Однако время шло, а ко мне никто не приходил. Камера совсем скоро погрузилась в темноту, наполнилась шорохами. Я обнимала себя за плечи, ежилась от холода, ощущавшегося с каждым часом все отчетливее, и старательно вслушивалась в окружающие звуки — все надеялась услышать поступь приближающихся шагов. Но было тихо.

До самого рассвета я продолжала жадно ловить каждый звук и упрямо боролась со сном. Иногда усталость все же брала свое, и я проваливалась в легкую дрему, но даже в ней не переставала вслушиваться в шорохи.

А утром ко мне наконец пожаловали. Увидев подошедшего демона, я не сдержала усмешки.

— Все-таки ты? — спросила, дернув уголком рта.

Вопрос вышел риторическим — ответ на него стоял по ту сторону решетки и, кривя тонкие губы, не сводил с меня внимательного взгляда.

— Месть? Ущемленная гордыня? Жадность? Амбиции?

— Все сразу, — соизволил ответить демон.

Потом чуть поддернул темные штанины и присел. Теперь наши лица оказались вровень.

— Но сейчас я говорю не только от своего имени, — продолжил он, гипнотизируя меня бледно-голубыми глазами.

— Что, подался в посыльные? — не удержалась я от сарказма, поняв, о чем речь.

Разум сбоил, вымотанный переживаниями и бессонной ночью. Чувство опасности притупилось.

— Ты все так же ершиста… Рея, — хмыкнул высший. — Могла бы быть и поласковее с тем, кто спас тебе жизнь.

Я нахмурилась:

— Ты? Спас?

— Совет хотел избавиться от тебя, но, узнав, что ты избранная Великим истинная пара для одного из нас, мм… передумал.

— Струхнул, — поправила я с улыбкой.

Даже высшие демоны, как оказалось, боятся гневить того, кто стоит над всеми нами. Кто решает наши судьбы, щедро одаривает или безжалостно карает.

— Может, и так. — Торрел пожал плечами. — Но только теперь Совет готов пойти на мирное разрешение вопроса. Тебе сохранят жизнь, Рея, более того — на нее перестанут покушаться. Тебя примут. Закроют глаза на твое происхождение, — медленно, делая паузы между предложениями, перечислял он. — Тебе всего лишь нужно выполнить два простых условия.

— Каких?

Я напряглась. Сомневаться в том, что условия Совета мне не понравятся, не приходилось.

— Первое: отказаться от Кеорсена. — Тонкие губы снова растянулись в улыбке, на этот раз хищной. — Хватит злить Совет своим посягательством на сильнейшего из нас. Дай ему связать себя с достойной демоницей.

Я хмуро глядела на демона, отчетливо замечая, насколько ему нравится происходящее: мое положение плененной и его власть. Интересно, понимает ли он, что Совет лишит его этой дутой власти, как только перестанет нуждаться в услугах посредника?

— А второе условие?

— Выйти за меня замуж, — еще сильнее оскалился Вирсейр. — По сути, сделать то, что и так должна была. Наши семьи окажутся в выигрыше, Совет успокоится, а Верина и Кеорсен станут прекрасной первой парой — гордостью и цветом мира высших.

Не сдержавшись, я хмыкнула:

— Неужели ты так жаждешь подняться хоть на ступень, что готов связать себя с полукровкой?

— А почему нет, Рея? Глупо отказываться от столь удачной возможности, а я себя глупцом не считаю.

С языка почти сорвалось дерзкое «напрасно», но я сдержалась. Не стоит накалять обстановку, лучше от этого точно не станет. По крайней мере, мне.

— И почему же ты думаешь, что я соглашусь? — спросила с полуулыбкой.

Если бы не разделяющая нас решетка, не тонкий тюфяк, слабо защищающий от тянущего понизу холода, не моя усталость, можно было бы представить, что мы сидим в гостиной одного из родовых замков. Пьем чай или вино и ведем почти светскую беседу.

— Совет успел изучить тебя, колючка Рея. На твою покладистость никто не рассчитывал, потому было решено помочь тебе сделать правильный выбор.

Я напряглась. Торрел же выпрямился, отошел на несколько шагов вглубь коридора и взял со стола какой-то ларец. Довольно крупный, с полукруглой крышкой.

Недоброе предчувствие затопило мысли, как разошедшаяся в полноводье река. Оно же подтолкнуло меня подняться, хватаясь за влажную стену в попытке удержать равновесие — за долгое время сидения в одной позе ноги онемели, и доковылять до решетки.

— Гляди, что у меня есть, — улыбнулся Торрел. Развернул ларец к себе, открыл его и выудил оттуда чашку.

Я моргнула. Что? Что за ерунда? Он издевается?

Но потом пригляделась. Из голубого фарфора, с тонкой окантовкой из белоснежных цветов чашка казалась очень знакомой. Узнавание замаячило на краю сознания, словно юркая лента. Я почти ухватила ее за юркий край, но Торрел спрятал вещицу обратно в ларец.

— Ладно, а если так?

Теперь из деревянных недр появился тонкий блокнот для рисунков. Его я узнала сразу. Дернулась, не отдавая себе отчета, и попыталась выхватить драгоценные листы из рук демона. Но тот увернулся.

— Вот так-то лучше, — оскалился он.

Захлопнув ларец и отставив его на пол чуть позади себя, Торрел принялся лениво листать страницы. Я больше не шевелилась, только прожигала его яростным взглядом.

— Твоя мать, надо полагать? — спросил Вирсейр, разглядывая наброски. — А ничего себе. Хотя не настолько, чтобы замарать высшего подобной связью.

— Что с Тиной? — Мой голос прозвучал холодно.

И чашка, и блокнот — из лесного убежища. И раз теперь они оказались здесь, это означает лишь одно — кто-то побывал под защитным куполом. Как? Не знаю. Но сейчас меня беспокоит другое.

— Что с Тиной? — повторила я настойчивее, не дождавшись от Торрела реакции. Он продолжал изучать рисунки. — Эй! — прикрикнула, поняв, что отвечать мне никто не собирается.

Оторвав взгляд от листов, Торрел посмотрел на меня.

— Так не пойдет, Рея, — качнул он головой. — Если хочешь что-то узнать, умей просить.

Голос Торрела звучал мягко, почти заботливо, только я слышала плохо скрытое торжество и видела хищные искры в глубине светлых глаз. Демон ликовал, упиваясь моей зависимостью.

Внутри меня все взбунтовалось. Я не желала играть по навязываемым правилам, но понимала: другого выхода нет. Не сейчас, когда речь идет о Тине.

— Пожалуйста, Торрел, — послушно произнесла я, — скажи, что с Тиной.

— Мм, недостаточно искренне, — скривился он. — Попробуй еще раз.

Я скрипнула зубами, но попросила снова. И вновь высший остался недоволен.

— Нежнее, Рея. Старательнее… — Голубые глаза полыхнули огнем желания.

— Пожалуйста, — выдохнула я еле слышно. Подалась вперед и опустила пальцы на холодный металл решетки. — Торрел, прошу тебя, скажи! Ты один можешь успокоить мое волнение. Пожалуйста…

Губы демона едва заметно приоткрылись. Дыхание участилось.

— Умница, Рея, — похвалил он хрипло. — Просто превосходно. Такая покорность, такая зависимость… — Зрачки демона расширились, выдавая его наслаждение. Но, наткнувшись на мой хмурый взгляд, Торрел скривился. — В порядке твоя дорогая человечка. В порядке…

Я не сдержала полного облегчения выдоха, но тут же замерла, услышав насмешливое:

— …пока. И если ты хочешь, чтобы с ней и дальше все было хорошо, придется выполнить условия Совета.

Внутри все оборвалось. Я догадалась, что сейчас услышу.

— Кеорсен или Тина. Ты можешь выбрать кого-то одного. Так что же для тебя важнее, колючка Рея: собственные чувства или чужая жизнь?

Торрел ушел, дав мне время на размышление до вечера. При этом выглядел настолько довольным, словно не сомневался в моем выборе и уже праздновал победу.

Я ненавидела его. Каждую черточку его лица, тембр его голоса, манеру тянуть гласные, хищную улыбку и безумный блеск в глубине голубых глаз. Если бы только ненавистью можно было убивать, Торрел давно отравился бы моим ядом.

Этот демон меня пугал. Я не знала, чего от него ждать и как далеко он готов зайти. Сейчас, чувствуя поддержку Совета, Торрел выпустил на волю внутренних демонов. Он словно потерял сдерживающие его границы и упивался властью. Даже мои попытки уверить, что Кеорсен ни за что не отступится, не возымели эффекта. Торрел лишь искривил губы в самоуверенной улыбке и, уходя, бросил, что знает, как охладить пыл Артенсейра. Уверенность, так отчетливо прозвучавшая в его голосе, заставила кожу покрыться мурашками.