Госпожа баронесса, Вы же помните, что на Вашего ребенка было оказано лечебное воздействие. Вот я сегодня и разработал целый ряд тестов, которые бы позволили отследить реакцию организма ребенка на внешние раздражители. Это нужно для того, чтобы определить, как прошло лечение. Учитывая возможность наличия магии в ребенке, я старался максимально исключить использование магии самим ребенком в момент проведения моих исследований. Ваша служанка исполняла роль наблюдателя, а я проводил сам эксперимент. Ребенок не мог считать положение наблюдаемого предмета из моей головы, а задача служанки была только фиксировать движение глазных яблок ребенка.

Я так же на полусогнутых отошел от коляски, а потом с трудом выпрямился. На лице Ликуры появилась усмешка и она поинтересовалась, что же я там такого наисследовал? Мне пришлось признаться, что результатов пока еще нет, так как они застали меня в самый разгар проведения моего эксперимента, но если господам угодно, то мы сейчас поинтересуемся у наблюдателя, как проходила реакция подопытного на внешний раздражитель.

А что такое, этот внешний раздражитель? - Поинтересовалась Ликура.

Я постарался объяснить, что мне нужно было заставить реагировать глаза ребенка на какой-нибудь перемещающийся предмет. Игрушки я забраковал, так как они издают звук при любом движении, поэтому выбрал вот этот цветок и я показал Ликуре тетиву с привязанным цветком. Лицо Ликуры вмиг стало злым, а на руках заискрились разряды магической энергии. Наконец она о чем-то вспомнила, или ей в голову пришло что-то, но постепенно магия всосалась обратно в руки колдуньи и она прошипела.

Серигей, ты что, идиот? Ведь любой нормальный человек знает, если цветок яркий, то это значит что он, ядовитый. Тебя что, этому не учили?

Потом она видимо сама поняла, что не учили, поэтому переключилась на служанку, которая, в общем-то, была невиновата. Той досталось, что она не проконтролировала мои действия, не остановила и не подсказала. Короче, распекали нас долго. Я уже и сам понял, что несколько погорячился. Но я-то руководствовался тем, что чем ярче объект, тем большее внимание ребенка он привлечет, а вот жизненного опыта мне и не хватило.

Наконец колдунья успокоилась и поинтересовалась у служанки, что она должна была заметить в ребенке в этом нашем эксперименте. Та, трясясь и заикаясь, стала выдавать полученную информацию. Оказалось, что глаза ребенка следили за цветком так, как я и объяснял ей. Он полностью проследил за цветком взглядом и, когда я повел цветок в противоположенную сторону, то его глаза следили за ним до конца. У меня отлегло от сердца, и я стал радостно потирать руки, когда почувствовал, что не все так гладко. Перевел взгляд на свои пальцы. Кожа с них слезала слоями. Я бросился к ручью вместе с тетивой и цветком. Добежав, я погрузил руки в прохладную воду. Начавшееся жжение прекратилось, и я стал успокаиваться. Вспомнил, что тетива скользила по краю стенок коляски, так что их нужно будет обязательно промыть. Хорошо, что они клеенчатые и все смоется прекрасно. Теперь я обдумывал свое поведение. Ведь я лопухнулся буквально на ровном месте. То, что известно каждому ребенку, я проигнорировал. Да мне никто о таком и не рассказывал. Плохо, нужно кого-нибудь попросить подучить меня. Отвязав прямо в воде этот злополучный цветок, я еще раз промыл руки и тетиву, так как больше, запасной тетивы у меня не было и, намочив платок в воде, пошел отмывать яд на краях коляски. Ликура внимательно проследила, что я проделал, а потом просто провела рукой над местом, где цветок касался стенок коляски. Затем попросила показать мои руки. Я протянул свои руки ладонями вверх. Да, зрелище было неприятное. Кожа полопалась, но крови не было. Ликура провела своими руками над моими ладонями и заставила перевернуть руки, чтобы обработать магией всю поверхность кистей. Кожа тонкими лоскутами отваливалась с рук, и вскоре я заметил, что стала нарастать новая, здоровая кожица. Я поблагодарил Ликуру, но та, только рукой махнула. Видимо вспомнила, что это она мой учитель, так что часть вины лежит и на ней. Затем резко развернулась и отправилась к своему попутчику. Служанка с коляской семенила за ней. Я следил взглядом за коляской и недоумевал, как так, ведь колеса едут по лужайке, с которой я сорвал этот злополучный цветок и ничего. Никто не протирает колеса, которые проехали по таким же цветкам, как я сорвал. Да, головоломка.

До самого ужина я бродил по поляне и не знал как себя вести не только с Ликурой, которая выступала в этом конфликте как пострадавшая сторона, но и с моими друзьями. Про служанку я и не говорю, та пострадала ни за что. Теперь она от меня шарахаться будет, мало ли что мне еще в голову придет. Я так и продолжал мерить шагами дальнюю часть поляны, когда ко мне подошел Зравшун. Он хлопнул меня по плечу и поманил за собой. Я, ничего не понимая, поплелся следом за ним. Зравшун долго плутал по роще, где мы остановились, наконец, он вывел меня на противоположенную опушку и указав куда-то вдаль, прошептал, что скоро мы прибудем на его родину, и что там нужно уметь за себя постоять, так что если кто-то тебя задевает, то ты должен ответить, иначе все будут вытирать об тебя ноги. Это не враждебность по отношению к гостям, это просто стиль их жизни. Раньше и он был таким же отморозком, но годы, проведенные на юге, немного изменили его, но когда мы прибудем к нему домой, то я увижу жутко злого и невоспитанного забияку. Иначе никак нельзя. А вот мне там будет тяжело, поэтому ему нужно меня немного подучить. Зравшун предложил мне сесть и расслабиться, устремить взгляд на протекающий ручей и отрешиться от всего. Он говорил немного нараспев, так что когда прозвучали его слова, которые я почему-то исполнял буквально, то я перестал существовать.

Пришел в себя оттого, что кто-то больно бил меня по лицу. Глаза открывать не хотелось, но удары продолжались, и я разлепил веки. Надо мной нависала Ликура и ее руки были в крови. Только сейчас я почувствовал, что мое лицо разбито в кровь. Я помотал головой и посмотрел по сторонам. Тут были все, кроме наших возничих и служанки Ликуры. Вантилий шумно вздохнул и сообщил всем, что я очнулся. Можно расходиться. Я непонимающе уставился на свою учительницу. Та пожала плечами и обращаясь к Зравшуну попросила больше в такой транс меня не вводить. Оказалось, что в такое состояние я вхожу легко, а вот вывести меня из него было очень сложно. Помогло только болевое воздействие, что в принципе, после того, что я натворил на поляне, для меня даже полезно. Я не стал возражать и попытался встать. Оказалось, что у меня в одной руке зажата моя сабля. Я недоуменно огляделся и наткнулся взглядом на Зравшуна, он глазами и руками показывал мне, чтобы я убрал клинок. Ликура уже отошла, так что я поднялся и решил вставить саблю в ножны. Только я об этом подумал, как руки сами совершили то, что было мне недоступно до сегодняшнего дня. Я не глядя левой рукой нащупал ножны, а правая, на автомате, вбросила клинок в ножны. Да не может такого быть. Я, не то, чтобы тренировался по выхватыванию и вбрасыванию моего клинка в ножны, но так, пробовал это делать, так вот, пока я не подправлял кончик сабли левой рукой, то ни за что не мог попасть саблей в ножны, а тут, как заправский рубака. Я непонимающе посмотрел на Зравшуна, тот показал мне большой палец. Мой мозг отказывался понимать, что произошло, но тут Вантилий напомнил, что ужин стынет, и мы рванули в наш временный лагерь.

* * *

Я замыкал шествие, в голове моей роились мысли, как такое могло произойти. Я же четко помнил себя с саблей. Валенок, валенком, а сегодня все происходило само собой и еще непонятные действия Зравшуна, может он меня обучал так же, как и Ликура. Да нет, он же только владеет зачатками магии. Ну, даже если обучил меня, таким образом, то я должен был научиться бою на саблях, а не каким-то бытовым вещам. Да просто нет никакого смысла вкладывать в ученика умение попасть саблей в ножны. Нет, тут что-то другое, но Зравшун от меня сразу отдалился и близко не подходит. Может, сделал что-то запрещенное? Ликура никак мои действия не прокомментировала, а саблю в моих руках, похоже, даже не заметила. Ладно, пока промолчу, а утром, ненавязчиво расспрошу Зравшуна, а если откажется, то Вантилия. Кто-то же должен мне объяснить, что со мной и чего мне еще ждать от моего организма. Мои сомнения рассеял Вантилий. Он порекомендовал мне сегодня вечером вообще не кушать, а сразу же ложиться спать, все вопросы будем решать завтра с утра. Вантилий был одним из тех людей, которым я доверял абсолютно. Все же нас очень многое связывало, да и мечник он был знатный, наверное, покруче, чем Зравшун. Хотя тот наших земных парней покорил своей виртуозной работой с мечом и саблями. А может Зравшун из тех, что как циркачи, на арене могут все, а в реальной жизни оказываются такими же, как и все остальные. Так поддерживая меня морально и физически, так как ноги у меня слегка заплетались, Вантилий помог мне добраться до поляны. Там уже были накрыты два стола, один, настоящий походный столик непосредственно в карете у Ликуры, где уже сидели оба мага, и обыкновенная тряпка, разложенная прямо на поляне. Все, кроме баронессы с магом, расселись вокруг этого стола и принялись за ужин. Я, помня наставление Вантилия, отправился спать. А спать действительно хотелось. Ноги, хоть и заплетались, но до своих вещей я дошел и повалился на уже расстеленное одеяло. Не прошло и минуты, а я уже спал, как убитый. Разбудили меня прикосновения к моему лицу. Уже приходя в себя, ощутил, что меня лижут шершавым языком. Я распахнул глаза и сел, отталкивая этого лизуна. Оказалось, что это один из коней решил меня разбудить. Ладно, буду вставать, а то что-то настойчиво подталкивает меня в ближайшие кусты. Я вскочил и, приплясывая то на одной ноге, то на другой, понесся в кусты, на ходу расстегивая свои штаны. Ничего себе, как меня припекло. Думал я, стоя возле дерева уже около трех минут. Это что, из меня вся вода решила таким образом вытечь? Наконец эта экзекуция прекратилась, и я с шумом выдохнул. Все, теперь я чувствую себя человеком. Я вернулся в лагерь, но как ни странно, есть не хотелось. Это и к лучшему. Все еще спали и я, взяв свой лук со стрелами, отправился туда, где видел небольшую полянку. Нужно было вспомнить, как обращаться с луком, да и проверить все, а то мы как купили этот лук, так больше к нему не притрагивались. Лук был разборный, так что я его собрал и натянул тетиву. Запасную решил пока не трогать, вдруг еще до сих пор ядовитая. В конце поляны был невысокий холмик, так что я подошел к нему и потыкал в него своими спортивными стрелами. Вроде входят туго, но камня внутри не чувствуется. Вернулся на противоположный край поляны и, вставив ту же стрелу, которой тыкал в холмик, оттянув тетиву, прицелился. Тетива плавно соскользнула с кончиков пальцев и, метнув стрелу, заставила завибрировать стабилизаторы. Стрела, мелькнув в пробившемся сквозь кроны деревьев луче света, по самое оперенье вошла в тот самый холмик, в который, буквально минуту назад, я ее тыкал. Теперь следовало попробовать настоящую стрелу. Она была тяжелей спортивной, но зато ее и ветром не будет так сдувать при полете. Стрела была с наконечником, который называется срезень. Попав в холмик, она подняла столб трухлявой пыли, видимо под слоем земли оставался сгнивший пень. Слева послышался голос Зравшуна.