Когда остановились, на улице совсем стемнело. Я перебросил через плечо лямку сумки, подошёл к двери в числе первых и чуть не ослеп, когда на улице защёлкали вспышки фотокамер. От неожиданности я полез обратно в автобус, но врезался в Моргана, который развернул меня за плечи и приветственно поднял руку. Вспышки такие частые, что будь у кого-то эпилепсия, точно легли бы в приступ.

Перед лицом замелькали тонкие жгуты микрофонов. Одни мохнатые, другие привычные, с яркими губками с логотипами каналов. Град вопросов гремел так, что я вообще не понимал, на каком языке разговаривают эти люди. К счастью, рядом Морган. Он всё даже отвечал. Наверно сказывался опыт. Потом раздался резкий крик Зены, и Морган протолкнул меня за спасительные стеклянные двери.

Журналисты с камерами были и здесь, но оказались вежливее и не навязывались. Спрашивали про настрой, понравился ли Дониар, что он думает про соперников. Я честно ответил, ничего не думаю. Обернулся и увидел Экси, девчонки ехали отдельным автобусом. На душе потеплело. Моя девочка пробилась в помощницы тренера, чтобы поддержать меня на соревнованиях. Я даже не поверил, когда она это сказала.

Какая же она потрясная. Спокойная, добрая, искренняя. Мне не просто нравится общаться и быть рядом, я нуждаюсь в этом и ищу любую возможность.

— Ужас, да? Я чуть не ослеп и не оглох. Давай рюкзак, помогу.

— Это ещё что, когда выиграешь, шуму станет больше, — отозвалась Экси. — Да не, она тяжёлая. Клянусь силами, всё это нужно.

— Мы с мамой часто ходили на пикники, — я отнял рюкзак, и мы пошли по коридору, вслед за Морганом. — Её вещи вдвое больше и тяжелее, а мы не оставались с ночёвкой. Мама говорит, что: «Это тяжесть красоты», — глаза у неё красивые. Будто топазы, серо-голубые. — И я думаю, твоя сумка должна быть гораздо тяжелее.

— Так здорово, когда рядом сильный и понимающий мужчина, — взмахнула она ресницами и очаровательно улыбнулась. — Спасибо большое.

Лифт поднял их на четвёртый, самый верхний из жилых этажей. Для команды выделили несколько комнат с двух сторон коридора. Я посмотрел, в какой номер вошёл Морган, а сам провёл Экси к её комнате. Хоть мы и вместе здесь, но времени на общение будет совсем мало. Соревнования, собрания, тренировки, зарядки и это только мои дела.

— Да уж, — я огляделся. — В Дониаре и коридоры впечатляют.

— Старомодно, но со вкусом, — оценила Экси. — О, смотри это из… м-м-м… не очень разбираюсь в художниках-абстракционистах, но вроде кто-то из «коллегии непонятых». Видишь золотистые блики вдоль рамки? Это их авторский знак.

— Ничего себе «не разбираюсь». Я, кроме рамки, вообще ничего не разобрал в этой картине. Не, для абстракционизма я примитивен, да и для живописи в целом. Вот макеты человеческих органов — другое дело.

— У нас в школе была эта ерунда, — Экси посмеялась. — По «коллегии» я экзамен сдавала, так что сейчас мне просто повезло блеснуть эрудицией.

— И ты меня поразила прямо в голову, — я приложил палец к виску, а после выдохнув, сказал. — А ещё раньше поразила в…

На мою спину кто-то прыгнул, и я чуть не оценил лицом мягкость ковра. В самое ухо ворвался девчачий визг:

— Спайки! Наконец-то ты приехал! Силы! Целый день жду, вся извелась! Столько нужно рассказать! Идём скорее!

Я не сразу узнал Дизи, которая схватила меня за руку и поволокла по коридору к лестнице. Не думал, что в ней столько сил.

— Диз, — когда мы остановились, у меня появилась возможность крепко её обнять. — Как же я рад тебя видеть! Ты не говорила, что приедешь.

— Как это? Говорила! — она обняла ещё крепче. — О, Спайки, совсем заучился. Как ты? Похудел ещё сильнее.

— Я в клинике теперь, — не мог не похвастаться ещё раз. — Там столько всего. А ты…

Я отступил и взглянул на неё. Со школы Дизи изменилась. Выражение лица серьёзнее, яркий макияж, но всё равно это привет из счастливого детства.

— Сказал бы, что стала ещё красивее, но ты злишься на такие слова, я помню. В женщине внешность не главное, поэтому… я просто очень рад тебя видеть. Знаешь, как я скучал? Кстати, ты просила с друзьями из Донноверского знакомить, а сама утащила меня. Пошли назад, Экси представлю.

— Позже. Сейчас я хочу поговорить с тобой. Но… нет, не здесь, — Дизи снова схватила меня за руку и повела по коридору. Втолкнула в одну из комнат и захлопнула дверь. — Если честно, я пыталась тебя спасти, в благодарность за свою жизнь тогда, — она звонко рассмеялась, но потом стала серьёзнее. Выглядела немного нервно. — Это же та девочка, у которой мать фанатичка?

— А, да, — я потёр шею. Неловко обсуждать такое.

Дизи сузила глаза:

— Опасные знакомства, сеньор Гарсиа. Но, как твой новый адвокат, гарантирую защиту, на случай если тебя потащат в секту и снимут последнюю куртку, — она наклонила голову и хитро улыбнулась. — Не жарко тебе? Могу помочь, — и рассмеялась.

— Это что? Следственный эксперимент? Посмотреть, как я снимаю добровольно, чтоб потом была возможность отличить? — мне не нравилась тема — Брось. Мне не восемь лет. Если моя девушка будет снимать с меня куртку, вряд ли я буду против.

— О. А ты вырос, Гарсиа, — Дизи рассмеялась и обняла меня. — Я соскучилась. Очень. Не догадывалась, насколько привыкла к тебе.

— А я тебе ещё летом говорил, что и думать боюсь, как с вами расстаться, — я погладил её по спине, а после отсел. — Рассказывай. Как работа? А учёба? Ты говорила, вас должны повести на настоящий суд. Что за преступник хоть был?

— О, это оказалось скучно. Дело о защите чести и достоинства. Один парень, с кучей почитателей в Ан-и-оне, прилюдно обозвал другого такого же нехорошим словом. Тот обиделся и разорался, мол, судиться будем. Подписчики взяли на понт, пришлось реально адвокатов нанимать. Самым сложным было просто сидеть с каменным лицом и не смеяться. Представь, прокурор, судья адвокат, все свидетели в каждой своей реплике называли это слово. Я пыталась считать, сколько раз его обозвали за время суда, но сбилась на второй сотне. По итогу ответчика обязали выплатить тысячу оверов. Они судились больше года. Дичь просто.

— Блин, твоей выдержке только позавидовать. Впрочем, из нас всех ты самая крутая. Кстати, — я достал телефон, который мне одолжил Морган, потому что с мой старый никак не хотел устанавливать приложение Дани, и показал заставку, песчаный берег, где мы бегали целыми днями. — Глянь, какая у меня картинка фона.

— Обалдеть, — кажется, Дизи больше впечатлил телефон. — Ты где такой… вам в универе выдали? Блин. Он мощный, да? Наверно поумнее всех компьютеров Стэйринга будет, — Дизи взяла меня за руку и притянула к себе, рассматривая устройство. Не знаю, когда моя ладонь оказалась на её колене.

— Сосед одолжил, — я убрал руку. — В Стэйринге я и не знал, что такие существуют. Но с технологиями до сих пор не очень дружу, вот и дышать на него боюсь.

Неожиданно дверь открылась и в комнату заглянул…

— Диз, привет, — улыбнулся Рон, но, когда заметил меня, лицо его хищно заострилось, а голос резко изменился, стал грубее. — Приехал, значит. Ты б подвинулся. Расселся, король. Это кровать Дизи.

— Всё нормально. Пусть хоть лежит. Это же Спайки, — Дизи поправила мои волосы. — Ему можно что угодно.

— Да я могу и в кресло, — я пожал плечами. — Мне всё равно. И, кстати, приветик. Рад видеть всю нашу компанию в сборе.

— Ага. Странно что ты вообще нашёл время для простых смертных.

— Рон, прекрати, — поморщилась Дизи.

— Ну, вы ж не простые смертные, а друзья студента Донноверского, — попытался пошутить. — А ты… Всё хорошо?

— Не жалуюсь, хоть меня не увозили в самый дорогой универ страны, — хмыкнул тот.

— Ты тоже там был и знаешь, что я об этом не просил, — попробовал сменить тему. — Ладно, рассказывай, наконец, как в спортивном? Всё так, как мы и представляли?

— Сойдёт, — Рон мазнул по верхней губе пальцами.

Атмосфера неуловимо потяжелела, но я не терял надежды разговорить друга: