда ее загнали. Самое простое лежало на поверхности, раз они хотят ее убить, то нужно предоставить им это, в смысле, опередить их в этом вопросе. Мы можем имитировать ее смерть от дикого животного. Вот, например, такой сценарий. Я объявляю при всех, что вынужден уехать на пару недель. Через пару дней после этого, она убегает от своих охранников и бежит в сторону моего дома. Охрана, естественно, двинется по ее следу. Если она не в курсе, то она носит на себе маячок, который всегда можно отследить. Скорее всего это какое-нибудь украшение или он внедрен под кожу. Обнаружение маячка я беру на себя. Затем, по сценарию, она оказывается у меня дома. Здесь моя напарница перемещает ее за мой забор, в сторону гор, с напарницей придется познакомиться уже в ходе операции, так как показать ее при всех я не могу. Там следует все с себя снять, включая такие броские вещи, как вот такой золотой браслет. Все это моя напарница разорвет, имитируя следы когтей и зубов крупного зверя на одежде и твердых предметах. Все это нужно будет обильно полить своей кровью, ведь экспертизу еще никто не отменял. Дальше она одевает то, что я ей дам из своей одежды, своего лучше ничего не брать, и они перемещаются опять в мой дом. Здесь ждем погоню. Если начнут обыск, то мы все перемещаемся за пределы моей территории. Думаю, что проверка зацепит и Александра Сергеевича, ведь наши дома стоят рядом. Ориентируясь на маяк, группа обнаружит следы трагедии, но не сильно ей поверит. По своим каналам они будут искать ее очень тщательно и долго, поэтому я отведу ее к Зравшуну. Приходится рисковать свободой моего друга, а что делать? Там ей предстоит прожить года полтора, а потом все забудется, и она сможет вернуться сюда, но начинать новую жизнь нужно будет с нуля. Мне предстоит встретиться с ее шефом, думаю, что мне такую встречу устроят независимо от моего желания. Здесь мне нужно было бы получить как можно больше информации о ее бывшем папике. Что любит пить, курить, как любит сидеть, какое место в комнате выберет? Думаю, она понимает, что его в живых оставлять не следует, так что делаем его кандидатом в покойники, и я увожу ее к Зравшуну, а потом возвращаюсь обратно, так как за моим домом будут следить еще долго.

  Наконец, прошло чуть больше двух с половиной часов, и я объявил занятия оконченными. Повел мою напарницу в дом и разрешил воспользоваться душевой кабинкой первой. Сам, демонстративно попил воды в окружении ее охраны и посетовал, что женщины плохо приспособлены для рубки на саблях. Бойцы, которые наблюдали за нами из окна, закивали головами, что да, и в их окружении женщины всегда проигрывают в скорости и выносливости настоящим бойцам. Все гордо втянули животы и выпятили грудь, как будто мы на подиуме, а они, манекенщицы, демонстраторы стильной и модной одежды. Я собрал все оружие и отнес его в свою комнату. Теперь следовало поторопить мастера изготовления клинков, нам нужно было рабочее оружие уже через пару дней. Думаю, что ножны подойдут и эти, следует только изготовить новые клинки и все. Мы должны быть во всеоружии. Нужно еще подготовить экипировку и запастись продуктами. Все это перетаскаю к леснику, ведь мы все равно будем уходить через его территорию, так что там, самое подходящее место, да и нам идти будет легче и светится не так будем.

  Тем временем женщина помылась и была готова отправляться обратно. Я их проводил до ворот, там все уселись в машину и, помахав мне руками, выехали из ворот. Я закрыл ворота и отправился сам мыться и приводить себя в порядок, все же тренировку я ей устроил напряженную и многие элементы показывал сам. До обеда времени оставалось еще достаточно, так что я отправился в свой кабинет и в течение получаса заполнял квитанции по коммунальным услугам для всех моих объектов недвижимости. Откинувшись на спинку кресла, я с удовлетворением разглядывал результаты своей работы. Впервые я с удовольствием выполнял все расчеты по израсходованной воде, электроэнергии. Сейчас из меня выглядывал довольный собственник, поэтому и мой обед прошел в довольно непринужденной обстановке. Все меня устраивало, было вкусно и количество оказалось в самый раз. Как мало нужно человеку, чтобы поднять настроение. Но тут в голову пришло, что у моей ученицы-то, как раз настроение, ниже плинтуса. Она пытается показать всем, что не боится, что ей море по колено, но в душе-то у нее кошки скребут. Никто не хочет уходить из жизни в раннем возрасте, не пожив для себя, не оставив какой-то след. За ней может и тянулся какой-нибудь след, но, скорее всего, кровавый.