– Можно и так, ведь вы писатель.

– Кто, кто? – изумился я.

– Вот читайте.

Она протянула мне свежий журнал «Наука и техника». На последних страницах был дан анонс на номера 1990 года. По части публикаций произведений жанра фантастики сообщалось, что в следующем году будет опубликована научно-фантастическая повесть Георгия Вагранова и Аллы Кедровой «Гость из будущего».

– О чем она будет, ваша повесть? – спросила Танечка.

Пришлось пригласить ее в кинотеатр «Россия» на картину «Село Степанчиково и его обитатели». Но с одним условием, что она никому в институте не расскажет о моем литераторстве.

Антиавторская борьба

Сразу же после библиотеки я поехал искать Аллу. Оказывается, она уже работала в журнале «Наука и техника» в качестве корректора. Это я узнал от Кедрова по телефону из будки.

Алла вышла навстречу сама невинность.

– Ну и чего ты всполошился? Авторские права я за тобой сохранила. А могла бы печатать только за своей фамилией.

– Убери мою вообще. А со своими опусами поступай, как хочешь. Никаких ссылок на меня. Сделаешь?

– Ну, если ты настаиваешь, – но часть гонорара я принесу тебе.

– Оставь.

– Фамилию оставить?

– Просто оставь все это, я не автор! Убери меня!

– Но ведь уже напечатано.

– Скажи, что это псевдоним твоего мужа. Кстати, вы с ним мирно живете?

– Хорошая идея про псевдоним.

Так появились писатели Леонид и Алла Кедровы.

Но это будет в 1990 году.

Мне еще несколько человек звонило по поводу моего авторства. Я сказал, что это полное совпадение фамилии и имени. Но это было после.

А в тот день я на метро добрался до кинотеатра. Я долго ждал Таню, но она не пришла. Мимо кинотеатра проходила девушка, и я предложил ей пойти со мной на вечерний сеанс.

Это была Георгина.

Георгина

Я сразу и не сообразил, что встретил свою будущую жену. Она постоянно поправляла свои длинные каштановые волосы, и на ней не было ситцевого сарафана, в каком я встретил ее в деревне Волково в первую поездку с навигатором.

– А почему ваша девушка не пришла? – спросила она, когда мы дожидались окончания киножурнала, обязательного в то время перед показом художественного фильма. И нас могли пустить в зал только после него. В зале включали свет и опоздавшие рассаживались по своим местам.

– Это была моя сестра, – соврал я.

Георгину этот ответ удовлетворил.

Я ей не врал больше никогда. Кстати и не изменял, как в первой жизни.

Я проводил ее до дома пешком. Москвичи знают, как не лезть в метро и идти по улицам города самым коротким путем.

Но мы выбрали самый длинный. Георгина делилась своими впечатлениями о фильме, об игре артистов, смеялась, вспоминая смешные сцены, и мне было очень уютно с ней.

Она рассказала, что поступала в медицинский, но неудачно, а через год стала студенткой филфака университета имени Ломоносова.

Прощаясь у ее дома, мы договорились о встрече на следующий день. Так я познакомился с первой из семьи Родичевых.

Пропажа

Вернулся я тоже пешком. Это не удивительно, даже для такого большого города, как Москва и когда тебе 21 год. Но времени было около четырех утра. Машины у дома я не обнаружил.

Наверное, увели, подумал я. Но у самых дверей подъезда меня остановили. Два человека вышли из тени деревьев и предъявили документы сотрудников КГБ.

– Вы не против короткого разговора прямо здесь, на улице? – спросил один из них.

– Нет, Коля, отойдем к той лавочке, – показал другой на скамейку под деревьями.

– Это ваша машина стояла без парковки? – спросил первый, Николай.

– Нет, мне ее дали на один день.

– Кто?

– Знакомый.

– Мы знаем, кто. Машину мы забрали. На ней установлены приборы, еще не опробованные на практике (конечно врали, но как им донесли о Родичеве из будущего?). Вы не пользовались ими?

– Я увидел только один. Такой маленький, крепится перед глазами водителя. Но я не понял его назначения.

– Вот и хорошо. Забудьте о машине. Впрочем, завтра зайдете в районное отделение КГБ и мы составим протокол об изъятии.

– Да уже наступило завтра.

– Правильно. Но немного поспите, а к часам десяти мы ждем вас. А сейчас спокойной ночи!

Я попрощался с ребятами за руку и вошел в подъезд.

Дома не спала мама.

Она взглянула на мое лицо и улыбнулась:

– Девушку провожал? А как же Алла?

– Она вернулась к мужу.

– Правильное решение. Пойди, поешь на кухню вчерашний ужин.

Но я не стал есть. Я чувствовал себя влюбленным в свою будущую жену, свободным от машины и его навигатора времени.

Я продолжил мудрую размеренную жизнь.

В 1990 году вышел рассказ в нескольких номерах «Гость из будущего», но там не было ни одного слова про навигатор.

Мой тесть Семен Аркадьевич был убит во время неудачной попытки штурма Белого дома. В тот же день Ельцин был смещен с поста президента России. Умер он тихо через несколько лет, как и Хрущев в свое время. И живем мы в Союзе Славян, состоящей из прежних России, Украины и Белоруссии. У нас есть нормальный общественный строй без дикого капитализма.

А с Георгиной мы родили двух мальчиков и девочку.

Я нисколько не жалею о последнем путешествии.

Нисколько!

Те, кто живет в районе трамвайного парка на Безымянке, знает эту забегаловку. Называется она «Морской прибой». Насчет моря здесь явное преувеличение. До ближайшего Жигулевского моря часа три езды на электричке. Да и какое там море, запруда перед плотиной гидроэлектростанции! Насчет прибоя можно пофантазировать, приняв шум созданного здесь рынка за постоянный фон. Ну а чайками кричат две торговки из среднего ряда, когда у них воруют замороженную кильку коты или беспризорные мальчишки.

Так вот, в этом кафе, а по-нашему, забегаловке, с четырех до семи часов вечера собирается удивительная публика: мужики с окрестных предприятий, возвращающиеся домой. В основном они отпочковываются от ветки спешащих с электрички граждан. Черте знает, что тянет их сюда, но регулярность захода завидная, даже в дни сильнейшего кризиса их кошельков перед авансом или зарплатой они находят скомканные десятки на сто граммов «Таежной» водки, кружочек колбасы на ломтике зачерствевшей булки. Есть среди них любители брать еще кружку разливного жигулевского пива. Тогда в виде закуски фигурируют кусочки ставриды холодного копчения.

Разливом, раздачей скудного питания и поддержанием порядка занимается Толстая Марья. Она стоит за стойкой как памятник советской буфетчице. Она помнит нормы выпивки всех своих клиентов, называет их по именам и кличкам и мгновенно из памятника превращается в Голема, вышвыривая случайно забредшего сюда забияку, пробующего свои силы потоком ненормативной лексики. Поэтому сюда приходят отдохнуть и женщины, слегка помятые, но вполне интеллигентного вида. Сядут в уголок и смотрят на нас, мужиков, тоскливым призывным взглядом. Да куда там, когда у нас семьи, и мы выходим из этого джентльменского клуба точно по часам, иначе дома наши жены надают нам по мордам! Да и возраст у нас предпенсионный!

Бочкарев Женька отвратительно относится к пиву «Бочкарев». Вопреки фамилии он высокий, сутулый и сверх язвительный мужик. С нами-то ничего, но когда разговор заходит о губернаторе, мэре, да и о правительстве, то выдает такое, что Марья обводит свои владения тревожным взглядом: не поставил ли ей кто «жучок»? Женька замечает ее взгляд и смеется:

– Маш, не дрейфь, их для этого и выбрали, чтобы народ матерился!

Потом он будет, противореча собственным взглядам, говорить о системе политических выборов, которые все-таки нужны народу.

Бочкарев классный токарь, работает на автоматизированных станках, неплохо зарабатывает.