Пока народ кутил и гулял, я познавала нелёгкую науку борьбы с проросшей мебелью. В Мерран, стоило оставить жильё без присмотра хотя бы на полцикла, как влажный и живой мир тут же изменял человеческие владения по собственному вкусу. Тумбочки с зубами, посуда с ногами, вонючие красные жучки и склизкие паукомыши… Вся эта гадость наводнила лазаретный дом, и мы с Эвелин и Корой наводили порядок, не покладая штырей, ножей, ядовитых растворов и масок. Остальные приступили к «веселью» только на третий день, да и то лишь те, кто жил в «театральной» деревне.

Большинство крестьян в Хейдар жили в каменных домах, выращенных, как и замок, до Катастрофы. Потом, когда тот самый недограф Тойран унаследовал остаток титула и решил зарабатывать на жизнь театром, он вырастил около десятка «современных» деревянных домов — таких же, как на Закатных равнинах. Стены этих домов вились вокруг металлических или каменных столбов, прозрачные листья заменяли окна, а непрозрачные сливались в крышу.

Молодежь тут же клюнула, и с удовольствием отселилась подальше от предков. Поскольку жить в Большом замке было уже невозможно, и даже Малый замок начал приходить в упадок, Тойран вырастил ещё два больших особняка — Гарди для себя и Варди для своей сестры Торалы. В первом сейчас жил Дарн с Изабель, а во втором — Халнер. С мной: где-то на третий день после приезда в долину, Хал увёл меня из лазарета прогуляться, да так и не пригулял обратно… а на утро оказалось, что все мои вещи уже принесены в дом.

Особняк был огромным и высоченным и, как всё в Хейдар, подзапущенным. Проросшей мебели в нём, слава богам, не наблюдалось: об особняках хозяев неукоснительно заботились староста долины и его жена. Впрочем, на полную уборку сил стариков не хватало, так что пыль, паутина, потёртости пришлось устранять самим.

Ну как самим. Халнера заботили только те места, где он лично проводил много времени, то-есть кабинет и — теперь — спальня, а я… во мне моментально проснулась Высокая кровь: главной задачей стало правильно подобрать прислугу из крестьян, и внятно раздать им задания. На меня смотрели сначала с подозрением, потом с любопытством, потом с недоумением. Ещё бы! Мало того, что «младший» хозяин объявил своей Хозяйкой мутную девчонку, которую никто не знает, так она ещё коллекцию оружия почистила прежде серебряной посуды, почти все перламутровые вазочки отправила на чердак, а в оставшихся бадягу какую-то смешивает, обложившись книгами! Убирай теперь копоть, гарь, и пятна, вместо привычных проросших тумбочек!

После зимы, проведенной в библиотеке горного монастыря Тмирран, я почти не видела нормальных книг. Нет, у Халнера в театре имелась «походная» библиотечка, которую я перечитала от корки до корки, но всё равно не то. История Империи Мерран и бесконечных войн с еретиками, равно как размышления над законами человеческими и божественными, никогда не сравнятся с фолиантами о свойствах металлов после перерождения в цветном Пламени. А уж труды по опытам со свойствами света, проходящего через различное стекло! Как только всё это великолепие попало в мои руки, участь малой гостиной решилась: из «чайной» с кружевными салфеточками на диванах и изящными статуэтками на столиках, она превратилась в лабораторию, похожую на ту, что я устраивала летом в гостинице в Дельте, когда придумала «Лучик»… только лучше. Хотя бы потому, что теперь я устроилась не в чьём-то номере по большому одолжению, а в своём доме.

Довольно скоро, впрочем, выяснилось, что одними стенами этот дом не ограничивается. В роду Хайдек проблему младших сыновей решали просто: если старший наследовал титул, и назывался хозяином Большого замка, то младший вёл дела рода, и назывался хозяином Малого. Будучи сводными братьями, Дарн и Халнер занимали свои «ступени» не по возрасту, а по формальной доле Зрячей крови, так что статус «младшего» достался Халнеру. Со всеми вопросами по долине, деревне, законам, трагедиям, и так далее, люди шли к нему. То-есть, в Варди. То-есть, к нам. И правильно: Дарна интересовал только театр и собственное творчество.

В тот день Халнер уехал куда-то на дальние хозяйства, осматривать старые купальни под снос. Пользуясь его отсутствием, и отпустив кухарку и горничную, я решила потренироваться в гостиной с коллекционным оружием — давнее желание, которого я отчего-то стеснялась. Но, едва разогрелась, как кто-то начал ломиться во входную дверь.

— Привет! Хал где? Что? Как нет?! Где? Тарвол его… чё же делать? До этих сраных купален скакать… время же… — булькал Маро, пытаясь одновременно пить воду и говорить, — уф… Да там ваще… представляешь, она всё-таки решилась! А вроде уже бодриться начала… Мы даже тело убрать без него не можем, Огнер не позволяет. Упёрся, старый хрыч, и всё тут. Только Хозя-яя-ин, без него ника-аа-ак…Монторп его в сраку… Раз Хала нет, то нужен Дарн, а он забухал опять, а с Изабель связываться — мрак… О! Кет! Дери меня монторп, да ты ж тоже Хозяйка! Малого Замка как раз! Чего-оо? Какое нет? Что значит «как»? Каком кверху! Ты с кем живешь-то? С тумбочкой? Поехали! Да послушает, послушает. Точно тебе говорю.

Ну что с ним будешь делать?

Когда взмыленные волы затормозили перед дверями Южного флигеля, почти стемнело. Тонкий серп Апри уже касался гор за нашими спинами, света едва хватило, чтобы не споткнуться. А вот выщербленное крыльцо было освещено: свет лился из окон домовой часовни на третьем этаже.

— Ты представляешь, крысы, крысы, откуда ж, думаю, столько? Захожу — лежит. Малика в визг, Сайла вообще в обморок хлопнулась… И тут Огнер как заорёт на нас… Что, опять заело? Только что же открывалась! Да чтоб тебя….!

Пока Маро сражался с корнем румбии, что выполз из-под крыльца и заблокировал дверь, я отвернулась, и посмотрела в парк. Занесенный опавшей и скукоженной листвой, он шептал что-то врастающим в землю скамейкам. Вдалеке, за переплетением голых веток, ржавела изгородь. Сумерки уже сгустились, но я знала: она вся поросла вьюком тикши с его мелкими ярко-красными цветочками и крохотными шипами, которые перемещались под кожей со скоростью песчаных блох. Достигнув нужного размера, шипы превращались в крохотных червей, вивших гнёзда под мышками и в паху. Воистину, чем красивее растение, тем больше от него беды.

— Уф, ну наконец-то! Чего стоишь-то? Могла бы и помочь, между прочим! Или всё, теперь не барское это де-аай! Шутнуть уже нельзя? Так, в часовню теперь. Нет, не туда, сюда, там червекрысы гнездо свили. Это тоже оставь! Да вычистим мы завтра всё, не придирайся!

Я пошла за Маро, пиная обрубки корней пирака, лианы-камнееда, которая облюбовала эту часть дома. Корешки обиженно визжали и прятались в щели между каменными ступенями. Да уж. Дней пять чистят, а без ядовитой брызгалки и тесака по-прежнему не пройти. Хорошо хоть, для людей эта хрень не опасна. Ну, разве что, запнуться и шею сломать.

Поднявшись по лестнице, мы попали в небольшой коридор, забитый, в основном, молодежью — разнорабочие, прибившиеся к театру, и не имевшие в долине Хейдар ни родных, ни домов. Жить в шатрах уже стало холодно, по крестьянским хозяйствам расселять — не лучшее решение. Подумав, Халнер предоставил молодежи Малый замок и все блага его помещений, купален, залов… Которые пришлось отвоёвывать у червекрыс и лиан. Следить за «войнушкой» отрядил Маро, любимого племянника, «в целях сохранения морали и нравственности».

— О? Уехал? — проскрипел растрёпанный Огнер Ойдек, староста Хейдар и до недавнего времени единственный обитатель Малого замка, — ну… я даже не знаю… ну хорошо… вот, извольте… Все написали показания? Маро, бумаги ещё выдай. Никому не уходить! Хозяйка Кетания, прошу вас…

Подняв засов на дверях, Огнер пропустил меня вперёд. Вместо темноты, тлена и крысиного яда, в нос ударил терпкий запах благовоний, а в глаза — свет от расставленных по залу фонарей. Это был не храм, а часовня: никакого висящего на свёрнутом пространстве шара, только покрытый золотом диск. Под диском — алтарь, опять-таки не большой и круглый, а, скорее, обрубок прямоугольной колонны. За алтарём — огромное окно с мозаичной мембраной, на которой красовалась сцена вознесения Императора: по легенде, он улетел к Апри на гейзере в одной из соседних долин.