— Ну давай.

Я протянула плошку, брат Кевин плеснул густую ароматную похлёбку.

— Хорошо проварил?

— Обижаешь! Но новых бы поймать не помешало…

Да-да. Эту «ночь» мы снова проведем на берегу. Казало бы, уже знакомом. Но Мерран есть Мерран — неизвестно, откуда и когда очередная дрянь вылезет. Если бы брат Доррик храпел в прошлый раз чуть тише, вряд ли бы я вовремя заметила выползших из воды существ. Шипастые черви с палец толщиной, лезли на нас, прокусывали одежду, и пытались присосаться к живой плоти. От неожиданности я визжала так, что братья не на шутку испугались обвала. Но окончилось всё хорошо: напавшие на нас существа оказались вполне съедобными и даже вкусными. Неплохое дополнение к тем скудным припасам, что удалось захватить из замка.

— Нарна не вернулась? — вдруг спросил брат Доррик, оторвавшись от своей порции.

Если верить наручным часам, мы бродили по пещерам уже третьи сутки. Примерно двое суток назад меня вдруг начало корёжить. Неведомая сила вытянула Нарну из подпространства. Оказавшись снаружи, кинжал растворился в воздухе. Больше всего это походило на «Зов», про который мне рассказывал ещё старик Феррик. Мол, чистокровные Зрячие могут призывать свои родовые кинжалы силой воли. У меня никогда не получалось. Так что вариант один — Халнер.

Я ощупала клеймо Хайдеков на шее. Ну да, хорошо устроился.

— Нет, не вернулась. Глухо, — отрезала я и углубилась в еду.

Думать о том, зачем Халу могла понадобиться Нарна, да так сильно, что удалось «вытащить» чужой родовой клинок на таком расстоянии, не хотелось совсем.

На утро — новые поиски. На всякий случай, облазили берег озерца ещё раз. Казалось бы, безрезультатно. Но некое беспокойство оставалось, и тогда мне пришла в голову мысль зажечь все фонари. Поначалу братья изъявили, мягко говоря, некое неудовольствие, однако я настояла. В итоге между «кустами» ста… сто… ну, вертикальных камней, накапавших с потолка, нашлась горизонтальная щель. Огромный блок с неровным краем съехал сверху, выступал вперёд и отбрасывал тень, поэтому мы не заметили проход раньше.

Когда брат Кевин исчез в узкой расщелине, у меня закружилась голова — была уверена, что сейчас раздастся мокрый шлепок, и… и всё. Однако потом Кевин выполз обратно и сказал, что по другую сторону завала — пещера, и по свежему запаху похоже, что к ней примыкает тот самый грот с источником.

Грот — не грот, но лезть резко перехотелось. Чтобы я да вот туда?! Низачто. Вообще. Никак. В итоге братьям пришлось меня скрутить, заткнуть рот, обвязать, словно мумию, и тащить волоком. Брат Доррик тянул за верёвку, пропущенную под мышками, брат Кевин поправлял и толкал ноги. Так и пролезли, благо размер расщелины позволял.

Когда я очухалась от «экзекуции» и выплюнула кляп, инквизиторы долго выслушивали непечатные рассуждения о непотребствах, пока брат Кевин не догадался протянуть мне маленькую фляжку. Сделав пару глотков, я закашлялась. Продолжать бухтёж уже не могла — пойло конкретно обожгло рот и горло.

— Ну что, потрошитель закромов родины, теперь ножками давай.

Скорчив рожу, я поднялась и взяла фонарь.

В отличие от всех других виденных нами пещер, в этой надписи и узоры покрывали стены от пола до потолка, да и сам потолок тоже. Кроме поврежденного участка, из-под которого мы выползли, стены выглядели идеально ровными — ни натёка, ни трещинки. Более того, кроме надписей, сделанных, кстати сказать, на дикой смеси Простого и Высокого, наблюдались рисунки и орнаменты, причём цветные, словно фрески. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это и в самом деле фрески, только под ними не штукатурка, а либо пористый цемент, либо камень, но очень гладкий.

— Вот придумали! Монторпы дери этих Духопоклонников! — брат Кевин в сердцах ударил кулаком и пнул одну из стен, — интересно, командир знает? Эту ересь давно бы уже выкорчевать!

— Знает — не знает, но просто так эту дрянь не содрать, — мрачно сказал брат Доррик, ковырнув мечом одну из фресок.

Затем попробовал отбить надписи рукоятью скорострела.

— Не, никак…

Участия в «борьбе с ересью» я не принимала, просто разглядывала картинки. Бесконечно повторяющийся узор из трёх спирей, вписанных в круг, люди не то с посохами, не то с копьями, из-под которых растут новые спирали, крылатый ящер, охраняющий младенца, у которого золотые глаза без зрачков…

Стоп. А портретик-то знакомый.

Я подошла ближе и поднесла фонарь. Да, так и есть: та же «фреска», что и в главном храме священной Цитатели. Как там говорила та древняя бабка? Дитя… Дитя…

Духов! Точно! Золотые глаза без зрачков смотрели, не мигая. В свете фонаря и тишине подземелья казались не рисунком, а выпуклыми сферами. Похожую вещь я видела и в подземном храме Духов, когда в общине беглых перерожденцев познакомилась с существом по имени Лирки. Дитя Духов, обращались к нему. «Личинка Императора», сказал тогда Трен, и расплылся в своей фирменной клоунской улыбке. Вот только глаза оставались серьёзными.

Повинуясь внезапному порыву, я протянула руку, и пощупала фреску. Тёплая, гладкая. Напоминает скорее панцирь грузового мерранского краба, чем каменную стенку. А глаза всё-таки выпуклые. И у ящера тоже. Да и некоторые элементы рисунка выстроены в ряд, словно ещё несколько сфе… сфе… сфе…

С каждым движением пальцев, рисунок становился всё объемней. Объемней, и расплывчатый. Пока не прыгнул.

Ааа, *****!

Фонарь разбился. Тварь, которая маскировалась под фреску, оказалась не слишком большой — в половину меня — но тяжеленной. Сбила с ног, нацелилась на горло. Восемь тонких ног уперлись в живот и грудь, два щупальца зафиксировали руки. Жвала щелкнули рядом с лицом. Обдало болотом.

Миг — и тварь отлетела прочь. Её отрубленные конечности остались колошматиться на мне.

Брат Доррик схватил за грудки, поставил на ноги. Резко развернулся, по звуку — прирезал ещё одну тварь. В двух шагах слева валялись два уцелевших фонаря. Брат Кевин одной рукой пришпиливал новую ожившую фреску к стене, а второй копался в поясной сумке.

— Кевин! Резче, чтоб тебя! — рявкнул Доррик.

Я уже вытащила оружие и прикрывала ему спину. Только опасность пришла, откуда не ждали: сверху. Нечто ледяное обвило шею, приподняло над полом, начало душить. Я вскинула руки, крутанула мечом. Клинок воткнулся в мягкое, и завяз. Намертво.

Раздался визг. Скосив глаза, увидела брата Доррика с обрубком щупальца на шее.

— Сильнее! Сильнее руби! — заорал инквизитор.

Умный какой. Я попыталась двинуть меч. Не тут-то было. Щупальце сжалось, в глазах потемнело. Над ухом раздалось клацанье жвал.

— Глаза! — хором заорали братья.

Грохнуло. Ослепило. Обдало жаром. Полёт. Удар об пол. Визг, клацание, разноцветные искры в обожженных глазах.

— Хозяйка Кетания! Хозяйка! Где вы?! — раздался голос брата Кевина.

— Отставить панику! Вот она! — это уже Доррик, — сматываемся!

Кто-то схватил за шкирку, перевернул с живота на спину. Не дожидаясь, пока меня в очередной раз поставят на ноги, резко поднялась сама. Потом потёрла глаза. Болезненная сухость, разноцветные огоньки. Шарахнули световой, ясно.

На ощупь отыскала и извлекла из кармана палочку-фонарь. Сломала, потрясла. В тусклом свете с трудом различила инквизиторов с такими же «светильниками». Тварей видно не было. Несколько отрубленных ног зацепились за одежду и до сих пор висели на моей груди. Фу, дрянь!

Шипя, переругиваясь, и постоянно протирая глаза, мы сбились в кучку и побрели к тому ходу, откуда тянуло водой.

Идти оказалось недалеко: буквально через десяток шагов пещера резко раскрылась вширь. Снова пахнуло большим пространством и сыростью.

— Ну, привал, — прохрипел брат Доррик, сползая по стенке и плюхаясь на каменный пол, — надеюсь, тут комнатка без еретического творчества.

— Вроде да, — ответил ему брат Кевин, — сам-то как?

Доррик сморщился и невнятно выругался. Потом, добавил:

— Хозяйка Кетания, сбейте вы потом эту ересь, а? Родовое добро это, конечно, ценно, но всё-таки хранить такое как-то…