Дангулов жил в новостройке, в элитном районе, на охраняемой территории. За воротами расположилась парковка для жильцов, в самом дворе было много зелени и уголков для прогулок с детьми.

Квартира Влада располагалась на восьмом этаже. Просторная, трехкомнатная, с аскетичной обстановкой в стиле хайтек: очень много светлых, простых линий. Никаких ярких цветов, все современно и по-мужски уютно.

— Удивительно, — хмыкнула Вероника. — Здесь прямо-таки стерильная чистота. Ощущение, будто ты тут вообще не живешь.

— По-твоему, мужчина не может соблюдать в квартире чистоту? — полюбопытствовал Влад.

— Ты — не уверена. Не забывай, — наставительно подняла палец вверх она, — я видела твой стол.

Да уж, рабочий стол Дангулова действительно был вечным поводом для подколов со стороны Ники. Она утверждала, что там можно найти что угодно, даже вход в Нарнию поместится под завалами бумаг. За прошедшую неделю девушка дважды разбирала горы бумаг, но они каким-то чудом (магией, не иначе) снова вырастали.

— Ну на работе я провожу гораздо больше времени, — признался Влад. — Особенно сейчас.

Почему-то в последних словах Нике послышался намек на ее присутствие. Но уделять этому внимание показалось каким-то неправильным, и она предпочла спустить его на тормозах.

— А ты точно дома ночуешь? — рассмеялась она.

— Нет, я как Карлсон, ночую на крыше, — озорно улыбнулся грозный босс. — И как всякий порядочный мужчина в самом расцвете сил сейчас начну требовать свое варенье. Ты голодная?

— Боже мой! — шутливо ахнула Ника. — Ты что, даже меня накормишь? И приготовишь сам? — и она в притворном изумлении прижала ладошки к щекам.

— Вообще-то я рассчитывал, что ты меня накормишь, — подмигнул ей Дангулов, увидел, как перекосилось лицо своей гости и расхохотался. — Шучу, готовить буду я. Но сначала требую свое варенье.

— Откуда я знаю, где у тебя варенье, — Ника плюхнулась на мягкий диван. — Иди и бери.

— Вот подойду, — Влад подошел к ней, сел на подлокотник, провел пальцем по скуле, — и возьму. А то варенье нынче непонятливое пошло, — и он коснулся ее губ.

Варенье? Вот зараза! За двадцать три года Веронику называли по-всякому, но вареньем — первый раз! Пикапер левел сто плюс нашелся! Десерт — еще куда ни шло. Но варенье? Это возмущало, мягко говоря. Впрочем, ее возмущение по поводу эпитета продлились недолго. Сложно вообще возмущаться, когда ты, еще минуту назад сидящая на диване, вдруг оказываешься лежащей на подушках и плавишься от прикосновений человека, который большую часть суток тебя откровенно бесит.

А Вероника Северцева плавилась, и еще как. Так, что мозг полностью ушел в отключку, и единственное, что она могла сделать — всего лишь податься навстречу таким загребущим рукам.

Он вообще как-то странно на нее воздействовал — словно крепкое, хорошо выдержанное дорогое вино — вроде легкое, практически компотик, но вместе с тем пьянит не хуже крепкого коньяка. Вот и она пьянела. От его рук, скользящих по ее коже, от губ, касающихся шеи. И она сама не теряла времени, изучала его, перехватывала инициативу. Их вечный поединок перешел в несколько иную плоскость, в которой не было ни победивших, ни проигравших — лишь азарт и огонь, полыхающий между ними. Каждое касание, каждое прикосновение было равносильно спичке, поднесенной к фуре с бензином. А еще терялось ощущение реальности, оставалось важным лишь осознание, что это он — тот самый вредный, неугомонный босс, чей поцелуй она периодически вспоминала на протяжении последнего года.

Оба понимали, к чему шла их игра на грани — приличия, страсти и соперничества, желания победить. И сейчас, казалось, они дошли до той самой критичной точки, когда пути назад нет.

Вот только реальность вносит свои коррективы. И если первые тридцать секунд разрывающийся тяжелым роком телефон был не замечен, то в дальнейшем он вредной и назойливой мухой ворвался в их уютный пылающий мир. Он и заставил Нику отстраниться от Влада.

— Забей, — хрипло сказал тот, снова притягивая девушку к себе ближе.

— Не могу, — покачала головой Вероника, выпутываясь из его рук. — Это Дан. Вдруг что-то срочное?

— Да что у него может быть срочного? — проворчал он, наблюдая, как Северцева одной рукой поправляет сбившееся платье, а другой нажимает на вызов. При этом девушка выглядела крайне соблазнительно — растрепанные его пальцами шикарные пышные и густые волосы, покрасневшие и опухшие от поцелуев губы, блестящие глаза… Сложно сказать, как сильно в этот момент он любил собственного братца, который их прервал.

— Да? — бросила в трубку Ника, к счастью, не умеющая читать мысли. Голос у нее тоже был слегка охрипший, так что Дангулов-младший без труда догадался, чем они там занимались.

— Обломал, да? — радостно заржал он. Ника покраснела и порадовалась, что он ее не видит. Что, впрочем, не помешало ей нарочито серьезным тоном проговорить:

— Я даже не буду интересоваться, что вот сейчас ты имел ввиду.

— Ага, это чтобы не отмазываться, — понимающе проговорил Данил, прекрасно осознавая, что попал в точку — искры, которые летали между подругой и братом не заметил бы даже слепой. А слепым или идиотом Дангулов-младший себя не считал. Скорее наоборот.

— Ты что хотел-то? — пропустила мимо ушей «тонский» намек на толстые обстоятельства Вероника.

— Спросить, все ли у тебя нормально и не нужно ли спасать тебя из лап страшного людоедного босса, — рассмеялся Данил. — Он бы, конечно, меня прибил, но ради тебя я готов и не на такие жертвы.

— Ути, моя прелесть, — умилилась Ника. Влад на «прелесть» отреагировал недовольной миной и поджатыми губами, но его просто проигнорировали. А девушка тем временем продолжила. — Так и хочется тебя за щечки потрепать.

— Зараза ты, — хмыкнул Дан. — В общем, солнце мое, раз тебя из лап кровожадных шефов вытаскивать не надо, хотя бы пообещай со всякими недоманьяками быть осторожной. А то мало ли что, знаю я тебя.

— Думаю, своего братца ты тоже знаешь, — фыркнула Ника. — Он мне даже ответить не даст.

— И правильно сделает, — сурово припечатал Дангулов-младший. — В общем, если что, звони, — и положил трубку.

— И что надо было «прелести»? — саркастично ядовито поинтересовался Владислав, словно ненароком придвигаясь ближе к Нике. Ага, совсем незаметно, особенно то, как его теплая ладонь скользит по ее колену. Но уже вернувшейся в реальность Веронике наглые захватчики по вкусу не пришлись (или она просто усиленно сделала вид), и она шлепнула шефа по рукам, а потом и вовсе сбросила его ладони.

— Ты, кажется, меня покормить хотел? — напомнила она. — Вот и иди готовь. Всю жизнь мечтала понаблюдать за готовящим мужиком. Дан не в счет, его на кухне я вижу регулярно.

— Ты слишком много общаешься с моим братом, — покачал головой Влад. В его голосе проскользнули ревнивые нотки, которые Ника предпочла благополучно не заметить.

— Естественно! И общалась, и буду общаться. Дан из моей жизни никуда не денется. А сейчас я хочу есть! Готовить, негры, солнце уже зашло за горизонт, — скомандовала она и добавила голосом Маши из мультика. — Сейчас я буду кушать, сейчас меня покормят.

Кинув на нее неодобрительный взгляд, Влад взял ее за руку и потащил на кухню. С ролью кулинарного раба он, кажется, почти смирился. И даже случившийся облом готов был пережить, мысленно сделав пометку как-нибудь отомстить за это братцу.

— Довольна? — каким-то даже умильным тоном поинтересовался Владислав, когда Ника доела последний кусочек пирожного и отодвинула от себя тарелку вместе с кружкой. Кулинарный раб справился прекрасно, шустро приготовив пасту с грибами и сырным соусом, а затем вкусный чай с не менее вкусными пирожными. Северцева даже как-то размякла, подперев ладошкой щеку и уставившись на босса сытым взглядом. Только подумать — ее шеф умеет готовить, да еще и ей готовит! Хотя…учитывая, что чуть было не произошло в гостиной надо как-то начинать привыкать думать о нем как о своем парне в первую очередь, наверное.