* * *

Когда все немного успокоились, поинтересовался, забрали ли лук с поляны, а то жалко такой образец, да и сделали его очень хорошо, конечно, до зарубежных образцов он не дотягивал, все же делали его кустарно, а там, производство. Но, видимо какой-то из фирменных луков использовался как образец. Ну, понятно, что прицел сделали как на спортивном луке, просто и функционально. Оказалось, что забрали, и Зравшун даже разобрал его, так как запомнил всю последовательность сборки-разборки, когда я демонстрировал ему это. Мужики вертели алюминиевые стрелы. Поражало все, и легкая металлическая стрела, они уже их успели погнуть, и пластиковое оперение. Все гадали, из чего это сделано, на некоторых были видны следы зубов. Вот монстры, все на зуб пытаются попробовать. Но больше всего изумление вызвали хвостовики стрел. Те, как будто нарочно, были сделаны из яркого пластика, желтые, зеленые, красноватые, и все цвета так подобраны, что от них глаз оторвать невозможно. Раньше краски таких расцветок на автомобилях и одежде называли электрик. Вот этот электрик и притягивал взгляды всех без исключения. Меня начали пытать, из чего сделаны такие атрибуты стрел. Я как мог, врал. По моим словам выходило, что на оперение пошла шкура одного из животных у меня на родине, а хвостовики из костей этого же животного, только покрашены специальными красками. А что, врать, так врать. Пойди, попробуй, проверь. Я все еще чувствовал себя не очень, поэтому отпросился на козлы, чтобы подышать свежим воздухом. Меня отпустили, и я прямо на ходу перебрался к возничему. Тот сидел на широких козлах и, практически, дремал. Увидев меня, он встрепенулся, так как, видимо, одному сидеть скучно. Я поинтересовался, как мы едем, так как видел, что дорога отличается от той, по которой я несколько раз уже проезжал. Оказалось, что мы свернули на север сразу же, как только выехали из той самой рощи, где мы с Зравшуном перебили звезду убийц. Возница глядел на меня с уважением, слухи о том, что я убил большую часть звезды, говорили о многом. Теперь я имел вес в отряде. Со мной и раньше считались, только ленивый не знал, что я руководил обороной замка, так как Вантилий в это время партизанил. Дорога между тем стала сильно петлять, так как все чаще и чаще стали попадаться разрозненные рощи, а то и небольшие лесочки. Сразу становилось ясно, что на севере стоят сплошные леса. Но раз есть дорога, то значит ничего страшного, доберемся. Вскоре вознице приспичило в туалет, и он попросил меня взяться за вожжи, а сам перебрался на заднюю часть кареты. Что он там делал, было не понятно, но вернулся он минут через пять, улыбаясь от уха до уха. Я предложил ему немного отдохнуть в карете, так как я все равно посижу здесь часика два, а может и больше. Попросил его принести мне мой рюкзак, так как собирался зашить разрез на джинсах. Еще через пять минут я пытался вдеть нитку в иголку на ходу. Раза с десятого, у меня это получилось, и дальше я, сверкая нижним бельем, чинил свои штаны. Заодно осмотрел свою рану, не то, что я не доверял Ликуре, но все же стоило посмотреть на нее своими глазами. Рубец был знатный, думаю, что и кость зацепили, поэтому я испытывал боль при передвижении. Нитки для починки оказались черными, была, конечно, альтернатива, белые, но это уже из области анекдотов, поэтому отдал предпочтение черным, но зашил так, что основная часть шва оказалась на изнанке. Расправив шов и срезав кинжалом бахрому в районе шва, я надел джинсы, и теперь стал более внимательно осматривать все, что нас окружало. День постепенно заканчивался, светило скатывалось за горизонт. Вскоре передний возничий показал рукой в сторону ближайшего лесочка, и мы стали забирать к нему, так как здесь предстояло заночевать. Вытащил из рюкзака лук и внимательно осмотрел его, в ходе боя я несколько раз бросал его на землю, да и Зравшун перебрасывал мне лук не жалея его. Все бы ничего, но прицел погнулся. Хотя, для новых стрел все равно нужно было лук заново пристреливать, На поляне нас спасло то, что до противника было не более тридцати метров, так что стрелял, как говориться в упор. Прицел подправил, но вот двигаться он теперь будет плохо. Придется его переделывать, но это уже когда вернемся, или если отправлюсь на Землю. Опять разобрал лук и сложил в рюкзак. Все-таки оружие дальнего боя иногда способно переломить ход небольшого сражения. Как-то незаметно лес стал подступать к дороге, да и местное солнце склонилось к горизонту, значит, скоро остановимся на ночевку. Внезапно впередиидущая карета притормозила и из нее вышла Ликура. Я придержал наших коней, но, если честно, то в этом не было необходимости, они сами прекрасно понимали, что нужно делать. Соскочил с козел и направился к баронессе.

Серигей, не нравится мне, что нас встретили чуть ли не на выезде из ворот замка. Похоже, что кто-то начал играть в какую-то свою игру. В данной ситуации я вижу только две кандидатуры на кого могли бы покушаться, это себя и Зравшуна. Не знала, что он из такого знатного рода. Уж слишком хорошо все скрывал.

Я задумался, а потом предложил Ликуре еще одного кандидата, а именно баронета.

Да нет, Серигей! Не может такого быть. Он, конечно, наследник, но ведь это значит, что пока нас не будет, то на замок опять могут напасть. Ведь он наследует все после смерти Варелу. Ой, что-то здесь нечисто. Сегодня ночью поговорю с богами. Если что-то затевается, то они предупредят. Да, и дежурить будем двойками. Ночью тоже. Что-то неспокойно мне. Может, не будем останавливаться на ночлег? Лучше под утро остановимся, поедим, да продолжим путь. Так мы собьем планы того, кто уже все посчитал.

Я задумался, в принципе, можно и проскочить. На первой карете освещать дорогу моим фонарем, а к задней части прицепить какую-нибудь лампу. Второй карете важно будет видеть, где и куда поворачивать. Ну и не гнать коней в темноте, конечно. Если все время будем держаться дороги, то тогда и ноги лошадям не переломаем. Дали команду, поменять лошадей. Пока шли подготовительные работы, возничии занялись лошадями. После расспросов относительно задних фонарей, выяснилось, что вот ни о какой лампе разговора идти не может. Тогда приняли решение, что вторая карета едет буквально в десяти метрах от первой. Так лошади сами смогут определить, где повернуть, да и свет от фонаря на первой карете все равно будет хоть что-то, но освещать. Быстро проделали все перестановки. Я отдал фонарь Зравшуну и отправил его на первую карету. Он у нас самый искусный боец, а во второй карете едем все мы. С фонарем разобрались быстро. Договорились, что он включит его тогда, когда будет уже практически ничего не видно. Перераспределились по каретам и двинулись дальше, раздав всем сухари и воду. С Зравшуном договорились, что если он будет останавливаться, то подает нам условный сигнал фонарем, чтобы наши лошади не влетели в его карету. Это будет свет под ноги нашим коням. Лошадям, как могли, объяснили этот знак и показали его. Те, вроде, поняли. На возничих в такое время суток надежды было мало. Лошади, конечно, видели в темноте получше нас, ведь они уходили на охоту по ночам, но одно дело, когда ты свободен и сам можешь выбирать себе дорогу и совсем другое, когда к тебе прицеплена карета, которая ограничивает свободу движения, да и весит немало.

* * *

Едва мы все перераспределились по каретам, возничих сменили на тех, кто отдохнул, как наш караван тронулся дальше. Пока лошади держали прежнюю скорость, эти хорошо отдохнули, успели поесть и попить, так что если мы сократим время своего пути то, возможно, спутаем карты тем, кто нас загоняет в угол. Из всей нашей бригады я оказался самым свежим, так как проспал почти всю первую половину дня. Забрал из кареты оба колчана со стрелами и заново собрал свой лук. Проверил тетиву и закрепил его невдалеке от себя, так как рядом, на передней стенке кареты было приспособлено несколько крючков для каких-то нужд возничих. Проверил, как снимается лук и, найдя оптимальный вариант, чтобы снимался без задержек и был недалеко от меня, стал целенаправленно управлять лошадьми. Те без понукания бежали на положенном расстоянии. Время шло, темнело все сильнее, но вокруг пока было спокойно. Вскоре возничий на первой карете зажег свет. Он бил поверх голов лошадей и те могли выбирать нормальную дорогу, объезжать опасные для их ног участки. Скорость была значительно меньше той, с которой мы скакали днем, но все равно, мы продвигались к намеченной цели. Прошло, наверное, часа четыре, когда в свете фонаря стали мелькать фигурки заводных коней. Что-то они стали жаться к каретам, видимо что-то чувствуют или видят. Я стал крутить головой по сторонам. Но разглядеть что-то в таком мраке было невозможно. Вспомнил о небольшом фонарике, на зажигалке. Может, посветить им. Я вытащил из рюкзака зажигалку и включив фонарик, направил его свет туда, где мы проехали несколько минут назад. В свете фонарика я увидел красные глаза. Их было огромное количество, как мне показалось вначале. Но потом я различил, что каждая тройка глаз совершает равномерные колебания, независимые от остальных троек. Это у них что, по три глаза на каждой морде? Как бы там ни было, а кони жмутся к нам именно из-за них. Я вставил фонарик в рот и, притянув к себе лук, наложил первую стрелу. Выбрал крайнюю, хотелось сказать пару, но нет, тройку глаз и спустил тетиву. Глаза дернулись, но продолжали бежать. Вторая стрела заставила эти глаза потеряться в ночи. Перевел лук на ближайшие несколько глаз. Здесь выпустил стрелу, не задумываясь. Куда попадет, туда попадет. Плотность еще не видимых туш была большая, так что попал. Еще одна тройка вышла из игры. Однако и глаза приблизились. Я стал, как автомат выпускать стрелы. Вскоре смог различить и преследователей. Странная смесь кабана и волка. На последнего преследователя потратил четыре стрелы, но наконец, и он рухнул на землю. Я закричал переднему возничему, чтобы остановился, так как наши лошади последние несколько минут неслись так, как и днем. Остановив коней, которые с трудом дышали, я предложил возничим, высыпавшим из карет, поменять лошадей, а я пока схожу, вытащу стрелы. У меня их не так уж и много, а ехать еще далеко. Только я направился по нашим следам, как меня догнал Зравшун. Он пристроился ко мне немного сзади, чтобы не мешать мне светить фонарем, который опять был у меня во рту, а стрела на луке. Первым мы обнаружили соответственно того, которого я завалил последним. Три стрелы торчали в нем, но он был еще жив. Зравшун обойдя меня, держащего этого монстра на мушке, одним ударом перерубил горло этой твари. Сабля исполнила какой-то замысловатый пируэт, но не соприкоснулась с поверхностью дороги, но и горло вспорола знатно, я бы даже сказал, виртуозно. Я бы, наверное, постарался перепилить такое горло саблей, ведь неудобно же. Зравшун вогнал свой клинок рядом с каждой из стрел, и я их, достаточно легко вытащил из туши. Мы двинулись дальше. В общем мы не нашли только одну тушу, ту, первую, которую я пристрелил или ранил в стороне от направления движения карет. Из этой ночной битвы я вышел с ущербом. Минус пять стрел. Часть не нашли, часть была переломлена. Переломленные я все равно вытащил, так как можно было заново использовать наконечники и оперение. Провозились мы с Зравшуном минут сорок, а тут уже и светать начало. Так что выключил фонарик, и мы отправились обратно к каретам.